— Да, мистер Кленнэм; да, можете.
Тут шаткая лестница, всегда спешившая подать
весть о каждом, кто по ней поднимался или спускался, заскрипела от чьих-то
быстрых шагов, и одновременно послышалось странное пыхтенье, точно к комнате
приближался паровичок, работавший с перегревом. Чем ближе он подходил, тем
усиленнее пыхтел; наконец раздался стук в дверь, а затем такой звук, будто он
наклонился и выпустил пар в замочную скважину.
Мэгги пошла отворять, но не успела — дверь
распахнулась и из-за плеча Мэгги выглянул мистер Панкс без шляпы, с волосами,
торчащими во все стороны. Он держал в руке зажженную сигару и распространял
вокруг себя запах эля и табачного дыма.
— Панкс-цыган, — пропыхтел он, еще не
отдышавшись, — предсказатель будущего.
Он стоял перед ними, пыхтя и улыбаясь всей
своей перемазанной физиономией с таким победоносным видом, словно не ему приходилось
исполнять роль хозяйской мотыги, а напротив, он сам был хозяином над тюрьмой, и
над ее смотрителем, и над сторожем, и над всеми тюремными, обитателями. В
приливе самодовольства он ткнул в рот сигару (явно не будучи курильщиком) и,
для верности зажмурив правый глаз, сделал такую лихую затяжку, что поперхнулся
и едва не задохся. Но сквозь судорожный кашель он все же попытался снова
выдавить из себя свое излюбленное: «Па-ханкс цхы-ган, предсказатель
бху-душего».
— Я сегодня провожу вечер в Клубе, — сказал
Панкс. — Пою там. Пел со всеми вместе «На песках зыбучих». Слуха у меня,
правда, нет. Но это ерунда; могу петь не хуже других. Главное, было бы громко,
а остальное неважно.
Кленнэм сперва подумал было, что он пьян. Но
вскоре ему стало ясно, что если эль и подбавил тут малую толику, то главный
источник этого веселья ничего общего не имеет с продуктами брожения и
перегонки.
— Здравствуйте, мисс Доррит, — сказал Панкс. —
Решил вот зайти проведать вас, авось, думаю, не рассердитесь. А что мистер
Кленнэм здесь, это я уже знаю от мистера Доррит. Как поживаете, сэр?
Кленнэм поблагодарил и сказал, что рад видеть
его в таком хорошем расположении духа.
— Хорошем? — переспросил Панкс. — Скажите
лучше превосходном, сэр. Но я только на минутку, иначе меня хватятся, а мне
нежелательно, чтобы меня хватились… А, мисс Доррит?
Ему словно доставляло неиссякаемое
удовольствие глядеть на нее и обращаться к ней, и при этом он еще яростнее
ерошил свои жесткие вихры, становясь похожим на черного какаду.
— Я только с полчаса как пришел сюда. Узнал,
что мистер Доррит председателем на нынешнем вечере и решил пойти подсобить ему.
Мне, собственно, требуется в Подворье Кровоточащего Сердца; ну да ладно, успею
и Завтра потрясти там кой-кого… А, мисс Доррит?
Из его черных глазок словно сыпались искры.
Даже из его волос словно сыпались искры, когда он запускал в них свою пятерню.
Казалось, он весь заряжен электричеством, и стоит прикоснуться к нему в любом
месте, как раздастся треск и полетят искры.
— Отменное у вас тут общество, — сказал Панкс.
— А, мисс Доррит?
Она смотрела на него почти с испугом, не зная,
что ответить. Он засмеялся и кивнул в сторону Кленнэма.
— Можете не стесняться его, мисс Доррит. Он
свой. Вас смущает наше условие — при посторонних не подавать виду, что вы меня
знаете. Но мистера Кленнэма это не касается. Он свой. Он с нами заодно. Верно
ведь, вы с нами заодно, мистер Кленнэм?.. А, мисс Доррит?
Кленнэму точно передалось возбуждение этого
странного человечка. Крошка Доррит с удивлением заметила это; от нее даже не
укрылось, что они то и дело переглядываются.
— На чем бишь я остановился? — спросил Панкс.
— Выскочило из головы. Ах, да, да! Отменное у вас тут общество. Я сегодня всех
угощаю… А, мисс Доррит?
— Вы очень щедры, — сказала она и снова
увидела, как они переглянулись.
— Ну что там, — отвечал Панкс. — Стоит ли
говорить о таких пустяках. Мне денег не жаль. Я, видите ли, собираюсь скоро
разбогатеть, — да, да, это факт. Вот тогда уж закачу тут настоящий пир. Столы
по всему двору. Хлеба — горы. Трубок — целые штабеля. Табаку — стога. Ростбифу
и сливового пудинга — сколько влезет. Портеру — по кварте на брата, самого
крепкого. А желающим сверх того по пинте вина, если начальство позволит… А,
мисс Доррит?
Совершенно сбитая с толку ужимками Панкса — а
еще больше, пожалуй, тем, что Кленнэма они ничуть не смущали (она ясно видела
это, так как в растерянности оглядывалась на него всякий раз, когда черный
какаду кивал ей своим встрепанным хохлом), — Крошка Доррит только шевелила
губами и не могла выговорить ни слова.
— Да, кстати! — продолжал Панкс. — Я ведь вам
обещал, что когда-нибудь вы узнаете, что там еще было на вашей ладошке. Так вот
теперь уже скоро, уже скоро, милушка вы моя… А, мисс Доррит?
Он вдруг умолк. Диву даешься, откуда только
взялось множество новых тугих вихров, которыми в придачу к прежним ощетинилась
его голова — точно фейерверк, который, горя, рассыпается все новыми и новыми
огоньками.
— Ну, побегу, а то меня хватятся, — сказал он.
— Мне вовсе не желательно, чтобы меня хватились. Мистер Кленнэм, мы с вами как-то
заключили договор. Я сказал, что вы можете на меня положиться. Если вам угодно
будет выйти со мной на минутку, вы увидите, что на меня и в самом деле можно
положиться. Покойной ночи, мисс Доррит! Всего вам наилучшего, мисс Доррит!
Он обеими руками тряхнул ее руку и, пыхтя,
выкатился из комнаты. Артур так стремительно бросился ему вдогонку, что на
последнем повороте лестницы наскочил на него и едва не сшиб с ног.
— Ради бога, что все это значит? — воскликнул
Артур, когда они оба с разгона вылетели во двор.
— Одну минутку, сэр. Позвольте представить вам
мистера Рэгга.
С этими словами он подвел к нему какого-то
джентльмена, — тоже без шляпы, тоже с сигарой и тоже благоухающего элем и
табачным дымом, — который сам по себе весьма смахивал на пациента Бедлама, но
рядом с неистовствующим мистером Панксом казался воплощением здравомыслия.
— Мистер Кленнэм — мистер Рэгг, — представил
Панкс. — Одну минутку. Подойдем к колодцу.
Они приблизились к колодцу. Мистер Панкс сразу
подставил голову под желоб и попросил мистера Рэгга качнуть хорошенько
раз-другой. Мистер Рэгг в точности исполнил просьбу, после чего мистер Панкс
выпрямился, сопя и отфыркиваясь, на этот раз не без причины, и стал вытираться
носовым платком.
