Потёр в предвкушении ладони.
— Я догадывался, что происходит, когда вы описали симптомы нессы, но решил проверить только лично. И убедился в правоте своих слов. Корка, которой покрылась несса Женевьева – это кокон. Через пару дней она полностью покроет её тело, лицо. Ещё через пару дней, ваша пара, несс Нерваль родится заново. Она станет драконицей. У неё, как и у всех нас будет две ипостаси.
Я сложил пальцы домиком и не смог удержать предвкушающей улыбки.
— Это воистину знаменательное событие, господа! И я рад оказанной чести быть свидетелем этого явления. Мы сможем увидеть своими глазами и подробно узнать, как у наших предков рождалась звериная ипостась. Если вы не против, то я бы хотел запечатлеть каждый момент на свои артефакты, записать всё происходящее и забрать все права на издание последующих трудов с подробным описанием происходящих событий… Ах, ещё бы пригласить сюда прессу и осветить этот процесс по всему миру!
— Знаете, профессор, нужно ещё обсудить права на издание и… — начал возмущаться Димитр.
— Моя пара – дракон? Она не умрёт? — прервал его шокированный несс Нерваль.
Это всё, что он услышал?
— Да. Она — дракон. И нет, не умрёт. Будет жить долго и счастливо.
— Она так страдает... — проговорил он.
Что ж, у всего есть цена.
— Увы, но любое перерождение происходит через боль, невыносимые страдания и уродства. Запомните, господа, для того чтобы появилось новое, жизнь в старом состоянии должна стать невозможной. Для того чтобы появился колос, зерно должно умереть.
Всего лишь истина.
— Ах, а я уже в таком нетерпении узнать, какой же будет ваша пара? Огненная? Синяя? Или чёрная? Или вовсе она окажется новым видом? Ведь всё же, она из другого мира... — проговорил я мечтательно. Было бы так замечательно, окажись пара огненного дракона чёрной драконицей.
Глава 30
* * *
Женевьева
Новость о том, что я стану вскоре драконом – немного приободрила.
Почему немного?
Всё просто – боль сводила с ума. Мне казалось, что я уже вечность нахожусь в состоянии агонии, и этим мукам никогда не наступит конец.
Осмыслить должным образом новость о моей трансформации в дракона не выходило. Сознание ускользало от меня. Боль глушила любые мысли. Моя душа плакала вместе с телом.
И когда моё тело полностью покрыла странная и страшная корка, я подумала только одно – они ошиблись.
Ошиблись, потому что я перестала дышать.
Лёгкие наполнились огнём, разрывающим мою грудь. Сердце отчаянно продолжало биться. Мозг всеми силами пытался сохранить мне жизнь.
Всё тщётно.
Я задыхалась. И понимала – я умираю…
Слышала, как кто то кричал! Живи!
Но я задыхалась, меня уже не спасти… Прости, Рэн…
Но он кричал…
А я всё равно уже не слышу.
Тук-тук-тук-тук… Тук-тук… Тук… Тук…
Никогда больше не услышу. Я задохнулась. Я умерла.
* * *
Ан'Рэнхард Нерваль из клана Огненных драконов
Я ощутил как с последним стуком сердца, моей Женевьевы не стало…
Но... Связь наша не оборвалась. Я чувствовал её. Она была жива!
По велению Зарбани, я перенёс свою пару в пустующий, недавно отстроенный ангар.
По словам учёного, рождение новой драконицы произойдёт бурно и ей нужен будет простор.
Покрытая толстым каменным панцирем, свёрнутая в позу ребёнка и сгорбленная фигурка моей пары пролежала ровно три дня и три ночи.
Я ждал и молился, чтобы она скорее пробудилась.
Не смог я глаз сомкнуть за эти дни, ни ел, ни пил, а только ждал. Отчаяние держало сердце в крепком кулаке. На третий день я начал испытывать жуткий страх. А что если чёрный дракон ошибся? Что, если…
Треск… И окаменевшее тело лопнула. По нему побежали лучики трещин, как на самой настоящей скорлупе.
— Женевьева… — прошептал я, подскочив с кресла, в котором провёл все три дня.
На мой вскрик очнулись и остальные.
Мы окружили мою пару и ждали.
Скоро. Я снова её увижу, обниму, залюблю и никогда не оставлю!
Хрупкой скорлупой лопнул её панцирь, и из него полилось серебристое слепящее сияние, что даже стало больно глазам.
Сердце моё бешено застучало, и кровь бурлящим потоком, как горные реки, хлынула по венам с утроенной силой.
Из панциря сначала появилась драконья лапа – узкая, тонкая, изящная. А следом показалась удивлённая мордочка.
— Женевьева… — повторил я, не веря своему счастью.
— Какая она… Необычная… — выдохнули доктора и учёный.
Моя Женевьева вся светилась. И пахла всеми сокровищами Мира. В ней будто была сокрыта тайна самой жизни.
Моя пара настороженно понюхала воздух и активней стала выбираться наружу, ломая и сминая свою колыбель из боли и страданий.
Вырвавшись на свободу, Женевьева поразила собой всех собравшихся.
Её чешуйчатая шкура ярко сверкала и сияла начищенным лунным серебром, её голову венчали мощные алмазные рога и двойной острый гребень на шее. Зверь её был с большими перепончатыми крыльями, покрытыми еще раскалённой серебряной чешуей. В чешуе драконицы можно было увидеть своё собственное отражение, с которого капала раскалённая субстанция.
Женевьева посмотрела в мои глаза своим взглядом удивительных ореховых глаз с вытянутым зрачком. Она моргнула, узнавая меня, и уткнулась носом мне в живот, а после зарычала, изогнув свою длинную шею.
Затем драконица наполнила лёгкие и извергла из зубастой пасти клубы огня и дыма. И прямо на меня!
Её огонь был суров, гневен и силён.
Когда она прекратила поливать меня своим огнём, наблюдавшие драконы из своих укрытий со стороны, никак не ожидали увидеть меня целого и невредимого. Правда, одежда моя теперь тлела углями, а на моей груди, словно клеймо появился рисунок – серебряный дракон с расправленными крыльями.
Она тряхнула головой и с её гибкой шеи в тот же миг, лопнул золотой ошейник и на землю осыпался трухой.
— Невозможно… — услышал я.
Женевьева издала утробный рёв и, проламывая собой крышу, ни разу до этого не встав на крыло, легко и умело взметнулась ввысь, серебряной стрелой улетая в небеса.
