Но после сегодняшнего, когда мой зверь наполнил свои ноздри её запахом, я будто получил под дых.
Желание быть со своей парой каждую минуту, защищать её от всего враждебного мира, спрятать подальше от любопытных глаз и насыщаться ею непреодолимо овладевало и сводило с ума.
Бармен усмехнулся, но ничего не сказал. Убрал осколки, вытер барную стойку и поставил передо мной новый стакан. Плеснул жидкого янтаря и кивнул, мол, за счёт заведения.
Но уже никакая обжигающая смесь не отрезвит меня. Слишком поздно. Моя кровь разгорячилась, штаны спереди оттопырились. Мне захотелось швырнуть стакан об пол или даже пробить кулаком барную стойку или вовсе, разнести к проклятию весь бар. Никогда я ещё не терял самообладания до такой степени. Обычно я знал, как обуздать зов плоти. Но в этой женщине было нечто такое, что заставляло меня дрожать от вожделения, словно прыщавого подростка. Нечто такое… Смешно… Она моя пара! Истинная! И природа всё равно возьмёт своё. Ещё никому не удавалось её обмануть.
Опрокинул в себя новую порцию напитка и поставил стакан со стуком, вновь не рассчитав силу. Стекло рассыпалось в мелкую крошу.
Бармен покачал головой со словами:
— Рэн, ты что-то неважно выглядишь. Давай попрошу парней, они отвезут тебя домой.
Стиснув зубы, мотнул головой и бросил бармену оплату с надбавкой за мою неуравновешенность.
Вышел из бара и ощутил, как прохладный воздух касается разгорячённой кожи, но он не мог остудить и потушить мой пожар. Это могла сделать только Женевьева.
Те чувства, с которыми я боролся все дни, захлестнули меня с новой силой.
Перед глазами вновь появился её образ, её лицо с самоуверенным выражением на лице, будто она крутая и независимая драконица из столицы, способная совладать с любой ситуацией и разрешить любую проблему.
Одновременно, с этой решимостью в её глазах было нечто ранимое, нежное и очень хрупкое. Словно она и не хищница вовсе, а маленький запуганный зверёк, решившийся выступить против бывалого охотника.
Неужели она не понимает, что вытворяет со мной? Мне до боли во всём теле хотелось вернуться, прийти к ней, сжать в объятиях, защитить от всего мира…
Это проигрыш.
Решил всё-таки проверить её состояние, чтобы убедиться, с ней всё в порядке, и она уже сладко спит в своей постели в обнимку со своим чёрным котом.
Буквально на мгновение приоткрыл нашу с ней связь и неожиданно, словно обухом по голове, я услышал её зов, её мольбу о помощи! Ощутил, что ей больно!
Что за?..
Разорвав материю мира, преодолевая расстояние в считанные секунды, я нарушал закон – пользоваться портальной магией можно один раз в полгода. Я уже использовал её дважды. Штраф будет колоссальным.
Но что такое материальные блага по сравнению с жизнью истинной пары?
Ничто.
Просто пыль.
Возвращаясь, мой зверь всё же взял надо мной верх – он рвался к Женевьеве яростно, будто мог опоздать, моё воображение рисовало в сознании самые страшные картины, и я готов был положить весь мир на лопатки, уничтожить каждого, кто причинил боль моей паре…
Огонь помог вернуться и я уже дома, лечу, разрывая тишину ночи громом своего рыка: «Женевьева!»
Я чувствую её… Она у Тэна!
О, проклятье!
Обернувшись, едва коснувшись земли, я голыми руками сорвал двери с замка и петель и ворвался в ангар с криком:
— Женевьева-а-а!!!
Из подвала раздался грозный рык моего брата. Он явно спал и я его разбудил.
Что происходит?
— Я тут, Рэн… Я застряла, как последняя дура… — пискнул тонкий голосок откуда-то со стороны.
Переместил взгляд на стену и на секунду оцепенел.
Женевьева находилась в узком отверстии, как пробка.
— Вытащи меня отсюда, пожалуйста… У меня уже всё тело болит так, будто по мне попрыгал упитанный дракон… А я потом тебе всё-всё объясню…
Выбежал наружу и обхватил мягкие ягодицы своей пары, очень бережно и осторожно вытянул её наружу.
Она со вздохом облегчения обвила мою шею руками и неожиданно поцеловала меня в щёку, а потом прошептала:
— Прости… я знаю, что дура… Хотела угостить его яблоками, а дверь закрыта… А ключи у Милдред, но я не умею воровать… И… вот…
После бессвязных объяснений, она прижалась ко мне и заплакала.
А я стоял со своей парой возле ангара, держал её на руках и не знал, что мне делать дальше.
Глава 23
* * *
Женевьева
— Вытащи меня отсюда, пожалуйста… У меня уже всё тело болит так, будто по мне попрыгал упитанный дракон… А я потом тебе всё-всё объясню…
Мой голос прозвучал уж совсем как-то жалобно и несчастно. Хотя так и есть: тело ныло и стонало; голова раскалывалась; и вдобавок, мне сильно-сильно надо было в туалет.
Дракон ничего не сказал. Выражения его лица не видела. Сомневаюсь, что он рад.
Ощутила, что Рэн рядом, когда его руки обхватили мой зад, чуть пощупали, легли потом на бёдра и потащил меня наружу. Ощущение было, будто меня тащат через тёрку в обратную сторону. Но я прикусила язык и решила не возникать.
Когда оказалась на свободе, я, наконец, смогла набрать полную грудь воздуха и нормально продышаться.
Хорошо, что дракон держал меня на руках. Ногам своим в данный момент я точно не доверяла бы.
В благодарность обвила мужскую шею руками и поцеловала Рэна в щёку, а потом прошептала, решая сразу прояснить сей странный момент моего застраивания:
— Прости… я знаю, что дура… Хотела угостить его яблоками, а дверь закрыта… А ключи у Милдред, но я не умею воровать… И… вот…
Лицо Рэна было похоже на каменную маску. Он был напряжённым, жёстким, молчаливым и я понимала, что ему, наверное, сейчас очень-очень хочется меня придушить. Или сразу прикопать. Или вообще утопить…
От этих мыслей я преисполнилась к себе вселенской жалостью: из родного мира выдернули; ошейник рабский нацепили; головой об стенку постучали; нарычали, напугали; ещё и застряла как дура в отверстии стены. И вообще, меня никто не люби-и-ит!
Захотелось объятий, я пиявкой вцепилась в дракона и заплакала, поливая его рубашку горючими слезами, как будто дождик в разгар засухи.
Ан'Рэнхард продолжал молчать, убивая меня своим равнодушием. Хотя, пришёл же и спас.
Значит, не равнодушен?
Хотела успокоиться и поговорить о случившемся, но не смогла прекратить льющийся поток воды. Меня словно прорвало и всё накопившееся выходило, не желая больше оставаться под напором моего терпения.
