На несколько секунд ситуация стала сюрреалистической. Впервые с момента похищения я встретилась с другим человеком – и теперь мы остались наедине! Неожиданность произошедшего лишила меня дара речи. У меня было лишь несколько секунд на самое важное в жизни решение. Это решение отделяло жизнь от смерти – не только для меня и Лены, но и для Алены. Годы психологического и сексуального насилия в замкнутом пространстве не давали мне мыслить четко и принять правильное решение. Виктор день за днем подавлял меня, внушая, что пути к бегству отрезаны и я нахожусь в полной его власти. Один неверный шаг мог привести к жестокому наказанию и, возможно, к смерти. Разум у меня мутился. Хотя я всегда верила в освобождение, страх смерти от руки Виктора и боязнь оказаться похороненной заживо в его подземелье были ничуть не слабее жажды свободы.
Я знала, что Виктор вот-вот вернется. Если я скажу Алене правду, ситуация может выйти из-под контроля. Она может счесть меня сумасшедшей и испугаться. Виктор улыбался, вежливо разговаривал, а я странно выглядела, и от меня воняло. Девушка могла передать Виктору мои слова, и это стало бы крахом всех надежд. Алена могла спасти нас с Леной, но если я запаникую и совершу ошибку, то наверняка погибну в подземелье. Безопаснее всего было надеяться, что Алена найдет записку и решит проверить наши имена. Я решила молчать и безмолвно смотрела на Алену. Обстановка в комнате становилась все более неловкой. И тут появился Виктор с мороженым. Похоже, снотворного в нем было достаточно, чтобы слона усыпить на месяц. Алена вежливо взяла мороженое, поставила на стол, но сама к нему не прикоснулась. Закипел чайник. Девушка вежливо сказала, что ей нужно заниматься. Ситуация явно была ей неприятна, и она хотела как можно быстрее от нас избавиться. Виктор с улыбкой забрал бутылку и стаканы и вышел из комнаты. Когда мы шли через сад, он вылил вино из стаканов на землю. Я слышала, как Алена закрыла за нами дверь и заперлась на замок. Не зная, чего ждать от Виктора, я украдкой посмотрела на него, но он, похоже, не злился. Он привел меня к люку, открыл и сказал, что война еще не проиграна. Он непременно найдет способ овладеть этой девушкой.
В подвал я вернулась в твердом убеждении, что наш кошмар скоро закончится. Либо записка попадет в милицию, либо мы с Леной умрем. Я не представляла, чтобы Лена выжила после третьих родов, а, оставшись в одиночестве в этой камере, я наверняка сойду с ума и погружусь в черную безнадежность. А если такое случится, я могу сделать что угодно, даже покончить с собой.
Десять суток мы тихо сидели в нашем подвале и ждали. Каждый день тянулся невыносимо долго. Вечерами появлялся Виктор – приносил нам еду и занимался с нами сексом. Он почти не разговаривал и уж тем более не упоминал о студентке. Мы с Леной замерли в ожидании. Мы почти не спали по ночам, а утром поднимались совершенно обессиленные. У меня не осталось энергии на рисование и стихи. Теперь главным в моей жизни стало ожидание. Мы с Леной лежали в постели, смотрели телевизор, не включая звук и прислушиваясь к каждому шороху и знаку. Мы ждали того, что должно произойти наверху. Хотя я понимала, что нужно чем-то заниматься, все мои силы ушли на упование. Я застыла в ожидании и потеряла всякий интерес к чему бы то ни было.
В этом состоянии я начала видеть один и тот же сон изо дня в день. Сон этот поддерживал мои силы много лет, но в последнее время в нем появилась странная деталь, которая каждый раз меня поражала. Сюжет всегда начинался дома, в кругу семьи. Все комнаты были залиты теплым солнечным светом. В лучах танцевали пылинки. Я чувствовала, как радость и покой родного дома согревают мою измученную душу, и безмятежно смотрела, как солнечные лучи отражаются от стен, пола, мебели. Я была счастлива. Меня окутывало чудесное, пушистое, мягкое тепло родного дома. Сон продолжался, и я все глубже погружалась в этот уют. Дом улыбался мне, и я улыбалась в ответ.
Мир прекрасен!
Неожиданно появлялась мама. С улыбкой она протягивала ко мне руки. Ее объятия уносили меня прочь от кошмарной реальности. Мы обнимались и улыбались. В этом состоянии я оставалась какое-то время, но каждый раз наступал момент, когда ощущение безопасности менялось. Теплое солнце исчезало, комната погружалась во мрак. Я больше не видела залитого солнцем пола под ногами и проваливалась в страшную, сырую, покрытую плесенью подземную камеру в Скопине. Я пыталась сопротивляться, силилась остаться в своем сне, но ничего не могла сделать. Соскальзывая в ад, я старалась за что-нибудь уцепиться, удержаться, но мне это не удавалось. Парализованная страхом, хотела закричать, но не могла издать ни звука. И вот я уже не вижу родного дома. Передо мной распахивается дверь. Оттуда бьет луч света. С ужасом я понимаю, что это не дверь, а люк – вход в мою подземную камеру. В луче света я вижу мерзкое чудовище, которое явилось, чтобы утолить свою садистскую, неутолимую жажду.
На десятый день ожидания, 4 мая, я видела этот страшный сон в последний раз. В девять утра мы неожиданно услышали странный шум. И впервые с момента похищения это оказался не Виктор, явившийся насиловать нас.
Случайное спасение
Карстэн Графф
Алена выставила Катю с Виктором из комнаты и в изнеможении рухнула на кровать. До этого момента она видела в Викторе простого, дружелюбного, скромного мужчину, который сдавал ей комнату. Но теперь он привел к ней свою странную племянницу, пытался неловко заигрывать, что-то бормотал. Эта племянница явно умалишенная. Она смотрела на Алену, как потерявшийся ребенок. И пахло от нее так, словно она поднялась из могилы. А Виктор думал, что общество такого существа может быть приятно студентке-отличнице! Каждый раз, когда Алена вспоминала ту девушку, холодок пробегал по спине. Заперев дверь, она посмотрела на мороженое. Мороженое выглядело весьма неаппетитно. Хотя ей не хотелось обижать хозяина квартиры, мороженое она все же выбросила.
Через несколько дней она сидела у себя в комнате и слушала музыку. Меняя кассету, она не заметила аккуратно сложенного листочка, выпавшего из коробочки. Прошло еще несколько дней. Алена принялась за уборку. На полу у подоконника она заметила маленький бумажный комочек. Девушка с любопытством подняла и развернула его. На бумажке что-то было написано убористым почерком. Алена принялась читать, и ее сердце учащенно забилось.
Милая девушка!
Мы не знаем, как Вас зовут, но надеемся, что Вы нам поможете. Вы – наш единственный шанс на спасение. Мы знаем, что Вы снимаете комнату в доме у мужчины по имени Виктор. Но Вы не представляете, что он за человек. Вот уже четвертый год он держит нас в подвале под сараем, который находится в его огороде. Вход туда замаскирован. Наши данные есть в милиции. Нас ищут, но не могут найти. Вас мы просим только об одном: отнесите эту записку в отделение милиции и сообщите адрес дома, в котором Вы сейчас живете. Все эти годы, которые мы провели здесь, мы не видели ни одного человека, кроме этого Виктора. Он держит нас тут, издевается, насилует, иногда бьет. Мы знаем, что он производит впечатление нормального человека, но на самом деле это не так. У меня, Елены, от него родилось двое детей, которых он забрал у меня и куда-то отнес. Может быть, Вы что-то слышали о маленьких подкидышах. Сейчас я опять беременна, где-то на пятом месяце. Мы очень хотим домой к своим родным, и только Вы можете нам помочь. Мы уверены, что Вы не сможете остаться в стороне. Только умоляем Вас: ни в коем случае не показывайте эту записку Виктору! Не подавайте виду, что она вообще была! Ему грозит большой тюремный срок, и он может убить и Вас, и нас, лишь бы никто не узнал об этом и его не посадили. Берегитесь его! Заранее спасибо. Помогай Вам Бог!
