Чтобы тяжкие думы меньше посещали наши головы. как, собственно, и мысли о еде. мы решили заняться своим внешним видом. Ага. Делать же было больше нечего. Отправиться по незнакомому лабиринту ветхих комнат и коридоров в поисках еды. было весьма рискованно. Тут и королевские борзые не сыскали бы путь к кухне, что уж говорить о двух девицах с отбитым на неприятности нюхом и взбитыми, как соломенные подушки прическами. Гнездо на моей голове оказалось непобедимым даже для Люди, которая всегда могла ловко управиться даже с самыми непослушными локонами, ее же волосы кое-как мы еще умудрились привести 8 порядок. За такими незатейливыми делами нас и застал лорд Вардас в компании свиты из местных селян во главе со счастливыми Гордо и Лукой.
— Дамы, — обратился к нам лорд Вардас. — Не сочтите за дурной тон: соблаговолите проследовать к накрытому столу, который приготовили эти замечательные люди!
Вот же, все дни из головы вывалились! Сегодня ведь был праздник!
Рождение тверди или еще Солнцеворот, когда земля наша полностью облетела солнце. В старину его еще называли Драконов день. Считалось, что вся твердь земная — это огромный Дракон, летающий вокруг костра, разведенного на небе богами. а самая длинная ночь — воспринималась как затухание этого самого костра. Дракон его облетел, отгоняя завистливых существ бесконечной ночи, но те по угольку все равно растаскивали кострище, и огонь гас, чтобы возродиться в новом пламени. Тем мифическим дивным существом управлял бог Дейвас.
Почему мы об этом забыли?
Так время начинало свой новый виток. Из пасти дракона вседержителя раз в год исторгалось дыхание жизни, дарованное ему богами, раздувающее притухшее светило.
Люди любили это время, когда ночь, наконец, заканчивалась, и приходил новый день. А если случалось затмение — такое, как сейчас — значило, что боги гневаются. А Гильтине не упускала своей возможности прогуляться по тверди, становясь на время госпожой.
Гневаться боги на нас стали особенно после того, как прибыли в мир эльфы. Однажды в соседнем с обителью селе я видела грязного сумасшедшего, который твердил о том, что скоро солнце поглотит Гильтене, закроет его своим черным глазом. Но что возьмешь с блаженного оборванца?
М-да.
Вот и сейчас селяне были безумно счастливы. Даже та, оставшаяся в близлежащей деревне от Вардаритаса, горстка людей, подготовилась к празднику. Женщины принесли в рушниках горы угощений — еды, сладостей. А наши животы, совершенно забыв о манерах, с радостным гоготом отозвались на сладостный запах горячей пищи.
В общем, ясное дело, что дамы были очень даже не против предложения разделить общий стол. Да и такие уж мы были с Людей матроны, отмытые от крестьянской грязи, девицы. потерявшиеся где-то на пути к благостной жизни.
Странное это дело. Буквально на кануне основная цель стояла — спасти людей и кое-как выжить самим, а сейчас странное ощущение счастья от душистого ломтя хлеба наполнило душу и сердце.
Погиб вайдил Фьерн, не стало наставницы, которая раскрыла для своих воспитанниц совсем уж неприглядную сторону жизни, а вот сердце вместо тоски отчего-то наполнило счастье. Робкое, скромное, но такое радостное. Как щебетание воробушков в конце зимы. И показалось вдруг, будто бы с той стороны смотрят они — ушедшие — на тебя и шепчут, что так и должно быть, не надо предаваться горю. Обновилось пламя в небе, обновился год, обновился и сам человек.
Или же это счастье стайкой суетливых пташек случайно впорхнуло в живот от того, что смотрит на меня Майло. И ведь я понимаю весь смысл его взгляда, знаю то, о чем он молчит. Ну и пусть молчит, раз вместо языка у него кости, я навязываться сама не стану.
А день был замечательный. Узнать бы только, что с Витгердом и остальными.
Глава 20
Сани были старые скрипучие, но крепкие. А на чем еще ездить до ближайшего города зимой, только на санях. Лошади были дряхлые и худосочные, но уже одно то, что на них не надо было ехать верхом, меня радовало до слез.
Портал открыть после самой длинной ночи оказалось проблематично. Оно и понятно, все тонкие ручейки магии, еще оставшиеся в нашем мире, спутались и исказили саму Навь. Не известно, куда бы мы еще попали, если бы этот портал вообще открылся. К тому же, нас самих могло сильно покалечить во время перехода. Вот и решено было ехать на санях, правда, не до столицы, а до ближайшего города. Там можно будет снять какой- никакой экипаж и тогда отправиться в Дейделис.
На следующий после праздника Солнцеворота день, нас снарядили в дорогу, надавали котомок с едой и даже одеждой. Нас с Людей укутали в тулупы из медвежьей шкуры, чтобы не замерзли да не заболели в дороге, а то с нас станется. Еще люди надавали всяких гостинцев для родни в городе. Под нарочитое ворчание старика Луки, женщины с воркованием приносили свертки, корзинки, ведерки.
Оно может и правда — сани были перегружены, да только по снегу они заскользили легко и непринужденно.
Мы сердечно попрощались с селянами. В груди щемило. Наверное, за всю свою жизнь на душе не было такой легкости как в эти дни, не смотря на то, что произошло на кануне. Мысленно я просила Пресветлую здоровья для этих людей и счастья их домам. А еще я просила за Вардаритас. Не заслужила великая крепость да разрушаться в глухом одиночестве и глубоко врастать в землю.
Путь предстоял не близкий. По заснеженным глухим проселкам, мимо спящих полей и молчаливых лесов. Но, видимо, от радости того, что рядом была подруга, от трепетного внимания лорда Вардаса время до города я провела очень даже приятно. Мне ни разу даже не поплохело в, чуть потряхивающих забранных соломой, санях. В городе мы распрощались с Лукой, которому предстояло еще развести гостинцы. С таким их количеством старик рисковал заночевать в дороге, но тот заверил Вардаса, что доберется вовремя. Не впервой ему так приходилось передавать подарки от односельчан. Успокоенный канцлер отпустил старика, крепко обняв его на прощание.
Хозяин постоялого двора косился на заявившуюся к нему компанию с таким хитрым прищуром и блуждающей лукавой улыбкой, что даже нам с Людей было видно, как у, обычно сдержанного, канцлера чесались кулаки — дать в морду похабнику. Или потрясти его за грудки, чтобы привести негодника в чувство.
— Я и мои… — Майло многозначительно посмотрел на нас. — Леди! Путешествуем издалека, поэтому хотели бы передохнуть немного с дороги. чтобы отправиться дальше.
Слово «леди» произнес канцлер с нажимом. А трактирщик щелчком пальцев подкрутил свой пушистый ус — как никак, тут целые леди имеются. значит можно будет неплохо заработать.
— К вашим услугам… эээ… как величать господина изволите? — усатый дяденька даже ножкой шаркнул.
— «Господина» будет достаточно! — канцлер опять посмотрел на нас многозначительно. Я только и пожала плечами. ибо смысла сей многозначительности, написанной на физиономии Майло Вардаса. разгадать так и не смогла.
Людя же сама по себе была задумчива до такой степени, что начни канцлер стрелять в нее арбалетными болтами — и не заметила бы этих колких намеков.
