Тарелка постепенно опустела.
– Вот и славно, милочка.
Ирина отставила тарелку в сторону и сунула руку в карман. Томочка увидела, что она вытащила оттуда ее сотовый.
– Крепкая конструкция, – одобрительно проговорила Ирина. – Подвисает немного после удара, трещина на экране, а так ничего, работает.
Томочка жадно глядела на мобильник в руках Ирины: вот бы ей добраться до него! Она могла бы позвать на помощь. Господи, что происходит, как все это могло случиться… и что «это»?
– Не надейся, – сказала Ирина. – Так, что тут у нас…
Она водила пальцем по экрану.
– Ага, нашла. «Любимый», ну, конечно. – Она мельком глянула на Томочку. – Слащавая идиотка. Илье нужна совершенно другая девушка. Не такая, как ты.
«Он меня любит!» – мысленно крикнула Томочка.
– Думаешь, он любит тебя? – Ирина отвела взгляд от экрана и поглядела на девушку. Во взгляде искрилось злое веселье. – Тогда ты еще тупее, чем я думала. Ведь ты его измором взяла! То штурмовала, то осаждала год за годом, будто крепость. Потом вроде как оставила в покое, парень вздохнул свободно, но тут удачно подвернулась эта тема с отелем «Петровский» и опасностью: несчастный Илюша решил, что тебе грозит беда и бросился на выручку. Характер у него такой – самоотверженный.
Ирина хохотнула, будто выдала удачную шутку.
– Милочка, ты давишь на него, как бетонная плита, задушила уже собой, своими пирогами и никчемным, глупым сюсюканьем. Оболванила бедного, неопытного в сердечных делах мальчика. Он и сам не понимает, что нет у него к тебе ни страсти, ни преклонения, ни восхищения! Ты сиделка для его матери, боевая подруга, соседка, но не более, не воображай!
Томочка почувствовала, как в глазах закипают слезы, и Ирина, увидев это, расхохоталась уже в голос.
– Не знала она, вы посмотрите на нее, люди добрые! Илья не чает, как от тебя избавиться! Но ты сама виновата: заставила его принять за любовь благодарность, сострадание, чувство вины. Обманула, а на обмане далеко не уедешь!
Слезы текли по Томочкиным щекам, а Ирина, больше не глядя на нее, уткнулась в телефон.
– Илья скоро появится в сети, надо его опередить. Так, так… «Илюша, я уронила телефон, и он сломался! Знаю, растяпа криворукая! Теперь звонки не проходят, могу только писать. У нас все отлично, мама в полном порядке. Мы готовим тебе сюрприз, ты ее просто не узнаешь! А как ты, любимый? Когда приедешь?»
Ирина прочла текст еще раз и отправила.
– Ого, прочитал, пишет что-то!
Томочка, задыхаясь от слез, от собственного бессилия и невозможности что-либо изменить, смотрела на телефон в руках Ирины.
– Ответил! – возвестила та. – «Как же так! Ладно, не переживай, приеду и куплю тебе новый». Надо же! – Ирина поглядела на Томочку. – «Ужасно рад, что у вас с мамой все хорошо! Обнимаю вас обеих, не терпится узнать, что за сюрприз? Соскучился!!!» Много сердечек и цветочков. Когда сказать нечего, все эти эмодзи – настоящее спасение. «Люблю тебя, Томочка. У меня все отлично, приеду и расскажу подробно. В среду днем буду дома». Прекрасно!
Ирина принялась набирать ответное сообщение.
– Спрошу, не надо ли встретить, хотя и так ясно, что он ответит: не надо. – Она отправила сообщение, а через мгновение удовлетворенно проговорила: – Так и есть. «Сам доберусь, не волнуйся, ждите меня дома. Прилечу в двенадцать».
Ирина еще некоторое время продолжала обмениваться сообщениями с сыном от лица Томочки, отпуская при этом издевательские шуточки в адрес девушки.
– Ладно, пора заканчивать эту канитель.
«Как она может быть такой жестокой? Что с ней стало?» – думала Томочка. Плакать уже не могла, как будто все внутри пересохло.
– Что ж, с Ильей поговорили, пора заканчивать и наше с тобой общение, – сказала Ирина, деловито убирая телефон в карман. – Оставлю тебя, милочка. У меня еще дел полно. Спи, набирайся сил – ты же этого хотела? – Она лукаво подмигнула. – Гарантирую, что силы тебе пригодятся.
«Кукла, – подумала Томочка. – Габриэла сделала что-то с Ириной. Надо было выбросить ее в первый же вечер! Если бы только я могла уничтожить проклятую куклу!»
Ирина была уже возле двери, но обернулась, словно ее окликнули:
– Как же узко ты мыслишь, не перестаю удивляться.
Она вышла из комнаты и вскоре вновь вернулась с игрушкой в руках.
– Прояви хоть какую-то инициативу. Покажи, что ты чего-то стоишь. – Ирина на этот раз говорила серьезно. – Вот она, твоя врагиня. – Женщина усадила куклу на стол, рядом с ноутбуком. – Доберись до нее, попробуй! Уничтожь Габриэлу, как собиралась. Если сможешь, конечно.
Ирина повернулась к Томочке и облила уничтожающим взглядом.
– Ни на что ты не способна, кроме как заморочить голову хорошему, чистому юноше. Лежи, жди того, что тебе уготовано.
Больше не произнеся ни слова, она выключила свет и вышла из комнаты.
Томочка лежала, раздавленная всем произошедшим. Хотелось одного: забыть, умереть, раствориться, перестать существовать.
«Я не должна сдаваться», – говорила она себе, но слова оставались словами. Ей было страшно, как никогда в жизни, и она не могла придумать, что может предпринять, как защитить себя. Повела глазами вправо и посмотрела на Габриэлу. Темнота не была полной, из-за штор пробивался свет фонарей, поэтому силуэт куклы был виден отчетливо. Томочке казалось, что противная кукла смотрит на нее злорадным, ненавидящим взором, смеясь над ее бедой и беспомощным положением.
«Положение!» – вдруг пришло на ум.
Возможно, она беременна! А если это так, то, значит, отвечает не только за себя, но и за нерожденного ребенка. Что бы ни задумала сотворить Ирина, он пострадать не должен ни в коем случае.
Мысль придала сил. Даже если она и не носит ребенка, все равно – рано раскисла, поплыла по течению, приготовилась камнем пойти ко дну.
«Всегда можно побарахтаться», – говорила бабушка.
Томочка решила, что пришло время последовать этому совету.
Глава восьмая
Томочка попробовала пошевелить рукой. Нужно вспомнить привычные ощущения, ведь еще недавно она сжимала пальцы, сгибала руку в локте, могла провести ладонью по волосам, это было легко и просто.
Девушка закрыла глаза, чтобы максимально сконцентрироваться. Минуты шли, но ничего не получалось. Это было все равно, что пытаться почувствовать и заставить двигаться уши. Кто-то умеет, но для остальных это невозможно. Точно так же, как Томочка не могла сейчас двинуть рукой.
Чувствуя, что вот-вот расплачется, она приказала себе не поддаваться отчаянию. Хорошо, она не может ни говорить, ни управлять руками, но ходить пока еще способна. Значит, нужно встать.
