Когда Кронов, справившись с ушами, крыльями и пузом, сумел-таки развернуться в нужную сторону, он выпучил глаза и, задрав голову, упал на спину, разинув маленькую пасть с торчащими клычками.
Над ним, мотая головой и что-то бубня под нос, возвышался кудрявый блондин в расшитой золотом атласной рубахе и золотых штанах, подпоясанных широким парчовым кушаком, тоже затканным золотом. На ногах этого добра молодца были надеты сафьяновые сапожки с подкованными каблуками, а на буйных кудрях блеснула драгоценными камнями зубчатая золотая корона.
— Да нет! Не может быть! — удивленно пискнул вампир.
Молодец с удивлением разглядывал в траве валяющуюся навзничь ошалевшую летучую мышь.
— Генрих, это что, действительно ты? — пробасил он, тыча пальцем в мышиное пузо. — А когда ты так отъесться-то успел и ухи отрастить? Мы ж с тобой сегодня только по паре печенек слопали! — в недоумении чесал затылок здоровенный детина. Наткнувшись пальцами на корону в волосах, он удивился и, сняв, принялся ее рассматривать.
— Ух ты! А я вот, смотри, теперь прямо-таки всамделишным царевичем стал! — заявил он, но тут же расстроенно водрузил корону обратно на голову, рассуждая: — Так это что же теперь получается? Мне с чудищем биться и невест спасать? Генрих, мы так не договаривались! Я биться не буду и жениться тоже! Верни все назад!
Кронов только хлопал глазами, пытаясь понять, что же все-таки происходит и как бороться с этим неизвестным заклинанием. Пока на деле борьба шла только с ушами и неподъемным брюшком. Поблизости раздался тихий зевок. Мужчины повернулись и, увидев белую пучеглазую лягушку, сидящую рядом в траве, удивленно переглянулись. Лягушка хлопала большими голубыми глазами, по хребту земноводного шла полоска пушистого меха, а на коготках перепончатых лап сияли серебряные искры.
— Да уж! Вот это лягухи тут водятся, — неверяще протерев глаза, поразился Карп, — размером с собаку. Может, это сторожевая жаба? Наверное, охраняет тут все.
Генрих хотел что-то сказать, но глаза земноводного приобрели осмысленное выражение, лягушка осмотрела свои лапы, ощупала голову и злобно заверещала, костеря всех без разбору.
— Сам ты жаба сторожевая! Придурок! — вопила она. — Алиска, дрянь! Я до тебя все равно доберусь! Все твои артефакты тебя не спасут! Генриха у меня увела, в лягушку превратила и еще какого-то тупого детину послала, чтоб меня доставать! Стерва!
— Э-э-э! Малиген? — присев на траву и придерживая лапками уши, удивленно выпалил Кронов.
Демонесса резко замолчала, подозрительно разглядывая пузатого крылана.
— Ха-ха! Малиген лягуха! — Детина громко заржал, но вдруг испуганно спохватился. — Э не, я так не играю! Не хочу быть царевичем! Я эту жабу целовать не буду!
Словно в ответ со стороны беседки раздались звучные редкие хлопки. Троица заколдованных неудачников повернулась на звук.
В белоснежном мраморном сооружении, вокруг которого неожиданно засияло множество магических светильников, на резной скамеечке сидел аплодирующий черт. Как всегда безупречно одетый в атласный жилет, при бабочке и в любимых лакированных штиблетах, герр Гросс наслаждался своим триумфом. А совсем рядом с ним, замерев, сидела Алиса, словно кукла, застывшая в неподвижном магическом трансе.
— Ну наконец-то вы прибыли туда, где я вас, собственно, и ожидал! — Адский джентльмен взял со стола изящную фарфоровую чашечку и, отхлебнув из нее чаю, довольно прищурился, поблескивая моноклем.
— Ну что ж, — пригладив на мохнатой морде щеточку усиков, важно заявил он, — мои планы безупречны! А ваша нелепая беспомощность только подтверждает силу моей гениальности. Остался последний пункт, почти все в сборе, так что приступим!
Глава 18. Путь к сердцу мужчины
Зельда пришла в себя, но открывать глаза не спешила. Она лежала на чем-то мягком. Ее руки и ноги больше не опутывали страшные кольца гигантской змеи, но шипение этой гадины приглушенно слышалось где-то неподалеку.
Вдруг, к огромному удивлению троллихи, к противным звукам присоединился недовольный мужской голос. Казалось, что неизвестный отчитывает опасное существо, притащившее ее сюда. Пораженная девушка распахнула глаза, а увидев над собой деревянный, давно не беленный потолок вместо земляного свода норы зверюги, резко села.
Взгляду предстала небольшая темная комнатка с маленьким окошком, полузадернутым какой-то ободранной тряпкой. Лежала она на большой кровати, которая, за исключением кованого сундука, представляла в этом помещении единственную мебель.
В другой комнате свернувшийся на ковре полоз медленно раскачивал огромной головой, пытаясь убедить стоящего рядом сердитого мужчину, что сделал ему просто королевский подарок.
— Хорош-ш-шая, — не понимая, почему приятель сердится, шипел змей, — больш-ш-шая, крас-с-сивая, мягкая. С-с-самка тебе нуш-ш-шна. Я принес-с-с. Одному плох-х-хо. С-с-сабота и еда. Полес-с-сная с-с-самка.
— Ты хоть понимаешь, что натворил?! — почти рычал здоровенный мужик, размахивая огромными, как лопаты, ручищами. — Ты девушку украл, ее ведь искать будут. Родители, друзья. Она же не одна сюда приехала. Еще и напугал бедняжку. — Он сердито сжал кулаки и грозно нахмурил брови.
— Ну, друс-сей куда-то утянуло, — свивая в спираль кончик хвоста и расправляя его обратно, равнодушно прошипел полоз. — С-самка одна ос-сталас-сь. Я с-с-сабрал. В лес-су опас-сно одной. Крас-сивая? — хитро прищурился он.
— Красивая, некрасивая. Какая разница, — отмахнулся здоровяк. — Надо вернуть ее. Покажешь, где нашел. Там разберемся, откуда она взялась и куда ее спутников утянуло.
Все это Зельда слушала, прильнув к закрытой двери своего временного убежища. Конечно, шипения полоза она не понимала, но слова мужчины о ее возвращении очень ее обрадовали.
«Так, стало быть, я не пленница и попала сюда случайно».
Но выйти и объяснить, что хотела бы вернуться на постоялый двор, девушка не успела. Пока она собиралась с духом, чтобы снова встретиться с огромной змеей, раздались удаляющиеся тяжелые шаги и громко хлопнула дверь.
«А если этот неизвестный не стал забирать с собой змею? — замерев у двери, рассуждала сама с собой настороженная троллиха. — Может, гадина ему на карте место показала или просто направление хвостом?»
Встречаться сосвоим личным кошмаром не хотелось, и Зельда еще минут пять с опаской прислушивалась, но ничего не слышала, кроме собственного дыхания и стука своего сердца в тишине пустого дома.
В итоге она тихонечко приоткрыла дверь и внимательно в небольшую щелочку оглядела следующее помещение. Большая комната, которую она увидела, похоже, была в этом доме всем, кроме спальни. Там находилась и кухня, и столовая, и гостиная, и даже прихожая, если судить по прибитой рядом с массивной дверью вешалке. На которой сиротливо висела ненужная летом меховая куртка очень большого размера.
Убедившись, что ползучего гада здесь не наблюдается, Зельда все-таки рискнула выйти из спальни.
