— Оставь нас, — прорычал я секретарше.
— Хорошо, — девчонка скрылась за дверью, а я вновь взглянул на парня, который стоял около моего стола.
— Здлавствуйте, я Паша, — картаво проговорил малой. Ну надо же, я в детстве тоже не мог выговаривать эту сложную букву. Из-за неё меня родители водили к логопеду.
— А я Владимир Андреевич, — протянул я ладонь парню, а тот её пожал, и довольно не слабо.
— Какой ты сильный, — улыбнулся я и получил в ответ почти беззубую улыбку. Такой забавный малый.
— Да, я мамин защитник, — гордо сказал пацан.
— А кто твоя мама?
— Ломанова Юлия Николаевна. — Это был мощный удар под дых, от которого стало тяжело дышать. Сначала я просто подумал, что у кого-то из сотрудников сбежал ребёнок, который похож на меня. Но это имя всё меняет. У моей бывшей жены есть ребёнок, который внешне вылитый я. И буквально за секунду возник вопрос. Какого хера я про него не знаю?
— А сколько тебе лет?
— Шесть сколо будет, — я прикинул в уме даты. И если правильно посчитал, получается, он мой сын. Ох, как же я зол. Как хочется взять в руки эту белокурую головку с симпатичной мордашкой и открутить за то, что столько лет скрывала это от меня. Мне хотелось крушить всё вокруг. Кулаки чесались, а тело переполнялось злостью.
— А где твоя мама?
— Не знаю, она ушла, сказала ждать, но её долго не было. Я пошёл искать и заблудился. — Да уж, заблудился так заблудился, ничего не скажешь.
— Пойдём-ка, я провожу тебя к маме, мне с ней поговорить нужно.
— Пойдём, — сказал пацан и вложил свою хрупкую и тёплую ладошку мне в руку.
Когда мы пришли в кабинет, Юлии не было на месте. Только пацан сдерживал мои порывы идти искать её и выпытать всю правду. Да здесь и без того видно, что я отец этого мальца. Только вот мне, видимо, забыли об этом сказать. И почему-то охрана, которая приставлена к Юле, не оповестила меня, что она не одна. Видимо, придётся кого-то скоро уволить.
Прошло уже двадцать минут, а её всё не было. Несколько раз звонил, телефон недоступен. Парень сидит у меня на коленях и смотрит на моём телефоне какие-то мультики, а я не могу отвести от него взгляд.
— Паш, а вы с мамой одни живёте?
— Да, — не сводя с экрана телефона взгляд, ответил малой.
— А у мамы нет молодого человека? — надо же мне знать, кто воспитывает моего сына.
— Одни, — как-то с огорчением сказал малой. — У мамы нет влемени на свидания, она ланьше лаботала днём, а тепель ещё по ночам лаботает. Она денежки мне на опелацию залабатывает, — его слова будто отрезвили меня, как после долгого запоя.
— Какую операцию?
— У меня селдце больное, — пожал мальчишка плечами и снова уткнулся в мультики. И вот только сейчас до меня начала доходить вся картинка в красках, да ещё и в каких. Прямо этакая 3D-картинка.
Вот почему она никуда не уехала, ей работа нужна, чтобы оплатить операцию, а я, как мразь последняя, поступил. От пришедших в голову мыслей захотелось биться башкой об стену. Я чуть своего сына жизни не лишил. Так мерзко, как сейчас, никогда ещё себя не чувствовал. Как палач, который, не разобравшись, начал рубить головы. После того как узнал, что Юля вернулась в город, кроме гнева и ненависти к этой женщине, ничего не чувствовал. Хотел проучить её, чтобы больше никогда не совалась в этот город и в мою жизнь. Но наказал только сам себя. И как теперь искупать свои грехи, которых накопилось на несколько веков, только сам бог знает.
И тут дверь резко отворилась и зашла Юля. Она что-то начала говорить, но как увидела меня, сразу же замолчала.
— А вот и наша мама пришла, — проговорил я спокойным и сдержанным голосом, а в душе медленно подыхал. Как только Пашка услышал голос матери, сразу же поднял на неё свою кудрявую головёнку.
— А ты что тут делаешь? — Юля с возмущением на меня посмотрела, не обращая внимания на сына.
— Привёл тебе Пашку, который по ошибке забрёл в мой кабинет. Ничего не хочешь мне сказать?
— Нет. А нужно? — она скрестила руки на груди и воинственно на меня посмотрела.
— Так, Пашк, — я снял парня со своих коленей и пересадил на диван, — ты тут посмотри один мультик, а мы пока с мамой поговорим.
— Холосо, — кивнул парень, а я резко встал, схватил Юлю за локоть и отвёл к окну, загораживая собой сына.
— Что тебе нужно? — прошипела она как змея, готовая в любую секунду впиться в меня зубами.
— Он ведь мой сын, не правда ли?
— Он мой сын, а не твой.
— И когда ты меня собиралась обрадовать, что я отец?
— Никогда. Ты недостоин быть его отцом.
— Я, значит, недостоин. Да?
— Да! — выкрикнула она мне в лицо. Я второй раз за семь лет после нашей разлуки увидел её глаза так близко. Они находились от меня в нескольких сантиметрах и метали молнии. Даже в гневе они были прекрасны.
— С этим потом разберёмся. А теперь скажи, что ему за операция нужна? — бывшая жена молча смотрела на меня и готова была вцепиться мне в лицо. — Юля, блядь, не зли меня!
— У него порок сердца, и у нас операция через полгода в Германии.
— Я всё понимаю, ты ненавидишь меня, но ребёнок в чём виноват? Почему ты не пришла ко мне за помощью?
— А ты бы помог?
— Да! — она рассмеялась мне в лицо.
— Романов, спустись с небес на землю. Ты меня готов был убить, думая, что я тебе изменила. И ты ни за что не поверил бы, что это твой сын. — В ответ я промолчал. Она права, до сих пор её ненавижу за ту измену, и, если бы пришла, послал на хер. Но сейчас всё изменилось.
— Мамочка, — мы одновременно обернулись на голос Пашки.
— Что, котёнок? — Юлька в одно мгновение из воинственной змеи превратилась в любящую женщину. С каждым взглядом на сына она начинала светиться. Вот что значит, мать любит своего ребёнка. За такую картину, чтобы смотреть на Юлю и Пашку, я бы отдал все свои деньги и даже больше.
— А мы плигласим дядю Вову ко мне на день лождения в субботу?
— Паша, опять? А ну, выговаривай букву р.
— Л-р-р-р-р-л…— зарычал сын, а я улыбнулся, глядя на них. Завидовал мужчинам, которые имеют возможность находиться рядом со своими детьми и видеть, как делают они первые шаги, как выпадают их первые зубы и как они взрослеют.
— У дяди Вовы будет много дел, и он навряд ли сможет прийти, — проговорила она отрывисто, смотря мне прямо в глаза. Значит, день рождения, хорошо, буду налаживать общение с сыном после семилетнего отсутствия.
— Жалко, — мальчишку явно расстроили слова матери. Ну ничего, не переживай, сын, я устрою тебе самый лучший день рождения за все эти годы.
— Владимир Андреевич, мне нужно работать.
