Четверг. В этот день Свенсон приходил в церковь. Он заметил, что Зои и Тейтум изучали памятный коллаж. Вероятно, пошел прямиком к Финчу, желая что-то скрыть…
— Он назвал вам причину?
— Сказал, что я нарушаю его право на личную жизнь. Угрожал засудить меня, если я не подчинюсь.
— Вы удалили фотографии?
— Я стер копии файлов. Но остались исходные снимки.
— Нам нужно получить их прямо сейчас.
— Могу доехать до студии минут за двадцать и выслать их вам.
— Отправьте на мою электронную почту. — Зои продиктовала ему свой имейл. — И постарайтесь поскорее.
Ожидание длилось вечно. Бентли поминутно обновляла страницу, проверяя, получены ли фотографии. Письмо пришло, когда она уже собиралась опять звонить Финчу. Зои посмотрела снимки.
Порой одна фотография заменяет тысячу слов, а их было тридцать две. Некоторые вполне безобидные. Но Свенсон волновался не о них. Финч умел поймать кадр. И в семнадцати его фотографиях уместилась целая история.
Вот Аллен и Кэтрин разговаривают в церкви; они стоят слишком близко для случайных знакомых. На нескольких фото они целуются в укромном уголке. Еще на одном Аллен обнял Кэтрин за талию, а она пытается то ли убрать его руку, то ли задержать ее. Потом еще несколько снимков, где они спорят; Кэтрин обескуражена, Аллен спокоен. На другой фотографии снова поцелуй. На этот раз Аллен целует Кэтрин насильно, а ее руки со сжатыми кулаками лежат у него на плечах. Она будто заставляет себя терпеть.
Набирая номер О’Доннелл, Зои все еще смотрела на лицо Кэтрин. Та крепко зажмурилась, словно не хотела видеть, что с ней происходит, словно надеялась, что все исчезнет. Как выяснилось теперь, она зажмурилась недостаточно крепко…
Глава 59
Труба не поддавалась. Рея издала приглушенный стон отчаяния. Она дергала ее что есть сил, не задумываясь о шуме и спящем в доме Дэниеле. Ну же…
Не выходит.
Труба устроена не так, как у нее дома. Похоже, но не совсем. Даже с одной открученной гайкой она осталась на месте.
Нужно открутить вторую. Как только открутит, наверняка сможет освободиться. Но как бы она ни старалась, гайка сидела как влитая. Не сдвинулась ни на миллиметр. Рея не могла подобраться к гайке так, чтобы удобно ее схватить. А еще она устала. А еще тут все покрыто ржавчиной. Все ржавое…
В голове мелькнула идея. Рея зацепилась пластиковыми стяжками, охватившими руки, прямо за трубу в месте соединения, а потом со всей силы потянула.
Труба застонала. Вокруг Реи посыпались хлопья ржавчины. Она дергала изо всех сил, но одной ей не справиться.
И все-таки, может, выйдет хоть какой-то толк?
Она опустилась на пол, сделала глубокий вдох и попробовала опять. И опять. Труба держалась крепко.
Рея выпрямилась, подняла руки и одним резким движением опустила их. Труба зазвенела, и у Реи сердце ушло в пятки. Но она сняла намного больше ржавчины. Тогда попробовала снова.
Бряк!
И снова.
Бряк!
Бряк! Бряк! Бряк!
Она замерла. Потом снова дернула трубу всем своим весом. Что-то сдвинулось. Еще немного! Соединение проржавело настолько, что его можно сломать…
И вдруг открылась дверь.
Рея рухнула на пол, накрыв собой скальпель.
В ванную, потирая глаза и зевая, вошел Дэниел. На нем были распахнутый халат, трусы, носки и засаленная белая рубашка. Он взглянул на Рею, покачал головой и направился к унитазу. Она отвернулась, чувствуя, что он, справляя нужду, ухмыляется.
Закончив, Дэниел не спустил воду, а сразу поплелся к раковине. Вымыл руки и лицо.
Из-под отвинченных гаек струилась вода, забрызгивая пол и создавая шум, напоминающий дождь. Рея поспешно закрыла трубу спиной, вода стекала по волосам и лопаткам. Если Дэниел заметит потеки, то сразу поймет, чем она тут занималась, и ей конец…
Но он не заметил. Умывшись, закрыл кран и крикнул:
— Эй, ты приготовил завтрак? — Ответа, конечно, не последовало.
Дэниел покинул ванную. Она представила, как он заглядывает в каждую комнату в поисках друга.
Вскоре Дэниел вернулся с горящими глазами.
— Что ж, — сказал он, — мы остались наедине. Без присмотра…
Напуганная Рея тяжело дышала.
— Я бы мог тебя запросто прикончить. — Дэниел улыбнулся. — Полминуты — и нет больше Реи Делеон. Так ведь тебя зовут? Рея Делеон? Тебя ищет полиция… Ладно, не тебя одну, меня тоже. Вчера в новостях только о нас и говорили. Может, мне разобраться с тобой, а потом полицейские выловят из реки останки Реи Делеон? Как ты на это смотришь?
Она помотала головой, и его улыбка стала шире. Дэниел явно наслаждался ее реакцией, упивался ее страхом. Рею охватил ужас.
Он коснулся губ пальцем, изображая задумчивость.
— Нам ведь ничто не мешает повеселиться, верно? Сомневаюсь, что напарник меня за это осудит…
И вышел из ванной, оставив дверь открытой.
Где носит второго? Он сказал, что только сходит в аптеку. Уже прошел как минимум час, ему давно пора вернуться… Не имеет значения. У Реи в запасе пара минут, не больше. Нужно ими воспользоваться.
Приподнявшись, она прижалась к трубе. Та загудела — и неожиданно треснула, обдав Рею грязью.
Свободна! Несколько секунд она только тяжело сопела, не веря своему счастью. Потом попыталась вынуть кляп, но он был тугим, а ее руки все еще стянуты… Она схватила скальпель и вставила его между запястий, чтобы перерезать пластиковые стяжки.
Скальпель полоснул по коже, пошла кровь, стяжки стали скользкими. Зажав скальпель руками, Рея старательно пилила пластик, но гладкое лезвие лишь скользило по поверхности. К тому же Рея слишком ослабела.
— Осторожнее, не то поранишься.
Он стоял в дверях, держа в руках длинный кусок серой ткани. Рея, отпрянув, направила скальпель в его сторону.
Дэниел, шагнув в ванную, ударил Рею ногой в лицо. Она никогда не испытывала боли сильнее этой. Что-то хрустнуло, и мир погрузился в туман. Скальпель выскользнул из ее пальцев и упал на пол.
Дэниел схватил ее за руку и поволок по полу, опрокинув на живот. Он чем-то обвил ее горло — тот кусок ткани! — и Рея не могла вдохнуть. Она извивалась, пинала воздух, пыталась кричать — без толку.
Он спустил с нее брюки до колен, и его пальцы грубо трогали ее, проникали в нее. Ослабил петлю, позволив Рее сделать вдох, и она кричала в кляп, закрыв глаза и молясь, чтобы все кончилось быстро. Его дыхание стало тяжелым, сиплым. А потом он вдруг отдернул руки.
Рея открыла глаза. Он смотрел на нее в упор; лицо его побагровело, глаза налились яростью.
