— В этот раз все иначе.
— Почему?
— Частично — из-за того, что случилось в Сан-Анджело. До сих пор мучает клаустрофобия… — Зои замолчала.
— Какие еще причины? Если ты ставила себя на место Генриетты Фишберн, значит, переживала то, что она чувствовала при… нападении Гловера.
— Фрагментами, но это было не остановить. — Она вздрогнула. — Я никому раньше не рассказывала. Ты не можешь… Пожалуйста, не надо…
— Я никому не скажу, — с трудом проговорил Тейтум. — Но так продолжаться не может. Ты ведь это понимаешь?
— Больше такого не повторится.
Он промолчал. Очевидно, что Зои не в силах что-либо гарантировать.
— Сейчас он стал небрежен, — продолжала она. — Его сообщник периодически теряет самообладание. Поимка Гловера — дело нескольких дней.
— Возможно.
— Как только его поймают, мне будет не о чем волноваться. Он и так умирает! Ему осталось не больше года. Андреа будет в безопасности. Так же, как и я. Все закончится. Но мне нужно увидеть это своими глазами.
Повисло молчание. Тейтум смотрел на нее с тревогой и теплотой в глазах, пока Зои, не выдержав, не отвела взгляд. Лучше б она держала рот на замке. Лучше б она ему не звонила. Напрасно поделилась с ним; полагаться надо только на себя и никогда не…
— Хорошо, — сказал Грей.
— Ты не станешь просить Манкузо о моем отстранении?
— Не стану.
Зои зажмурилась, в ее глазах стояли слезы.
— Спасибо тебе.
— Спокойной ночи, Зои.
Он встал и пошел к двери. Бентли тут же почувствовала тьму, ощерившуюся, готовую напасть.
— Хочешь, я побуду здесь еще немного, чтобы ты успокоилась? — спросил Тейтум.
Зои пожала плечами.
— Мне все равно. Оставайся, если хочешь.
Она сидела спиной к нему, напряженно ожидая, когда хлопнет дверь, и не зная, чего действительно хотела бы.
— Тогда я останусь ненадолго.
Зои накрыло волной облегчения, из-за чего она сама смутилась.
— Можешь лечь рядом, — сказала она, подвинувшись.
Кровать скрипнула, когда Тейтум со вздохом устроился рядом с Зои. Она не сомкнула глаз еще несколько часов. Лишь окончательно убедившись, что он не уйдет, смогла расслабиться и наконец уснуть.
Глава 37
Четверг, 20 октября 2016 года
Тейтума разбудил свет, а еще осознание того, что он спит в носках. И, если уж на то пошло, в брюках. Его мозг вяло вычислял ЧГК. То есть ответы на ключевые вопросы: Что? Где? Когда?
Рядом с ним кто-то тихонько сопел. Тейтум повернул голову и увидел Зои. Она лежала лицом к нему, свернувшись калачиком, спутанные волосы падали ей на лицо. Напарница выглядела такой умиротворенной и кроткой, что ошеломленный Тейтум застыл, любуясь. Он скользил взглядом по ее носу, маленькому, чуть приоткрытому рту, тонкой шее. Когда понял, что толстовка Зои сбилась во сне и обнажила бледную кожу на животе, отвел глаза.
Попытался встать тихо, но кровати в гостиницах всегда скрипучие — может, по чьему-то коварному замыслу? Когда он поднялся, кровать издала сдавленный визг, будто обидевшись на такое бесцеремонное расставание.
Зои тут же распахнула глаза и, моргая, уставилась на него — даже более сосредоточенно и настороженно, чем он сам.
— Который час?
— Секунду. — Тейтум огляделся в поисках телефона. Ага, тот всю ночь лежал в кармане брюк. Так вот что вибрировало! — Четверть девятого.
Они уже опаздывали. Обычно выходили из гостиницы еще до семи. Зои потерла глаза.
— Я хорошо выспалась.
— Отлично.
— Впервые за несколько недель не снились кошмары. По крайней мере, мне так кажется.
Тейтум стал вспоминать свой сон:
— А мне снилось, что я на Северном полюсе, участвую в забеге на сто метров против стаи пингвинов. Я от них оторвался, потому что у меня ноги длиннее, только вот я бежал голый и отморозил себе все к чертям. А еще волновался, что меня покажут по телевизору, мои знакомые это увидят и будет неловко.
— На Северном полюсе пингвины не водятся, они на Южном.
— И то правда… Пингвинам так и следовало сказать. Вот кому должно быть неловко, да? — Нужно срочно почистить зубы.
— Извини за вчерашнее.
— Не за что извиняться. Но отныне мы не будем прыгать выше головы. Тебе нужно высыпаться.
— Ладно. — Зои шарила рукой по прикроватной тумбочке. — А где мой телефон?
— Прямо под твоей рукой… а теперь ты уронила его на пол.
Чтобы поднять его, она свесилась с кровати, чуть не упав. Тейтум отвернулся и стал искать свои ботинки.
— Вот черт, — пробормотала Зои, — он опубликовал…
— Кто?
Грей нашел только правый ботинок — забавно, ведь он снял их одновременно. В гостинице промышляли гномы-воришки со страстью к левым ботинкам? Впрочем, кражу могли совершить и пингвины из его сна, чтобы Тейтум проиграл гонку.
— Гарри Барри. Вчера он видел меня на месте преступления и сложил два и два. Этот человек — угроза обществу.
— Думаю, ты ему льстишь. Он — не угроза, а заноза.
— Убийство Фишберн может быть связано с убийством Лэм… Ох, ты только послушай. — Глядя в телефон, Зои прочитала вслух заголовок статьи: — «Два убийства окутаны завесой тайны, и в полиции по-прежнему отказываются объяснять, почему для консультации пригласили опытного профайлера, доктора Зои Бентли».
Тейтум вздохнул.
— Тебе нужно надеть намордник на своего домашнего репортера.
— Он не мой репортер. — Зои отложила телефон. — Но это может сыграть нам на руку. Убийцы сейчас под большим давлением. Появление таких заголовков заставит их нервничать еще больше, и один из них допустит промах. Возможно, субъект бета, который и так не владеет собой.
— Будем надеяться, он не слетит с катушек и не начнет бойню, — мрачно сказал Тейтум. Он нашел левый ботинок и смог обуться.
— Я рассчитываю на то, что он не выдержит и придет в полицию с повинной, — проговорила Зои. — Раньше такое случалось. Кемпер, Уэйн Адам Форд, Спахальски…
— Еще тот британец… — Грей задумался. — Майкл Коупленд. А как звали того, который рожицы в письмах рисовал?
— Кит Джесперсон. Ему нравилось внимание прессы.
— О, еще Мак Рей Эдвардс. — Тейтум просматривал сообщения в телефоне.
— Эдвардс сознался только потому, что некоторым жертвам удалось сбежать. Он знал, что его вскоре поймают.
— Что ж, будем надеяться, наш бета чувствует то же самое. Или, что гораздо вероятнее, кто-нибудь увидит Гловера на улице и сообщит в полицию.
