Буря эмоций, клокотавшая во мне, гнала вперед в темноту на встречу пронизывающему ветру. Из-за того, что из освещения имелась одна полная луна, нырявшая поминутно в плотные мешки туч, я не особенно могла рассмотреть то, что было под ногами, вот и рухнула, больно ударившись коленками.
‒ Госпожа, осторожнее, ‒ молвил ночной посланец, помогая мне подняться, ‒ лошади рядом, мы почти добрались.
Быстрее бы уже ‒ пронеслось в голове.
Оставшийся путь, я уже не так спешила, благо юноша тоже сбавил темп, время от времени, поддерживая меня. Проводник явно был местным, так как уверенно двигался в глухих закоулках крепости и её окрестностях. Другое дело, что он явно пошел на предательство своих соклановцев, ради чего?
Да, Хельдог умел уговаривать, был настойчив, если хотел чего-то добиться. Неужели я так ему нужна? Зная правителя Смежных земель ‒ нужна я была ему явно не из-за терзаний в отцовском сердце, у Хельдога была какая-то цель. Вот теперь все стало в голове проясняться. Ну я и дуреха! Зная батюшку ‒ так сглупила. Но глубоко-глубоко в душе мне очень хотелось, чтобы в горькие часы терзаний, рядом был Регьярд, а он не пришел.
Из-за круговорота мыслей и поднимающейся горячей волны чувств, я ослабла окончательно, ещё несколько раз снова оступилась и упала, разбив колени уже в кровь. На том терпение моего сообщника закончилось, и он, шипя что-то о моей нерасторопности и неуклюжести, довольно резво перекинул меня через свое плечо и понес к скрытой коновязи. Из-за боли и растерянности я не успела воспротивиться, от того выбрала позицию мирно висящего куля ‒ не видела смысла в стенаниях и дёргании. Глупость я уже совершила, когда согласилась уйти, теперь уже поздно отступаться от своего решения.
‒ Ну, ты привел девчонку? ‒ голос из тени под скалой был недовольный, грубый и уставший.
‒ Принес, ‒ отозвался юноша, возвращая меня на земную твердь.
‒ А чего так? ‒ продолжали беседовать мои похитители, пока я пыталась устоять, приходя в себя от головокружения. ‒ Не согласилась добровольно?
‒ Прекрати болтать! ‒ молодой человек начал гневаться, это отчетливо слышалось в его голосе, до этого вполне мягком и вежливом. ‒ Если Регьярд узнает, что это я приложил руку к её пропаже ‒ мне несдобровать.
‒ Сам вызвался! Знал, что тебе будет за это, и всё равно вызвался.
‒ У меня свои причины на это. Где деньги?
Незнакомец был северянином, это отчетливо различалось по его речи, характерной для жителей Смежных земель, а теперь и полная луна раскрыла его внешность. Коренастый, но крепко сложенный, с отблеском светлой копны волос на голове и растительности на лице. Он был спокоен и уверен, а вот молодой горец-полукровка нервничал.
‒ Держи! ‒ северянин швырнул парню кошелек, звякнувший о камни.
В этом жесте было презрение к предательству, которое совершил юноша. Для северян такой поступок равносилен самой отвратительной низменности, но меняются времена, меняются и люди ‒ некогда вспыхнувшая война между северянами и горцами расставила многое на свои места. Возможно, у молодого человека были серьезные причины, чтобы так поступить.
Парень подобрал кошелек и повернулся ко мне.
‒ Доброй дороги, госпожа, ‒ склонился он передо мной, что меня несказанно удивило, ‒ надеюсь вы очень скоро окажетесь рядом со своим отцом.
‒ Спасибо, ‒ слабо промямлила я, потому как еще больше стала жалеть о содеянном, мысленно переживая даже за этого полукровку, которого нужда толкнула на предательство.
‒ Хватит любезностей, госпожа, ‒ северянин был не столь вежлив, как молодой горец, от того бесцеремонно подтолкнул меня к лошади, ‒ нас и правда ждут у границ наши люди, пора поторопиться.
‒ А ты, ‒ повернулся он к юноше, ‒ не вздумай язык распускать, даже под пытками о том, что передал девушку мечнику Смежных земель.
‒ Я не такой дурак, как вам хочется думать, ‒ впервые улыбнулся горец, непривычно для такой обстановки расслабленно опершись на искривленный ствол дерева, ‒ уговор есть уговор.
Мой провожатый только хмыкнул, подсаживая на тихую лошадку что топталась всё это время рядом с боевым конём мечника. Значит все и правда серьезно. Мечники служили действительно моему отцу под предводительством Илвара, неужели жених вспомнил о моем существовании? Даже если это и так, то ему явно напомнили об этом, причем весьма настоятельно. Честь, честь ‒ сколько красивых слов, но сговоренный жених крадёт меня, как ночной тать. И если бы ещё сам пришел. Где же тот призрак благородного воина, об объятьях которого я так мечтала? Почему я разуверилась, из-за чего шоры возвышенности спали с моих глаз?
Наверное, из-за того, что нам так никто и не пришел на помощь тогда, когда напали враги. А ведь я ждала ‒ именно люди Илвара должны были защищать границы в тех местах, но они как раз отправились на южные территории. Не мое дело судить о делах воинов, но Гилы больше нет, и дома у Силен тоже нет. Кстати, надо будет оговорить этот момент с отцом, раз уж решила вернуться в родные пенаты, пусть поможет отстроить кузине её жилище и местным в округе хоть немного восстановить хозяйство. Не откажет же он в память о родной сестре.
Лошадка, нервно подрагивая на узкой горной дороге, уносила меня от крепости, в которой где-то мирно почивал Регьярд. Спокойных ему снов. Наверное, в этом мире не суждено нам пересечься больше. Поймала себя на мысли, что владетель мне нравился, как мужчина. Воспоминания о нём затрагивали какие-то слишком глубинные ощущения в душе, я отчетливо поняла, что прежней уже не буду. Никогда. Слишком многое переосмыслила за короткое время. И конечно Илвар не обидится за разрыв помолвки. Я побывала в плену, к тому же жила в доме чужого мужчины ‒ жених будет только рад избавиться от меня, что очень славно. Силен, как раз, нужна будет помощь в хозяйстве. Надеюсь, они ждут меня с Неей.
Глава 12
Вилия
Темноту ночного неба потеснила светлая полоска рассвета, неуверенно выглядывающего из-за гор. Казалось, даже светилу стыдно от моего предательства больше, чем мне самой. Только вот мне сомнительно, что это было всамделишное предательство, так как за собой я никакой вины не чувствую. Огорчение, да. Может быть еще разочарование, но не предательство.
Мы прибыли к развилке. Как в старых сказках, подумалось мне ‒ одна дорога вела к судьбе, позади останутся горные склоны такого неоднозначного Гримхайла, отливающие зеленью широкие долины, вот-вот их обласкает не самое тёплое солнце. Больше мне не увидеть этой странной, но притягательной красоты. Совсем как Регьярд: с одной стороны ‒ красивый, но мрачный, нежный, но вместе с этим слишком суровый и порой скупой на слова и эмоции.
Мой спутник повернул коня на путь, ведущей, как мне подумалось, к границе со Смежными землями. Выбор сделан ‒ скоро мы будем уже на своих лесистых просторах, примерно к концу еще не начавшегося дня. Северянин не пытался заговорить со мной, молчала и я, потому что знала ‒ ему не интересно, а мне самой и не хотелось говорить.
