В этом каноне было достаточно рационализма, чтобы вас просто не зарезали на столе. К примеру, аз-Захрави писал: «Перед тем, как приступить к хирургической практике, человек должен получить знания об анатомии и функциях органов, чтобы понять их форму, связи и границы».
Из доступных практик можно было удалить, например, камни из мочевого пузыря благодаря изобретенным уретральным щипцам – литотритам. Другое дело, что диагностировать, камни у вас там или уреаплазмоз, было нечем, так что, возможно, вас бы только взбодрили проникновением в уретру, но ничего не вылечили. Еще могли полечить зубы, привязав золотой или серебряной проволокой один к другому. Но никаких пломб, лечения кариеса, пародонтоза или сложных свищей и абсцессов. Благодаря аль-Кинди в фармакопею вошла математика, теперь бесполезные зелья готовили не на глаз, а взвешивая и считая доли. Здорово, да?
Можно заглянуть в Liber pantegni Константина Африканского, где вам предлагается избавление от импотенции посредством приема желудочного фермента зайца, мозга или жира журавля. Зелье диамарта или диаспермантон рекомендуют приготовить и съесть при параличе, спазмах и коликах. Чтобы приготовить, нужны семена фенхеля, анис, кардамон. Хотя это не точно, потому что рецепты у всех чуть-чуть отличаются. Или вот от кашля: «препарат из филлонии», «изобретен Филоном из Тарса», позднеэллиниский фармацевт, рецепт содержит белену, опиум, мякоть кассии, семена, травы, камедь, специи, мёд. Или вот для общего укрепления: electuarium ducis/ducum, придуман между 1085 и 1111 годами Кюрье Аббасом, капелланом королевского двора, для Роджера – герцога Апуллии. В рецепте без малого 50 видов трав, специй, камедь, ячменный сахар и мёд. Если вы подумали, что что-то из этого может вам помочь хотя бы от чего-то, обратитесь к общей химии. Прежде чем сказать, что в Средние века использовали атропин и скополамин (алкалоиды белены), нужно спросить себя, а какие были пропорции, какая часть белены использовалась и сколько нужных веществ содержится на собранную порцию? Если это один лист белены и щепотка мандрагоры на килограмм укропа, два килограмма меда и пуд картошки, это всё ещё лекарство? И чем оно хуже или лучше гомеопатии или плацебо?
Во время Крестовых походов влияние исламской медицины только усилилось. Влияние было взаимным, и исламские ученые, такие как Усама ибн Мункид, тоже перенимали и описывали свой положительный опыт работы с европейской медициной. Ну какой-никакой, но он там был. Усама, например, описывает европейского врача, успешно лечившего инфицированные раны уксусом, и рекомендует лечение золотухи, продемонстрированное ему неназванным франком.
Расцвет хирургии
Англосаксонские переводы классических работ не вносили ничего нового в саму материю науки. Золотой век ислама закончился. Имевшиеся лекарства не помогали, ничего принципиально нового не изобреталось столетиями. Чтобы хоть что-то изменилось, нужно было действовать, невозможно было достичь хоть какого-то прогресса, мусоля одни и те же тексты тысячелетней давности. Постоянство этих знаний одновременно и удивительно, и отталкивающе бесполезно. Особенно если, например, глубже взглянуть на то, что именно там было написано. Гален Пергамский хоть и был одним из самых влиятельных греков в истории медицины, во многом затормозил её собственное развитие, так как банально далеко не во всем он был прав. Если его четыре классических симптома воспаления (покраснение, боль, жар и отек) и примерное понимание инфекционных заболеваний и фармакологии ещё куда ни шло, то его анатомические знания о людях почти целиком основывались на вскрытии животных, в основном обезьян, овец, коз и свиней. Его теория, например, что кровь несет в себе πνεῦμα (пневму) – дыхание или жизненный дух, что придает ей красный цвет, в сочетании с ошибочным представлением о том, что кровь проходила через пористую стенку между желудочками сердца, несостоятельна даже на уровне свиной анатомии. Чтобы это исправить, нужно было замарать руки и залезть поглубже.
Естественно, что средневековая хирургия возникла на основе древнеегипетской, греческой и арабской медицины. Но начиная с Крестовых походов она получает мощный импульс к развитию, который постепенно увлечет за собой остальные части. В Париже в конце XIII века всё ещё считалось, что хирургическая практика была чрезвычайно дезорганизованной и опасной. Но к этому времени уже были медицинские университеты. И тогда парижский ректор решил привлечь шесть самых надежных и опытных хирургов, чтобы они сформировали консультационный совет и в единой манере оценили успешность работы своих коллег по цеху.
Этот процесс был не единичным. Вообще, конечно появление университетов позволило хирургии стать дисциплиной, которую стали изучать и преподавать как единообразную практику. Университет Падуи был одним из «ведущих итальянских университетов в преподавании медицины, выявлении и попытках лечения заболеваний. Но, пожалуй, самая престижная и известная часть университета – это старейший сохранившийся анатомический театр, в котором студенты изучали анатомию, физически, сверху наблюдая, как их учителя проводят публичные операции.
Хирургия официально преподавалась в Италии достаточно давно, но изначально она рассматривалась как низшая форма медицины. Постепенно это меняется. Самой важной фигурой в формальном обучении был Ги де Шолиак. И о том, насколько практическая медицина с результатом, так сказать, «налицо и сразу» способна воздействовать на человечество, говорит карьера этого человека. Ги де Шолиак родился около 1300 года в Шаульаке, начал свою медицинскую карьеру каноником в монастыре при церкви Сен-Жюст, а в 1363-м вышел его знаменитый Chirurgia Magna (Великая хирургия), и к 68 годам он успел побывать личным врачом трех пап: Климента VI, Иннокентия VI и Урбана V.
Сегодня он считается отцом медицинской хирургии. Придя в профессию, он застал её в качестве подвида парикмахерских услуг и огромного количества несистемной литературы, основанной на наблюдениях за животными и жизненных случаях. А уходя, оставил после себя новую популярную, интересную и передовую науку.
Откуда такой прорыв? Что-то назрело во время Крестовых походов? Всё-таки это достаточно масштабное мероприятие с точки зрения полевой хирургии. Во время Крестовых походов одна из обязанностей хирургов заключалась в том, чтобы бродить по полю битвы и оценивать раны солдат, объявляя, отправился ли он на встречу с Господом, или есть смысл тащить его в лазарет в городе. Для решения этой задачи хирурги прямо на месте ловко удаляли наконечники стрел из тел своих пациентов, накладывали повязки и шины. На материке другой класс хирургов выживал, совмещая свои обязанности со всем, что попросят, от вынуть занозу до разрезать абсцесс или спасти от гангрены. При этом и тем, и другим, с одной стороны, предстояло нести ответственность за свои действия. С другой эти действия в Средние века несли налет значительной опасности для пациента и авантюризма для хирурга. Из-за этого, например, в середине XIV века на лондонских хирургов были наложены ограничения в отношении того, какие типы травм они могли лечить, и типы лекарств, которые они могли назначать или использовать. Так как излишнее усердие приводило к смерти почти всегда. Это происходило по десяткам причин. Зажим для артерии среди инструментов уже был, а в качестве средства стерилизации был только уксус, и при этом никаких анестетиков или адекватной анестезии.
