Его губы на моих губах… Это было что-то невероятное.
Рэн провёл кончиком языка по моей нижней губе, призывая мои губы приоткрыться, а его руки так крепко меня держали, обнимали, и столько надёжности было в его объятиях, что меня покинула вся способность разумно мыслить. Я разомкнула губы, позволяя ему проникнуть внутрь.
О, мой бог!
Ан'Рэнхард на вкус был потрясающим! Терпкий, как хорошее вино, чуть пряный и с древесно-хвойными нотами.
Я не стала изображать из себя трепетную лань, со всей страстью обвила сильную мужскую шею и как кошка запрыгнула на него, обхватив торс ногами. Рэн даже не пошатнулся от моего напора.
Наши языки сплелись в диком танце, и неожиданно меня наполнил самый настоящий огонь – его огонь! Я ощутила как горячий поток лавой разнёсся по моим венам, но не обжигая, а приятно лаская теплом.
Не сразу поняла, что пламя полыхает не только внутри меня. Огонь пылал вокруг нас самих, не причиняя никаких неудобств.
Рэн на секунду оторвался от меня, оставив меня ошеломлённой и крайне возбуждённой.
— К тебе или ко мне? — спросила тут же, глядя в его затуманенные желанием глаза.
— Что? — не сразу сообразил дракон.
— Моя спальня ближе, — взяла я дело в свои руки. — Неси нас ко мне или я съем тебя прямо здесь и сейчас.
Его глаза сверкнули подобно молниям и горели каким-то порочным блеском, порождая во мне ещё более сильное желание.
— Ты уверена? — вдруг спросил Рэн.
Уверена ли я?! О-о-о… Ещё ка-а-ак!
— Ещё никогда и ни в чём я не была так уверена, как сейчас…
Он опустил одну руку мне чуть ниже спины и сжал одну ягодицу, жарко выдохнул и быстрее молнии понёс меня в спальню, правда, всё таки в свою. А мне без разницы. Главное присутствует главный знаменатель – дракон.
* * *
Женевьева
Наконец, мы в его спальне.
Ан'Рэнхард опустил меня на ноги и, продолжая удерживать в своих объятиях, произнёс:
— Женевьева, спрошу ещё раз: ты уверена?
— Но я ведь уже сказа-а-ала-а. Да-а, уверена, — протянула я, чуть надув губы.
Он улыбнулся и вокруг его глаз появились лучики морщинок, которые словно осветили его взгляд.
— После нашей близости, Женевьева, мы уж точно не сможем разорвать нашу связь, — сказал он.
— Я напомню, Рэн, — проговорила чуть капризным тоном и провела указательным пальчиком по островку его обнажённой кожи в вырезе рубашки, — ты говорил, что связь между истинными парами в принципе невозможно разорвать, что не существует такого ритуала, нет лекарства или другого средства, которое смогло бы нам помочь. А раз средства не существует, то к чему нам лишние страдания? В моём мире говорят так: не можешь изменить ситуацию – измени своё отношение к ней.
Он взял меня за подбородок и поднял моё лицо к себе. Внимательно всматривался в мои глаза, потом скользнул взглядом к моим губам и снова вернулся к глазам.
— После того, как мы разделим постель, ты станешь моей супругой, Женевьева. Уже не просто истинная пара, а супруга, — произнёс он. — Ты не сможешь скрыться от моего взора. Я стану ощущать тебя гораздо сильнее.
— Какой кошмар меня ожидает, — прошептала я шуточно испуганным голосом и тут же рассмеялась. — Но если я снова попаду в ситуацию подобной сегодняшней. Вряд ли ты меня учуешь.
Он склонил голову и принюхался.
— Нет, от моего носа тебе тоже не скрыться.
Вот тут я нахмурилась. А ведь я хорошо отмылась. Я вылила на себя не один флакон с ароматным гелем. Да ещё и эликсиром приправила.
— Прошу прощения, если раздражаю твой чуткий нюх, Рэн.
В голосе прозвучали обиженные нотки, и я дёрнула голову, освобождаясь от его пальцев. Гад.
— Ты не права, — сказал он мурлыкающе, вызвав своим бархатным и мягким голосом дрожь по всему моему телу, — на самом деле, Женевьева, твой запах одуряюще пьянящий.
Он снова коснулся меня. Провёл кончиками пальцев по щеке, и я как настоящая кошка зарылась лицом в его сильную ладонь.
— Пьяняще… — повторила за ним. — Ммм… а это как?
Другая его рука легла мне на затылок, и он привлёк меня к себе ещё ближе. Наши тела соприкоснулись. Я уже не просто дрожала, меня трясло как в дикой лихорадке.
— Ты пахнешь чудесно, Женевьева, — он вдруг закрыл глаза и сделал глубокий вдох. — Ты пахнешь летним лесом в предзакатных сумерках, когда все ароматы земли становятся ярче, вкуснее. Ты пахнешь редкими золотыми цветами. Ты пахнешь желанным дождём и грозой. Твой аромат многогранен, он подобен узору, который сплёл самый искусный и гениальный парфюмер из самых прекрасных запахов всего мира.
Его слова точно шёлк ложились мне на плечи, делали ноги ватными, и вызывали внезапную потребность в нём. Всё моё тело затрепетало, каждая моя клеточка, словно обрела крылья и запищала радостно: «Да! Да! Я такая, да! Это всё я!»
Дракон продолжил:
— Ты пахнешь женщиной, Женевьева. Моей женщиной…
— О-ох… — с моих губ сорвался изумлённый вздох.
Скажите мне, ну вот какая женщина устоит перед такими словами?
Я сама набросилась на мужчину, как дикая оголодавшая кошка.
Издав какой-то невразумительный клич между индейским криком и воплем женщины, поймавшей в свои сети крутого мужчину, я снова запрыгнула на дракона и впилась в его рот таким страстным поцелуем, что сама себе поразилась.
Но Рэн быстро перехватил инициативу, и я как истинная мягкая женщина, позволила вести ему, позволила его губам ласкать меня.
Моя кожа просто горела в тех местах, где он касался своими губами и руками.
Уткнулась носом в его шею и вдохнула его запах. Сам Рэн тоже пах восхитительно. Мне стало казаться, что его аромат усилился, дразня меня и мои нервы ещё сильнее.
Но сильнее всего меня сводили с ума тихие стоны наслаждения, издаваемые драконом, когда я сама смело касалась его губами… И мышцы на его теле напрягались и вздрагивали под моими ищущими пальцами.
Девочки, и что вы думаете?
Как я и подозревала, моя челюсть натурально отвисла, когда я увидела дракона полностью и всецело обнажённым.
Всё его тело соответствовало моим представлениям об идеальной мужской привлекательности, так что во рту у меня разом пересохло, в животе завёлся уже не рой, а легион бабочек и внутри что-то прорычало: «МОЁ»!
