— Ты умираешь, — буднично сообщила мне Кера. — От тебя пахнет болью и безнадежностью. Если бы я осталась с тобой, такого не случилось бы.
— Что с Рубио? И с остальными?
— Старого убили. Прости, я не смогла ему помочь. Я бежала быстро, но когда пришла, его душа уже потеряла связь с телом. Жив только ребенок.
Старик мертв. Не думал, что весть о его смерти ударит по мне настолько сильно. Он вечно меня бесил — дня не помню, чтобы он не сказал какую-нибудь гадость, или не съязвил. Он не стал мне другом, а от наставничества я изо всех сил отбрыкивался. И все же мне казалось, что старик будет всегда, по крайней мере еще меня переживет. Его советы, замаскированные под издевку, стали уже настолько привычны, что мне трудно представить, как я буду без них обходиться. А еще глядя на него я вдохновлялся. Несчастный, одинокий, вечный беглец, несмотря на все невзгоды он всегда бурлил энергией, уверенностью в себе, и презрением к трудностям.
— Как же так вышло? — пробормотал я. — Как так получилось?
Риторический вопрос, и ответ мне был не интересен. Я знал, кто виноват в его смерти — старик сам мне об этом сказал. Такой вот последний урок. Нельзя брать на себя больше, чем можешь вынести. Чего я добился, бросившись опекать этих беженцев? Все они мертвы или будут мертвы в ближайшее время. Исход один, вот только если бы я вовремя ушел, Рубио был бы жив, как и остальные ребята.
— Он просил сказать: подбери сопли, улыбнись, и убей их всех. — Кера прервала мои мысли.
— Что? — удивился я, — Ты с ним говорила?
— Конечно, — кивнула богиня. — Я знаю, что тебе было бы жаль, если бы его душа досталась чистому. Я проводила его к воронке в Тартар. Сначала я отвела его к Лете, но он отказался. Сказал, что не хочет лишаться памяти, и нового рождения не хочет тоже. Тогда я спросила, знает ли он, что Аида больше не существует? Теперь есть только Тартар, где мучаются Гекатонхейры, Тифон, Ехидна, а с недавних пор и прочие боги. Он все равно отказался. Сказал, что он никогда ничего не боялся при жизни, не собирается учиться этому и после смерти. Знаешь, я его даже уважаю. Сильный смертный. Мне редко доводилось таких встречать.
— Почему… — я сглотнул. — Почему не оставила его здесь?
— Он мертв. Мертвым не место в Демос Онейро. Мертвые не видят снов, — Кера говорила с таким видом, будто объясняла очевидные вещи несмышленому ребенку. Твой мозг плохо работает, потому что ты болен.
— Знаю, — кивнул я. — Но полечиться пока не получится, извини.
Печаль по Рубио никуда не делась, но его последнее напутствие меня взбодрило. Он и в смерти остался верен себе. Не стал говорить, что я не виноват, не попытался успокоить. «Подбери сопли, улыбнись и убей их всех». Да. Я определенно так и сделаю.
[1] Подразделение Римской армии. В описываемом мире — ок. 100 человек.
Глава 18
Она нашла его в последний момент, если не сказать опоздала. Он уже уходил — пока еще медленно, но дыхание Танатоса становилось все явственнее. Вот-вот оно превратится в ветер, который унесет ее заступника туда, откуда смертные обычно не возвращаются. Кера перехватила мальчишку в самый последний момент, мягко направила его в Демос Онейро, и для начала выложила ему последние новости. Просто для того, чтобы всколыхнуть его чувства, заставить смертное тело бороться самостоятельно. Этого было мало, она чувствовала, но богиня надеялась уговорить Диего впустить ее в тело. Она надеялась, он прислушается к голосу разума, если Кера пообещает не совершать действий от его имени. Хотя это в любом случае не получится — такой прочной связи, как с Евой, ей не добиться. Тем не менее даже этого должно хватить, чтобы немного усилить собственное стремление к жизни тела. Сейчас оно умирало. Отравленное ядом от гниющего мяса, оно пыталось этот яд сжечь и вместе с ним сжигало себя, чем дальше, тем быстрее.
Кера говорила с мальчишкой, а сама тем временем начала подготовку. Осторожно прикасалась к нитям, связывающим душу с телом, пыталась полнее ощутить то, что чувствует парень. Прекратить пришлось резко — она едва успела остановиться, потому что увидела то, чего видеть никак не могла. Это тело уже было мертво однажды, пусть и совсем не долго, и этот дух уже бывал в загробном мире. Редкий, очень редкий случай, но не сказать, чтобы совсем невозможный. Если бы не одна маленькая деталь. Дух и тело не были родными. Более того, дух успел попутешествовать по иным пространствам значительно дольше, чем тело. Кера присмотрелась внимательнее. Да. Тело было мертво всего несколько секунд, а вот дух… намного дольше. В таких делах точно не определить. Одно можно сказать наверняка — этот дух бродил тропами мертвых значительно дольше, чем прожило это тело прежде, чем они встретились. И еще… Кера втянула воздух полной грудью, будто принюхиваясь. Да, знакомый запах. Безумие, и спокойствие. Такое вот странное сочетание. Охраняющая пути, Черная сука, Госпожа трупов. Хранительница Тартара[1], наконец. Геката. Это именно ее след. Это она привязала душу к телу. Интересно. Безумно интересно и любопытно. Становится понятно, откуда столько странностей у ее защитника, правда, общий счет вопросов только увеличивается. Но сейчас это не важно. Важно то, что соваться туда, где поработала Геката, Кера не может. Пожалуй, ей хватило бы сил разрушить то, что наделала старшая, но вмешаться так, чтобы ничего не испортить… Слишком сложно. Это ведь не ее область, это как раз то, в чем всегда была особенно хороша Подземная.
Кера слишком увлеклась, и спохватилась только когда увидела, что Диего уже почти ускользнул из Демос Онейро. Богиня успела схватить его на самой границе. Попыталась выдернуть обратно, и не смогла. Парень уходил. Отчаяние. Очень, очень редко ей самой доводилось испытывать то, что готовила смертным, и вот, теперь сподобилась. Кера лихорадочно соображала, что делать. Он просто не услышит ее, он уже почти в Стигийских болотах.
С тех пор, как чистый набрал власти, с тех пор, как все ее родственники были низвергнуты в Тартар, Кера еще ни разу не применяла своих сил. Слишком ярким маяком она сверкнет для врага, особенно теперь, когда больше и огней-то нет. И все-таки придется. Альтернатива только дать ему умереть, и прожить еще какое-то время, скрываясь в мире снов, задыхаясь от голода и тоски, и потом все равно оказаться в Тартаре. Кера решилась. Она явила миру свою силу, она напомнила Диего о клятвах, она запретила ему уходить дальше. И это помогло, хотя гораздо слабее, чем обычно случается со смертными. Теперь она понимала, почему. Мальчишка просто не принадлежит этому миру, он чужак, и, как и всякому чужаку, ему плевать на законы места, в котором он оказался. Что с того, что это законы мироздания? Он подчиняется только тем из них, которым привык подчиняться. Видимо там, где он был раньше, жили другие боги.
* * *
Возбуждение, вызванное появлением Керы, быстро улеглось. Апатия вновь начала накрывать меня теплым, душным одеялом. Не знаю, сколько прошло времени, но я вдруг обнаружил, что собеседница удаляется от меня. Само пространство сна, лагерь с вышками и столбы света подернулись туманной дымкой, краски потускнели, а звуки стали глохнуть. Даже боль и жар начали отступать, мне становилось легче и спокойнее. Где-то в глубине души я знал, что умираю. Как ни старался вызвать в себе хоть какие-то чувства, душу захватывало спокойствие… даже, скорее, покой. Я понимал, что нельзя этого допускать, но побороть очарование смерти, оказавшееся столь соблазнительным, не было никаких сил.
