– Достаточно на сегодня, – сказал он. – Пошли потрахаемся!
Он крепко схватил меня за руку и потащил в спальню. Комната Виктора была маленькой, грязной и захламленной. Слева от кровати на стене висело зеркало, рядом стоял низкий платяной шкаф, у окна – стол. Напротив я увидела очень старый диван, застеленный пожелтевшим, старым бельем. Рядом с диваном стоял относительно новый телевизор с видеорекордером, а за ним – открытые полки. Меня словно магнитом потянуло к зеркалу. У нас с Леной было маленькое зеркальце, но от сырости и времени оно помутнело, да и было таким маленьким, что разглядеть в нем что-нибудь не удавалось. Впервые за три с половиной года у меня появилась возможность посмотреться в настоящее зеркало и увидеть всю себя. Пока Виктор разбирал диван, я медленно подошла к зеркалу. Увиденное меня потрясло. Отражение было настолько ужасным, что я чуть не отпрыгнула в сторону! Я походила не на человека, а на чудовищного монстра. Вялые длинные руки, тощее детское тело. Волосы как у старухи. Кое-где они так поредели, что была видна кожа на черепе. Под глазами темные круги, щеки ввалились. Я была похожа на голодающего ребенка. Я молча смотрела на себя, и по щекам текли слезы. Когда я в последний раз стояла перед зеркалом, я видела очаровательную девочку-принцессу, собиравшуюся на дискотеку. Теперь же я смотрела в глаза жуткого инопланетного существа – в свои собственные. В тот момент злоба на нашего мучителя достигла высшего пика. Мне хотелось схватить что-нибудь тяжелое и колотить его по голове, пока у него не расколется череп. Но я была всего лишь худой, слабой девчонкой. В борьбе со взрослым мужчиной у меня не было шансов. Я знала, что должна подчиняться его приказам. Он изнасиловал меня и вернул назад в подвал.
Мое возвращение расстроило Лену. Она решила, что способа сбежать больше нет. Нам обеим было ясно, что время работает против нас. Лена могла сидеть на ведре, которое служило нам туалетом, но, если ей нужно было поднять что-нибудь с пола, мне приходилось ей помогать. Она так ослабела, что вряд ли пережила бы следующие роды. Бедная Лена надеялась, что мне удастся сбежать и позвать на помощь. Но раз я вернулась, значит, Виктор по-прежнему держит все под контролем. Я попыталась успокоить ее. У нас нет права на ошибку, сказала я. Если моя попытка не удастся, Виктор больше не допустит такого промаха. Он накажет нас и больше не выпустит меня из подземелья. Нужно запастись терпением и надеяться на другую возможность.
Такая возможность представилась через две недели. Виктор снова забрал меня вечером и провел в ванную. Я приняла душ, он быстро затащил меня в спальню. С кровати я видела окно – старое окно с двойной рамой, открыть его не удастся. Сквозь грязное стекло я сумела разглядеть двор, окруженный высоким забором, и какие-то постройки. Со своего места я увидела еще одно окно, но оно оказалось очень маленьким. Сбежать через него не удастся. Я внимательно осматривала комнату, а мой мучитель тем временем включил видео, чтобы посмотреть порно. Я впервые видела порно. Хотя многие сочли бы этот фильм вполне обычным, смотреть его рядом с таким отвратительным человеком, как Виктор, было просто тошнотворно. Я отворачивалась от телевизора, Виктор же насиловал меня, не отрывая глаз от экрана. Господи, как же я его ненавидела! Почему он решил, что может использовать мое тело, как ему захочется? Продолжая меня насиловать, он комментировал происходящее в фильме и пытался завязать со мной разговор – казалось, он думает, что все это доставляет мне удовольствие. Когда он кончил, мы остались молча лежать рядом. И вдруг я услышала, что он задремал. Дыхание его стало тяжелым. Когда я поняла, что происходит, то не могла поверить своим ушам. Через мгновение Виктор захрапел. Я с тоской уставилась на дверь.
«Это шанс! – думала я. – Это мой единственный шанс!»
Я очень тихо поднялась с постели и стала медленно пятиться к двери. Виктор все еще храпел. Я, словно кошка, кралась по комнате, внимательно глядя под ноги, чтобы на что-нибудь не наступить. Свобода была близка. До двери оставалось несколько шагов. От осознания этого сердце у меня забилось так громко и часто, что я испугалась, как бы стук сердца не разбудил Виктора. Когда я была почти у двери, внезапно раздался его голос.
– Эй! Что ты делаешь?!
Он в мгновение ока оказался рядом и сильно ударил меня в грудь. Я чуть не рухнула от боли.
– Простите! – прохрипела я. – Мне нужно в туалет.
Виктор в ярости кинулся с кровати, схватил меня за руку и отвесил пощечину. Теперь он будет настороже. Больше шанса сбежать у меня не будет.
Ошибка виктора
Катя Мартынова
Можно ли обладать сокровищем и никогда этого не замечать, потому что воспринимаешь его как должное? Оно всю жизнь было прямо перед тобой, как верный друг. Друг, которого ты не замечаешь, потому что не считаешь, что ему нужно твое внимание, чтобы оставаться другом. А потом этот друг уходит, и отныне ты думаешь только об этом драгоценном сокровище и обо всем, что оно воплощало. Чем дольше мы с Леной были лишены свободы, тем драгоценнее она нам казалась. Каждый вечер перед сном я закрывала глаза и представляла себя свободной. Иногда я полностью погружалась в мысли о каком-нибудь простом занятии – например, о прогулке в парке. Мысль о том, что когда-нибудь я смогу позволить себе это скромное, самое простое занятие, мгновенно наполняла меня радостью. Практически все, что до похищения казалось совершенно нормальным и естественным, теперь стало волшебным и экзотическим. Представляя прогулку в парке, я наслаждалась возможностью в любой момент сменить направление – по собственному желанию! Я могла остановиться в любом месте. Возможность купить мороженое наполняла меня счастьем. Я могла присесть на скамейку под высоким деревом и полностью погрузиться в наслаждение вкусом и прохладой чудесного лакомства. Я могла наслаждаться теплыми солнечными лучами, наблюдая за пушистыми белыми облачками, медленно плывущими по небу. Я полностью погружалась в это беззаботное состояние, слушала щебет птиц и веселые крики детей на соседней игровой площадке. Миллионы мелочей, которыми практически каждый человек может насладиться в любой момент, превращались для меня в недостижимые сокровища. Все чувственные впечатления, которых я никогда не замечала, исчезли из моего сегодняшнего существования, превратившись в желанную роскошь. И я постоянно тосковала и стремилась к ним.
Свобода оставалась далекой мечтой. Дни тянулись медленно, и каждый был похож на предыдущий. Я спала, ела, боролась с мрачными мыслями с помощью творчества, упражнений или чтения книги, прочитанной уже несколько раз. Вечерами появлялся Виктор, приносил нам еду, а потом использовал кого-то из нас для занятий сексом. К этому времени я научилась воспринимать насилие, почти не замечая его. Даже у хомяка в колесе жизнь более увлекательна и разнообразна. По крайней мере, ему не приходится каждый день удовлетворять мерзкого старого извращенца и проводить все свое время среди серых бетонных стен, покрытых плесенью.
После робкой попытки бегства, когда Виктор задремал, я была уверена, что он больше не выведет меня из подземелья. Но жажда свободы стала сильна как никогда. Беременная Лена слабела с каждым днем. Условия в подземелье ухудшались, жить там становилось невозможно. Зима сменилась весной, стало теплее, и плесень на стенах и потолке распустилась пышным цветом. Чтобы как-то изменить депрессивную обстановку, я попыталась развесить по стенам свои картины, но через несколько дней бумага начала гнить. Из-за высокой влажности постельное белье постоянно было мокрым. Тело казалось липким и страшно зудело. В конце концов я уже стала желать насилия в зеленой комнате – там хотя бы был приток свежего воздуха. Кроме того, она находилась на несколько метров ближе к свободе.
