У меня было все с собой – и свидетельство о рождении, и свидетельство о браке, и доверенность от отца. Но пограничнице этого было мало.
– Как тебя зовут, мальчик? – спросила она.
– Вася, – ответил сын.
– А фамилия?
Вася замолчал.
– Ладно. А как маму зовут? – спросила пограничница.
Вася посмотрел на меня.
– Маша, – тихо подсказала я.
– Не подсказывайте, – сказала мне пограничница.
– Вася, скажи, как меня зовут, а то нас не выпустят, – попросила я.
– Соня, – сказал Вася.
– Господи, почему Соня? – испугалась я. Пограничница смотрела на нас уже с интересом. – Я же Маша, ты же знаешь.
– Соня, – не сдавался сын.
Мы еще долго там стояли. Пока я судорожно объясняла представительнице власти, что сейчас утро и ребенок не проснулся и так далее.
– Вася, почему ты сказал, что меня Соня зовут? – спросила я, когда мы все-таки прошли.
– Мне Соня нравится. С которой я в теннис играю. Она самая красивая. И ты самая красивая, – объяснил Вася.
– Мама, тебя как зовут? – спросил Вася, когда мы проходили границу в обратном направлении.
– Маша, – ответила я.
– Как-как? – спросил сын минуты через две.
– Маша, – повторила я. На нас начинали оглядываться.
– Мама, скажи мне еще раз, как тебя зовут, а то нас не выпустят, как не хотели пропускать, – попросил ребенок уже перед паспортным контролем. Меня спасло только наличие документов.
* * *
Пошли на собеседование в школу. Я волновалась.
– С кем ты живешь? – спросила учительница.
– Один, совсем один, – ответил Вася.
– Как один? А мама? Папа?
– Нет, я один. Ни братика у меня нет, ни сестренки, ни даже собаки.
– А как зовут родителей?
– Папу – Андрюша, маму – Маша, дедушку – Вова, а бабушку – уважаемая Ольга Ивановна.
– А кем папа с мамой работают?
– Ой, папа читает газеты и журналы нюхает. Открывает и нюхает. А когда меня нет – я у бабушки, – папа и мою пижамку нюхает. Потому что скучает. Еще он по телефону все время разговаривает. И у него ухо от разговоров болит. Еще он все, что хочешь, может сломать. И пчел боится. И шмелей. Он кричит и маму зовет. А мама не работает. Только иногда по делам ездит. И за папой все чинит. И если пчела залетит, мама ее в форточку выгонит. Маму они не кусают. Маму все боятся – и папа, и мой брат, и пчелы.
– Мама с тобой сидит дома?
– Нет, дома она с компьютером сидит. И кофе пьет. А еще она гулять не любит и не ужинает. Только бабушке это говорить нельзя – она будет маму ругать и кормить. Бабушка всегда всех кормит. А если маму накормить, то она думать не сможет – у нее вместо мозгов еда будет. И она уснет. Хотя она и так раньше меня засыпает. Может прямо в одежде заснуть. А папа никогда не спит – он форточки регулирует от сквозняка и всех будит. Он всегда со мной мультфильмы в кинотеатре смотрит, а мама не смотрит. Она с приятельницей тетей Мариной кофе пьет и разговаривает. Ей с тетей Мариной интереснее, чем с мультиками.
– А ты кем хочешь быть?
– Сначала спортсменом. Потому что я много тренируюсь. А Соня на меня смотрит. Ей тоже шесть лет. Только мы иногда деремся. А потом я бензопилой хочу работать. Как дедушка. И дом Соне построю. Но бабушка говорит, что я буду премьер-министром Новой Зеландии.
– Почему Новой Зеландии?
– Не знаю. Бабушка знает.
– Вася, а какое время года на картинке?
– Весна, что ли?
– Почему весна? Посмотри внимательнее.
– На картинке все понятно, а на улице – непонятно. Все перепутано. То жарко, то опять одеваться надо.
После собеседования Вася вышел в коридор и начал носиться с другими мальчишками. Я стояла и смотрела. Ребята профессионально уходили от косяков, перепрыгивали через три ступеньки на лестнице, в последний момент на повороте огибали здоровенную кадку с цветком. Вася вляпался в стену, упал с лестницы, ударился ногой о кадку. Штаны сваливаются, рубашка наружу, весь красный.
– Мама, я так хочу в школу, – с восторгом сказал он, – почти так же, как собаку и братика.
Вот я никогда не хотела иметь ни братика, ни сестренку.
– Машенька, ты хочешь сестренку? – спросила меня моя мама, когда мне было лет пять-шесгь.
– Нет, – категорично заявила я.
– Почему? – удивилась мама.
– По тому что ей негде будет жить.
– Как это негде? А здесь? С нами?
– Ты имеешь в виду, в МОЕЙ комнате? Ни за что.
На этом тема была закрыта.
– Она вырастет у тебя эгоисткой, – говорила маме ее подруга тетя Света. – Машенька, а вот мама станет старенькой, кто ей будет помогать? – обращалась она ко мне.
– Я буду, кто же еще? – отвечала я.
– А если ты не сможешь? А так вас бы было двое. Ты бы не смогла – помогла бы твоя сестренка. Или наоборот. Или, например, тебе бы нужна была помощь, ты бы всегда к сестре обратилась, – убеждала меня тетя Света.
– А вам Виталик много помогает? И свою сестру вы ненавидите, – сказала я.
– Нет, она вырастет не эгоисткой, она вырастет чудовищем, – сказала тетя Света, которая всегда жаловалась на своего старшего сына и сестру. Сын был оболтус, не хотел учиться, не хотел работать и подворовывал деньги из родительского кошелька. Сестра тоже звонила только тогда, когда что-то было нужно. Чаще всего денег. К тому же моя мама работала юристом по хозяйственным делам. К нам часто приходили люди, которым она писала исковые заявления. Поскольку от меня ничего не скрывалось, то я с детства усвоила – когда речь идет о деньгах или имуществе, от родственников не стоит ждать ничего хорошего.
И в принципе тетя Света оказалась права – я выросла если не чудовищем, то эгоисткой точно – никогда не страдала от отсутствия в моей жизни близкого по крови человека.
Поэтому когда Вася стал просить «малыша» – братика или на худой конец сестренку, – впала в ступор. Я не знала, как на это реагировать.
– Вася, давай не сейчас. Ладно? – сказала я сыну. – Я сейчас работаю.
Вася кивнул. Я понадеялась, что он забыл. Не тут-то было. В кухонном ящике со столовыми приборами Вася нашел свои детские вилочку и ножичек. Я оставила их на память и все собиралась куда-нибудь переложить.
– Мама, а давай, когда у нас родится малыш, я ему свою вилочку отдам? – предложил Вася.
– Давай, – согласилась я и закатила глаза.
На следующий день Вася нашел на балконе пакет с детскими игрушками – я собиралась их отдать в добрые руки.
