Ребята продержались. Они настолько хорошо слились с местностью, что даже я в режиме не сразу их засёк на поляне. Пришлось на мгновение отключить маскировку, чтобы они меня увидели.
— Он жив? — безо всяких предисловий спросил Максим.
— Да, — кивнул я, — всё будет хорошо. Пойдёмте домой.
Перенос «тяжёлых» обратно на челнок занял пару часов. Мне приходилось делать большие перерывы между «рейсами», восстанавливая силы.
Максим обратил внимание на белый кокон на траве, неподалёку от челнока, но от вопросов воздержался. Молодец. Понимал, что надо сначала ребят вытащить…
«Мне удалось восстановить внутренние органы, — сообщила Гайя, едва я оправился после финального «рейса»; меня буквально захлёстывали эмоциональные волны её радости и торжества. — Я справилась. Он сейчас придёт в себя».
— Кай! — я позвал напарника, задержавшись у входа в челнок, — Макс будет рваться к раненому. Задержи его на пару минут, хорошо?
Честно говоря, я и сам не знал, для чего я так сделал. Наверно, интуиция сработала. Или ещё-что, более тонкое…
Как бы то ни было, но когда веки парня затрепетали, и он их поднял, пытаясь сфокусировать взгляд, рядом был только я.
— Ты… — выдохнул парень; в его глазах отражались какие-то сложные эмоции, которые я затруднялся сходу определить.
— Я, — ответил я, и улыбнулся.
— Как?… — спросил парень, очевидно, имея в виду, как именно удалось его спасти.
— Расторопность, — ответил я, — смекалка. И сильные союзники, — ответил я.
— Это ты… ты ведь меня спас, да? Я чувствую…
— В какой-то степени, — ответил я, — тебе перелили мою кровь. Но основную работу сделала моя подруга.
Парень закрыл глаза и несколько секунд молчал, играя желваками. Видимо, собираясь с силами для чего-то. В этот момент я вдруг понял, что помню его имя. Саша. У них в отряде было двое Саш, имя довольно распространённое, не то, что Григорий.
Он открыл глаза и пристально посмотрел на меня своими светлыми серыми глазами.
— Это я, — сказал он, и добавил через секунду, чтобы я не сомневался в смысле сказанного: — это я стрелял в тебя спящего.
Вместо ответа я грустно улыбнулся.
— Для парней было западло, — продолжал парень, выговариваясь, словно сбрасывая ношу, — и я сам вызвался. Типо, самый крутой и самый отмороженный. Вообще без границ. Ты понимаешь? Был приказ. Кому-то из нас всё равно бы пришлось. Но я почему-то думал, что мне по-настоящему всё равно.
Я вздохнул. Помолчал, глядя парню в глаза. В конце концов он не выдержал и опустил взгляд.
— Ты потерял кого-то? — спросил я, повинуясь секундному, звериному озарению.
— Да… — ответил парень, не поднимая глаз.
— После такого начинаешь по-другому смотреть на жизнь и смерть, — сказал я, — когда понимаешь, что справедливости нет…
— Ты говоришь как старик, — Саша, наконец, собрался с силами и снова смотрел мне в глаза.
— Я много пережил за время после того выстрела, — ответил я, — мне даже приходилось умирать. Как и тебе сейчас.
— Ты же не думаешь, что я сейчас начну тебе изливать душу?
— Не думаю, — усмехнулся я, — да мне этого и не надо. Хотя ты уже это делаешь.
— Мне нужно было сказать правду!
— Понимаю. Раз мы на одной стороне. Это разумно.
— Это как раз не разумно. Нас так не учили, — парень покачал головой, — я… я не знаю, зачем это делаю. Ты теперь по понятиям мой кровный брат…
— Ты молодец, что пошёл на службу, — сказал я.
— Разве?
— Конечно. Ты не мог сам контролировать своих демонов. А так тебе дали корявые, но правила. И это — хорошо.
Парень помолчал, переваривая услышанное.
— Ты хочешь знать, что я чувствовал, спуская курок?
— Думаю, я знаю, — улыбнулся я, — я ведь тоже служил. Ты знал это, наверняка.
— Нифига ты не знаешь! Строишь только из себя… — мгновенная вспышка гнева в глазах парня пропала так же быстро, как и возникла, — хотя, наверно, право имеешь… ты же понимаешь, что ты не первая моя цель?
— Я понимаю, — кивнул я.
— Некоторых я не могу забыть… в какой-то момент я понял, что расплата неизбежна. За это чувство всевластия. Ты же понимаешь, да?
— Я понимаю, — повторил я.
— Я знал, что расплата наступит. И в момент выстрела я остро почувствовал, что вот сейчас будет нечто… но уже не мог остановиться. Я нажал на спусковой крючок, уже зная, что это конец… и потом, когда пуля тебя не взяла… подумал ещё, что стекло бронированное. Наивно, да?
Я кивнул.
— И потом. Когда мы оказались в том месте, совершенно голые. Ты же понимаешь, что я подумал?
— Знаю я, — сказал я, заставив себя улыбнуться, — ну и что с того?
— Ты в курсе что в подобные минуты люди пытаются как-то договориться с судьбой?
— Стадия торга? Это общеизвестно.
— Так вот: у меня этого не было. Я сразу был готов отдать всё и сразу. И знаешь ради чего?
— Ради чего? — спросил я.
— Ради того, чтобы в этот раз оказаться на правильной стороне.
Кажется, я хотел сказать что-то ещё, умное и ободряющее. Но мои силы были на исходе. А тут ещё подошёл Макс. Кай шагал рядом, с извиняющимся видом.
Я ободряюще улыбнулся обоим.
6
Мне удалось поспать четыре часа. Нельзя сказать, что этого было достаточно, но какое-то время продержаться я вполне мог, даже в режиме. Тем более, согласно нашим планам, это время не должно было быть слишком уж длительным.
Меня разбудила Гайя, поэтому пробуждение можно было бы счесть лёгким. Не знаю, как она это сделала, но встал я с ощущением приятной утренней свежести, даже голова была ясной, хотя недосып чувствовался.
«Я засекла их, — услышал я в своей голове, — сигнал стабильный, но надо спешить. Обычно он держится не более получаса».
Кай сидел на камбузе и, похоже, спать даже не ложился. Братва «тяжелых» вповалку лежала на импровизированных лежаках в грузовом отсеке и явно бессонницей не страдала. Что ж, имеют полное право: свою часть плана они честно выполнили. Таис, видимо, была в своей каюте.
— Что, уже пора? — спросил Кай, оторвавшись от чтения. У него в руках я разглядел экземпляр «Книги Ветра и Крови». Странно, зачем тратить время отдыха, если знаешь текст наизусть?.. впрочем, у всех свои слабости и способы успокоиться.
— Пора, напарник, — сказал я, вздохнув.
Кай положил книгу на стол и поднялся.
— Слушай… — сказал он, почему-то пряча глаза, — тут такое дело… ты уверен, что мы хотим это сделать? План выглядит безумным даже на фоне того, что мы уже проделывали.
