Кому доверилась? Даже имени его не знаю!
Поэтому, когда заметила краем глаза какое-то едва уловимое движение в стороне, у меня даже окликнуть его не получилось. А кричать просто «эй», неуважительно и грубо ‒ дурацкое воспитание. Оглядевшись по сторонам, поняла ‒ мне просто померещилось. Безумие вчерашнего дня и почти бессонная ночь не могли пройти бесследно. Вон даже камни под копытами лошади дрожат и шевелятся, как живые.
Бесполезно было оглядываться по сторонам, пытаясь разглядеть слипающимися глазами в рассветных сумерках хоть какие-нибудь детали. Я и так уже отставала от проводника, рискуя попасть в распростертые объятья несостоявшейся погони. Что ж, оно и к лучшему, как бы я посмотрела в глаза Регьярду, если бы он меня нагнал? Чтобы ему сказала в свое оправдание?
«Извини, но я обиделась на твое безразличие, после произошедшего в горах».
Смешно и глупо.
‒ Госпожа! ‒ это мой спутник подал голос, вынужденный вернуться за мной. ‒ Не отставайте. Каждая минута задержки может стоить нам жизни. Ведь, чтобы вас спасти, пришлось нарушить договор пересечении границ.
Спасти?
Меня уже спасли один раз. Регьярд. Когда я смирилась со смертью и в полной мере познала отчаяние ‒ Регьярд пришел, спас меня и еще несколько десятков человек. А потом… пожалел, наверное. Скажи он хоть слово вчера, даже хватило бы взгляда, успокаивающего жеста, и я не чувствовала бы себя злобной тварью, пригретой на груди благородного спасителя. Не совершила бы такую глупость, как этот побег.
Сейчас я уже не поверну. Ни за что на свете!
Да и не хотелось подвергать опасности жизнь человека, который действительно рисковал своей жизнью.
Наверное, если бы я запомнила, как люди Регьярда напали на караван сугурских воинов, то многое мне стало бы сразу ясно. Но беда в том, что тот день практически стерся у меня из памяти, оставив лишь Регьярда, сообщившего мне, что теперь я его награда.
‒ Поспешим, госпожа, ‒ сообщил мне немногословный северянин, когда уже солнце стояло высоко в небе, ‒ скоро мы прибудем к назначенному месту, и вы сможете передохнуть.
Я только согласно кивнула, от чего мужчина на меня как-то странно посмотрел. Говорить мне не хотелось из-за прилипшего к нёбу языка, а живот и так скрутило в ком, будто от смутного беспокойного предчувствия. Как-то слишком просто и легко получается у нас сбежать. Но, может, оно и к лучшему. Что за неугомонная женская натура ‒ кликать на себя беду. Дурные мысли я старалась гнать прочь.
Дорога вышла на пологие склоны, и взмыленные лошади, будто сговорившись, перешли с галопа на мелкую рысь.
‒ Вилия! ‒ удивленно произнес Илвар, помогая слезть с лошади.
Оказывается, в лесу у предгорья, и правда, был разбит лагерь распоряжался в котором ‒ кто бы мог подумать ‒ мой жених, которого я никак не ожидала видеть.
Они нас ждали, притаившись в тени высоченных сосен. Жених смотрел на меня то ли с восхищением, то ли с потрясением, что смущало и нервировало. Илвар, казалось, впервые увидел меня, до этого одаривая мою невзрачную персону лишь косыми и беглыми взглядами.
‒ Ты очень изменилась, ‒ выдохнул он, опустив наконец-таки меня на землю.
‒ Здравствуй, Илвар, ‒ все, что я способна была произнести. Ноги подкашивались от длительной езды верхом, разбитые колени давали о себе знать.
Говорить, о чем-либо еще, не было никакого желания. Я испытала смятение ‒ этого человека я любила с детства, но сейчас его присутствие и явное внимание не вызывало никакого отклика в сердце. Должна ли я быть благодарна? Несомненно! Или я просто обманываю себя? А если так, когда я лгала себе больше: сейчас или до того, как встретила… встретила.
‒ Рад тебя видеть в добром здравии, госпожа, ‒ передо мной склонился юноша.
‒ И я рада видеть тебя, Унбар! ‒ от чего-то появление брата моего жениха вызвало больше эмоций, чем сам жених со всем его спасательным отрядом. ‒ Теперь ты тоже стал воином.
‒ Да, госпожа, хоть это было нелегко.
Конечно нелегко, учитывая, что в детстве его считали бесполезным калекой ‒ из-за болезни он долго не мог ходить. Стойкость и целеустремленность Унбара делали ему честь.
‒ Достаточно любезностей, ‒ резкость и холод голоса вернули меня на землю. Кажется, я чем-то прогневила Илвара, неужели своим вниманием к его младшему брату? Какая глупость.
‒ У нас осталось не так много времени, ‒ продолжал говорить мой жених, ‒ надо отдохнуть, и отправляемся в путь. В этих горах и так можно ноги сломать. К тому же у границы нас ждет твой отец с частью воинства.
‒ Вот как? ‒ вопрос неожиданно вырвался сам, наверное, такая заинтересованность Хельдога моей судьбой, несказанно меня удивила.
‒ Правитель очень беспокоился, когда ты исчезла.
‒ Надеюсь он в добром здравии, ‒ виновато потупила я взор.
‒ Несомненно. Но нам и правда надо поспешить, если нас обнаружит Регьярд, то нас всех ждет жестокая расправа.
‒ Разве владетель действительно так жесток? ‒ слова Илвара не вязались с известным мне человеком, который спас не только меня, но других людей.
‒ Ты не представляешь, до какой степени! ‒ жених смотрел на меня очень внимательно. ‒ Я надеюсь он не сделал тебе ничего плохого?
Мне не понравился его голос ‒ тихий и вкрадчивый, взгляд подозрительный и колючий. Будто раздразнённый костью пёс, он приготовился набросится на зажатую в угол жертву. Видение растаяло в мгновение ока, но гадостное чувство осталось. А ведь ещё недавно он мне казался таким милым и прекрасным. Среди воинов моего отца Илвар выделялся своей легкой и веселой натурой. Или он просто хотел таким казаться.
‒ Нет, ‒ твердо посмотрела ему прямо в глаза, ‒ ни словом, ни делом Регьярд меня не обидел.
‒ Но поселил в своем замке, недалеко от своих покоев.
‒ Не переживай, Илвар, ‒ спокойно проговорила я, осознавая, какую цену придется еще заплатить за то, что прожила в доме чужого мужчины несколько дней, ‒ как только мы доберемся до моего отца, попрошу его освободить тебя от обязательств передо мною.
‒ Не стоит! ‒ казалось, Илвар удивлен, если не ошеломлен. ‒ Что ты, Вили, я не хотел тебя обидеть.
Он положил свою руку на мое плечо в успокаивающем жесте.
‒ Я верю тебе, ‒ жених смотрел мне прямо в глаза, только вот руку его мне очень хотелось сбросить.
Илвар
‒ Илвар! ‒ взволнованный дозорный прервал беседу с Вилией. ‒ Сюда вдоль южного склона двигаются всадники!
