- Как будто мы просились, - прошептала Майра.
- Могли бы и обратно вернуть, - так же тихо ответила Элия.
Хатагтай жестом остановила переводчика, двинулась вдоль строя, пристально вглядываясь в каждое лицо. Девушки непроизвольно отшатывались. Дойдя до двух нарушительниц тишины, женщина на мгновение замерла, изучающе глянув на них, а потом с силой ударила обеих по щекам так, что столкнула с ног. И рассматривая их сверху вниз, как букашек, начала им выговаривать. Тут же подскочил переводчик:
- Хатагтай добра, и вы отделались малым наказанием. Пусть оно послужит всем примером того, что женщина должна знать своё место. Вы пока не знаете своего, только это удерживает хатагтай от более суровых уроков. Пленницы - имущество улаан-хана. В своей неизъяснимой милости он распорядился подготовить вас к жизни в Орайвал-Айаре. Судьба каждой будет решена после того, как хатагтай выскажет своё мнение. А это будет зависеть от вашего поведения и прилежания.
Как только авархи отошли, Элия вскочила с пылающим лицом и протянула руку Майре:
- Вставай, не будем давать им повод злорадствовать!
- Похоже, всё снова меняется, - та поднялась и начала отряхивать юбку. - Как же меня бесят такие бабы, которые себе чуток власти взяли и думают, что им всё позволено!
- И не таких видали, да с кашей на завтрак съедали, - проворчала Элия.
Окружившие их девушки засмеялись. Майра тоже усмехнулась:
- С тебя станется такую и без каши смолоть. Только имейте в виду, девоньки, эта рыбка не так проста. Я немного понимаю по-аварски, она то ли родственница, то ли доверенное лицо местного хана. Делайте выводы.
Нововведения начались сразу. Теперь в каждую кибитку была посажена прислужница -туслахай. Эти с виду робкие и тихие, а на деле безжалостные грымзы обучали пленниц разным навыкам. С одной туслахай девушки плели циновки, с другой - вязали, с третьей -разговаривали на авархском и знакомились с местными обычаями, четвёртая на завтрак и ужин учила готовить традиционные авархские блюда. В обед туслахай менялись кибитками.
Хатагтай не показывалась целыми днями, однако неизменно каждый вечер ей устанавливали юрту, чтобы она могла переночевать с удобством. Именно там толстуха принимала невольных учениц с их поделками.
Происходило это каждый раз по одному сценарию.
Надо было войти, слегка поклониться «гэрт» - внутреннему пространству дома.
Считалось, что оно совсем не то, что внешнее, а куда безопаснее и принадлежит хозяину.
Далее следовало выпрямиться, найти взглядом хатагтай, поклониться ей ниже и в таком положении дойти до неё, держа свои поделки у груди. Потом дополнительно присесть. Получался сложный поклон-приседание, от которого ужасно ныла спина. Обычно толстуха немного медлила, прежде чем разрешить Элии распрямиться. Майра жаловалась на то же самое. А вот остальным девушкам сразу дозволяли встать прямо.
Дальнейшее было одинаково у всех - их работу хатагтай сначала осматривала с выражением брезгливости и пренебрежения, а затем дотошно выискивала погрешности и высмеивала. Под настроение она начинала охать и ахать о том, какие безрукие ничтожества ей достались, а туслахай почтительно утешали начальницу. Пленнице положено было стоять, опустив глаза в пол.
Потом хатагтай начинала спрашивать на авархском. Это было ещё одно мучение. Быстрое лопотание никак не давалось Элии, хотя та же Майра уже через три дня тарахтела, как местная, да и многие девушки прилично разговаривали. Иначе и не получалось - туслахай запрещали разговоры на полийском. За оговорки запросто могли стукнуть или уколоть толстой иглой, пришпиленной каждой степнячкой к поясу. Только ночами, когда надзирательницы убирались в юрту, пленницы могли пошептаться на родном языке.
Бесконечные придирки, запреты, уколы доводили Элию до тихого бешенства. Никто никогда не узнает, сколько язвительных прозвищ она придумала для своих мучительниц и как мечтала поскорее оказаться в том месте, где руководить будут мужчины, а не эти самоуверенные, злобные и тупые авархские бабы!
Глава 7
Элия
Перед прибытием в столицу Улаан-мака («Красной провинции») девушкам выдали традиционный авархский женский наряд. Он включал в себя тонкое платье светлого оттенка с длинным рукавом, расширяющимся от локтя, и многочисленными оборками до середины голени. Поверх платья надевался своеобразный халат - плотный, более тёмных тонов, с рукавом до локтя и доходящий до колен. Халаты украшались бисером и были расшиты растительным орнаментом. Всё это заматывалось в несколько оборотов поясом, в котором носили всякие мелочи. На голову полагалась шапочка из того же материала, что и халат, и с теми же вышитыми узорами, только в дополнение ещё и увешанная нитями бус.
Туслахай помогли девушкам одеться, собрав всех в одной кибитке. Надзирательницы сегодня чудно подобрели, смеялись вместе с подопечными. Видя замешательство полиек с одеждой, начали давать советы, объяснять, что их ждёт и почему этот день так важен.
- Вечером на вас будет смотреть сам хан. Может быть, вместе с сыновьями. Улаан-хан молод, ему тридцать восемь лет исполнилось, - рассказывала учительница авархского языка.
- Если это молодость, то сколько же его сыновьям? - полюбопытствовала Майра.
- Старшему уже двадцать три, - так гордо ответила туслахай, будто сама его родила, -младшему послезавтра два года исполнится.
Девушки примолкли, погрузившись в подсчёты.
- У него не одна жена, верно? - спросил несмелый голосок.
- Катиса? Спрашивай громче, люди не должны напрягаться из-за твоих недостатков, -строго проговорила мастерица по плетению ковриков, - сколько раз тебе сказано было! Нельзя проявлять неуважение, не можешь разборчиво сказать - молчи или найди другой способ!
- Всё с ног на голову, - шепнула Элия Майре, та досадливо покивала.
Сколько раз за это время они утыкались в разницу обычаев! Тут даже понятия «хорошо» -«плохо» казались совсем другими. И девушки старались лишний раз не высовываться, не разобравшись, какое поведение будет одобрено, а какое - наказано.
- У него две жены, - ответила туслахай на вопрос Катисы, - считается, что хану надо иметь до пяти жён. Поэтому у каждой из вас есть шанс быть выбранной. Это очень большая удача. Ханше полагаются три служанки и отдельный дом с парком. У наложниц одно здание на всех, каждой выделяется своя комната, служанки общие, но подчиняются хатун - старшей по гарему.
- А что будет с теми, кого ваш хан не выберет? - вызывающим тоном спросила Майра.
- Это теперь и твой хан, - строго сказала местерица-плетельщица. - Не выберет он, значит, будут выбирать сыновья. Жена сына также может рассчитывать на отдельный дом, только с одной служанкой. Если и они откажутся, тогда вас отправят жёнами в зуун - лучшую сотню джигитов. Если и там не найдётся желающих, тогда хан придумает, что делать. Только вам бы лучше знать, что мужчины очень не любят, когда рушатся их планы, поэтому не стоит ждать, что придумка про вашу судьбу окажется лучше участи жены.
