P.P.S. Только что Анхель, выслушав мои догадки, и перестав, наконец, горестно вздыхать, открыл мне очи, которыми я иначе воззрел на описанную мной нелепицу. Он даже подтолкнул меня к опытному испытанию. Я, как ни старался, ближе, чем на пять локтей, к Лючии подойти не смог - всякий раз передо мной вырастала невидимая стена, дотронувшись до которой я испытывал боль во всем теле. Анхель же, мало того, что приблизился, но еще и преспокойно обнял и душевно поговорил с дочерью Света.
Я едва дождался его объяснений. Анхель уверовал, что проклятие перестало его касаться в тот самый миг, как его тело заполонил дэйв.
Теперь много думаю, как бы половчее использовать открывшуюся возможность.
За сим прощаюсь.
Ваш верный слуга С.Фим»
- Ты куда? - отложив перо, Фим окликнул Лючию, которая пыталась тенью проскользнуть мимо него. Донос с шелестом свернулся и скатился с пенька.
- Я должна с ним поговорить, - торопливо прошептала девушка, находя в своих словах оправдание ночной вылазке. Фим приглушил яркое свечение нимба, заметив, что дочь Света щурится и отворачивает заплаканное лицо.
- Ночь на дворе, - укоризненно произнес старик. - Негоже незамужней девушке с демонами в такое время беседы вести. Ступай на место.
- Днем он избегает меня... И вообще, я уже была замужем... А теперь ... я вдова, -Лючия никак не могла понять, почему она должна оправдываться и искать объяснения своему желанию немедленно встретиться с Кразимионом. Может быть сейчас, ночью, демон не станет искать причины заняться чем угодно, лишь бы не находиться с ней рядом.
- Коли ты вдова, тем более ступай на место. Держи траур, а не бегай по неженатым мужчинам.
Лючия вспыхнула.
- Д-д-да кто вы такой, чтобы поучать меня? Сами-то почему без толку по Той Стороне бродите? Какое ваше ангельское дело, чем в ночное время занимается ведьма?
- Ты не ведьма, - мягко произнес Фим, видя, что его настойчивость порождает сопротивление. - Ты маленькая запутавшаяся девочка, одаренная магией. И коли эту магию направить в верное русло, станешь лучом света, несущем в себе радость и счастье.
- Не останавливайте меня! Я темнее ночи и несу лишь горе и смерть. Разве вы не слышали, что сказал инквизитор? А ведь я могу и на вас натравить демона!
- Иди, глупышка, - махнул рукой Фим. Кряхтя, наклонился, пошарил пальцами в высокой траве, мокрой от прошедшего дождя. Сделав нимб ярче, с сожалением посмотрел на расплывшиеся по бумаге чернила. - Не пришлось бы потом сожалеть о содеянном. Все не так как кажется.
- К чему это вы? - обернулась Лючия. Крутанувшаяся юбка влажным подолом неприятно ударила по щиколоткам.
- Нет у него к тебе чувств, как и у тебя к нему, поэтому к чему неразумные поступки?
- Но я люблю! Слышите, люблю! - Лючия положила ладонь на сердце. - Стоит мне подумать о нем, как здесь, внутри, все переворачивается. Я не знаю, что будет там, у Порога, куда вы все так упорно меня тащите... Может быть, там от меня останется лишь пепел, которому будет все равно, любили его или нет, но здесь я еще живая... Живая, слышите?
Рядом с девушкой выросла фигура Кразимиона. Он молча взял Лючию за руку и увел в темноту.
- Хоть бы ты помог остановить ее! - упрекнул Анхеля Фим, скручивая донос в тугой свиток. Бледный лик молодого мученика едва освещался тусклым нимбом. -Наделает сейчас дел, загубит проклятие своей чрезмерной жаждой любви, и нам придется еще век по Той Стороне мыкаться, ожидая нового перерождения Лючии.
- Я пытался, - откликнулся Анхель. Он сидел, привалившись спиной к дереву. - Нет у меня столь сильного дара, чтобы воздействовать на дочь Света. Высшего демона переубедить могу, дэйва, вон, утихомириваю, а с Лючией не справляюсь. Непробиваемой стеной ее сознание видится мне.
- Что и говорить, есть в кого пойти. Папенька тоже непробиваемый. Прости меня за вольные речи, Пресветлый Владыка! - Фим раскрыл ладони, и из них выпорхнула мелкая пичужка, которая в предрассветном небе обернулась белой горлицей, сделавшей круг над лесной поляной и улетевшей прочь.
- Я Белый Голубь, я Белый Голубь! - подала из-за кустов голос Дуня.
- Спи, неугомонная! - цыкнул на нее Непотребник, еще крепче сжимая в объятиях.
- Ой, а вы кто?
- Муж я тебе, - соврал демон похоти и оборвал следующий вопрос поцелуем.
- Пойти, открыть ей глаза, что ли? - Фим выгнул затекшую спину, сложив руки на пояснице. - Ведь обманет. Воспользуется ее наивностью и бросит. Потом бедная девушка еще и плакать будет.
- Ты сейчас о ком? - отозвался Ахель.
- О Дуне и Непотребнике. Хотя...
- О Дуне не переживай. Я сейчас Непотребнику правильные мысли внушил. Да и она, коли не запишет, завтра ничего не вспомнит. Ни о поцелуях, ни об обмане... Громко зевнув, Фим сел рядом с Анхелем. Тот тут же положил голову на плечо старика и закрыл глаза.
Где-то на соседнем дереве неуверенно чирикнула птица.
Первые солнечные лучи скользнули по верхушкам высоких сосен и поползли к озеру, окрасив его воды всеми оттенками золотисто-синего.
Глава 30. Любит – не любит
- Отпустите! Отпустите! Куда вы меня тащите? - Лючия дергала руку, но хватка демона была столь сильна, что, казалось, еще чуть-чуть и ладонь будет безжалостно смята. Ведьма бежала следом за демоном, повинуясь лишь его желанию, ослепнув от безудержно льющихся слез, которые не давали рассмотреть даже то малое, что позволял низко стелющийся предрассветный туман, а потому она непрестанно спотыкалась, путалась то в длинной юбке, то в высокой траве.
Лючия судорожно всхлипывала, задыхалась от быстрого шага, открытым ртом глотала холодный воздух и бесконечно сильно злилась на того, кто тащил ее за собой словно она утлая лодчонка, а он - трехмачтовый парусник, нисколько не заботящийся о том, что болтающаяся на привязи невольница зачерпывает черную воду то кормой, то носом.
Неглубокая яма, прячущаяся в траве, предательски подсунулась под ногу и заставила упасть на колени. Рука, взятая в плен, на мгновение вырвалась из оков, но лишь для того, чтобы неловко размазать слезы по лицу. Перехваченная демоном, она вновь заняла место в его ладони. Сильный рывок вернул Лючию в вертикальное положение.
Этот грубый жест отрезвил ведьму.
Бунтарский дух, прячущийся за слезами и всхлипами, мгновенно воспрянул и не нашел ничего лучшего, чем выказать открытое противостояние. Конечно, то, что сделала Лючия, скорее можно было назвать «противолежанием», поскольку она повисла на собственной руке, приказав ногам отключиться.
Кразимион, сообразив, что ведьма перестала перебирать ногами, а волоклась за ним словно телега без колес за мерином, на мгновение опешил.
