– Миша не знал Марту Иосифовну!
– Лично – нет. Но знал о ее существовании, знал, что она очень богата и одинока. К тому же, по иронии судьбы, еще и обожала кукол. Дальнейшее было делом техники, которой «порабощающие» владеют в совершенстве. Она сделала, что требовалось, выкупила и привезла сюда кукол.
– Это ведь ты приходил к ней, для того и уехал из санатория на день раньше! Я как-то позабыл об этом, упустил из виду, и Леля, видимо, тоже. Но зачем нужно было убивать? Неужели нельзя было забрать ящик и оставить Марту Иосифону в живых?
– Поверь, для нее так было лучше. Физическое и психическое здоровье было подорвано долгим общением с лаффолком, принимавшим обличье ее покойного мужа. К тому же Марту подкосило соседство с куклами. Пока я находился в Нижнем мире, мои детища дремали. Но с моим приходом они пробудились, и ожидая, когда я явлюсь за ними, стали постепенно набирать силу, подпитываясь от Марты. Восстановиться она уже не смогла бы. Чтобы тебе было понятнее, это что-то вроде воздействия радиации.
«Бедная, бедная, – беспомощно подумал Илья. – Господи!»
– Ты расстроен? Не стоит. Впрочем, довольно о ней. Процесс преобразования был запущен, мои куклы делали то, для чего я их создал: расчищали поле. Ослабляли, размягчали волю, подтачивали тело, чтобы в подходящий момент мятущаяся, испуганная, замороченная душа была изгнана из своего сосуда, а лаффолк – «шагающий сквозь» – шагнул через завесу между мирами и спокойно занял подготовленное место.
– Место Лели и моей мамы заняли лаффолки… А где тогда они сами? Где Миша? Они… – Язык не поворачивался сказать «умерли».
– Скоро сам все узнаешь, – пропела «Леля» и посмотрела куда-то вбок.
Илья проследил за ее взглядом и увидел сидящую на столе куклу, которой не заметил прежде. Она была похожа на своих сестер: безупречное личико, пышные волосы, огромные глаза. Глаза были темно-карие, а волосы – иссиня-черные.
Конечно, Илья давно понял, что ему предстоит отдать свое тело лаффолку, но по-настоящему осознал это только сейчас.
– Нет! – Он не смог сдержаться. – Нет!
– Конечно же, да! – проговорила «Ирина». – Не стоит так уж переживать. Ты ведь всегда думаешь о других, обо всех беспокоишься. Так вот, окружающие будут рады переменам, которые произойдут в тебе. Лаффолк проявит лучшее, что есть в твоей натуре. Взгляни, как изменился Михаил: стал спокойным и уравновешенным, перестал метаться, радует отца взвешенными решениями, желанием жениться и сделать карьеру. А я? Разве твоя убогая мать когда-либо была столь безупречна? Ты тоже всех порадуешь, дорогой. Никто не станет жалеть о тебе прежнем, люди будут думать, что ты растешь над собой, день ото дня становясь все лучше.
Глава тринадцатая
За окном клонилась к закату суббота – одна из многих суббот, когда люди отдыхают от рабочей недели, занимаются домашними делами, едут за город, веселятся, набираясь сил для очередного рывка в будни.
Илья лежал в своей комнате, чувствуя, что тело его слабеет, а воля к сопротивлению гаснет с каждой минутой.
На то, чтобы пробраться, словно вор-душегуб, в тело Лели, у лаффолка ушло около недели. Наверное, потому, что кукла не все время была с нею рядом. Место матери заняли гораздо быстрее: она была больна и слаба.
Сколько понадобится, чтобы справиться с Ильей? Лаффолки полагали, что менее двух суток, если накачивать Илью лекарствами и постоянно держать возле людоедской куклы.
Ему объяснили, что после выполнения своей миссии каждая кукла становится обычной игрушкой. Магия, что заключалась в куклах, была, можно сказать, одноразовой.
Илья подумал, что хоть это хорошо: больше никого из людей не смогут заменить двойниками из Нижнего мира, но оказалось, что у отвратительных созданий далеко идущие планы.
– Когда четвертый лаффолк присоединится к нам, круг замкнется. Цифра четыре обладает огромной силой: четыре стороны света, четыре времени года, четыре времени суток… Давным-давно изготовить кукол мне помогла Мари Лаво, это был трудоемкий, долгий, опасный процесс, ведь она не была лаффолком. Собравшись вместе, мы вчетвером сможем сделать все легко и быстро. Это будут круги на воде: больше кукол, больше лаффолков. Какие возможности это откроет перед нами, какие перспективы!
Илье грядущий процесс напоминал не круги на воде, а расползающиеся метастазы, отравляющие человечество. Постепенно, исподволь, лаффолки начнут заменять людей, распространяясь, как смертоносный вирус…
Вечером, когда палачи снова пришли навестить свою жертву, Илья задал вопрос, который мучил его, и ответ на который было так страшно узнать.
– Это вы убили Томочку? Она ведь не случайно выпала из окна?
Спрашивая, он смотрел на «Ирину», и та не отвела взгляда.
– На двоих людей магия одной куклы распространяться не может, как ты теперь понимаешь. Никто не знал, чье место – Ирины или Томочки – в итоге займет лаффолк. Это была первая попытка, пробный шар. Так вышло, что справиться с Ириной кукле было проще. Однако, оказавшись в крайне немощном теле, лаффолк должен был где-то черпать силы, чтобы восстановить все поврежденные функции, и твоя невеста стала чем-то вроде аккумулятора. А дальше – все, как в случае с Мартой. Повреждения были слишком сильны.
– Ничего не поделаешь, великие деяния и победы требуют жертв, – сказал «Миша», и Илье захотелось врезать ему, но он не смог даже приподнять руку.
Сейчас, лежа в своей кровати, понимая, что находится в собственном теле последние часы, словно жилец в проданной квартире, Илья стал думать, что участь Томочки и Марты Иосифовны все же лучше его собственной: они умерли и находятся в лучшем мире, а что будет с ним? Что стало с Мишей, мамой, Лелей?
«Лаффолки не возводят стен, но изгоняют хозяев и занимают построенные дома, доводя их до совершенства», – вот что сказало это существо. Скоро у его тела будет другой хозяин, и окружающие начнут замечать, что Илья изменился. Каким он станет? Более уверенным в себе, креативным и умным, талантливым и честолюбивым, практичным и хватким?
«Что будет со мной, с моим собственным «я»? – думал Илья. – Погибнуть оно не может, ведь душа бессмертна. Значит, будет существовать, обитать где-то. Логично предположить, что этим местом может стать Нижний мир. Раз лаффолк придет сюда, в мир людей, чтобы занять мое место, значит, скорее всего, мне предстоит скитаться там, где его родина».
В голове появилось странное щекочущее ощущение, похожее на то, будто кто-то касался, легонько царапал его голову тонким острым коготком. Только вот делал это не снаружи, а изнутри.
Илье показалось, что кто-то копается в его мозгу, пытаясь добраться до глубин сознания. Он ощущал этот процесс не как воображаемое, но как телесное воздействие, и его передернуло от отвращения.
«Убирайся из моей головы», – мысленно прорычал он, и услышал смешок.
Поглядев на куклу, Илья увидел, что ротик ее приоткрылся, а улыбка стала шире. В другой момент это напугало бы – не могло не напугать, но сейчас Илья был почти спокоен. Он отлично знал, что происходит, эффекта неожиданности не было. Какая бы магия ни была заперта внутри куклы, он знал, на что она направлена: выкачать энергию, лишить воли. Если он позволит себе нервничать и пугаться, это ослабит его сильнее.
