Когда ответ был получен, Кексик (все это время благополучно проспавший как убитый) отправился в дорогу с письмом от Гретты, которое должен был той Лане передать. И желательно, вернуться вместе с ней. Ну или хотя бы принести от нее ответ.
Я к тому времени как раз распродала пирожные (оставив несколько к чаю для внезапно нагрянувших гостей). И поймала себя на том, что не спав уже больше суток (причем суток, мягко говоря, непростых) уже просто физически не способна вообще ни на что. Как оказалось, не я одна.
Поэтому было решено, что все мы сейчас хотя бы немножечко поспим, упав кто куда, а после продолжим.
Когда же эти несколько часов отдыха прошли, Дороти принесла плохие новости: в город сегодня утром прибыл генерал Адриан Лайсонс. И сбегав вместе с соседкой на рынок, чтобы накупить продуктов, я по дороге назад даже увидела его краем глаза в толпе, возле центрального управления стражи… и вздрогнула при виде этого уродливого карлика на длинных тонких ногах, в черных волосах которого поблескивали на солнце три золотых волоска.
— Ох, какой же он красавчик! — внезапно томно охнула какая-то девица за моей спиной. Сначала я было решила, что она говорит о ком-то другом. но нет! Эта девушка, как и чуть ли не все вокруг, с восхищением смотрели именно на этого напыщенного уродца в кителе с эполетами!
— Таки да, все же, наш враг — очень привлекательный мужчина, — покачала головой Дороти, чем заставила меня поперхнуться и закашляться.
Либо у всех вокруг меня очень серьезные проблемы со зрением, либо пока я спала, в мире как-то… слишком радикально переменились понятия о красоте.
Тем не менее, это, наверное, была меньшая из наших проблем. И куда большие нам мог организовать как раз этот вот парень. А еще — те, кто вероятно пришел вместе с ним, но оставался в тени.
Те, кто убили мою маму. Сестру Грея. Тех попаданок, которых пытался найти Кексик. И еще многих, очень и очень многих людей.
Следовательно, мы весьма вовремя освободили Гретту, а теперь нам нужно поторопиться, если мы в самом деле хотим помешать этим мерзавцам.
Попрощавшись со мной на последнем перекрестке, Дороти побежала на работу, чтобы ни у кого не вызывать подозрений. При этом, конечно же, пообещала вернуться к нам до ночи.
— Ох, это. ты. — немного подскочила Гретта, когда я, придя домой, зашла на кухню с корзиной покупок.
— Сериз, — напомнила я, тяжко вздохнув.
— Да-да, прости. Просто мне немного. странно смотреть на тебя. Ты слишком на нее похожа, — пробормотала женщина.
— В таком случае, можете представить, каково сейчас мне, — буркнула я в ответ.
— И правда, — немного нервно хохотнула мамина близняшка. — Никак не могу все это переварить. И в то, что она погибла. и в то, что осталась с тем эгоистичным говнюком уж-прости-если-у-тебя-к-папочке-остались-особые-теплые-чувства.
— Да не сказала бы, — призналась я. — Может он и правда любил мою маму. но своим ребенком от этой любимой женщины не особо интересовался. Если верить сну-видению, который я когда-то видела, отсутствие у меня эмоциональной связи с ним было важным условием, согласно которому, как я поняла, те Цахес и Камог не чуяли во мне что-то, из-за чего я была бы в опасности. Причем это касалось не только того, что я его дочь — уж этот факт они, судя по всему, знать были должны. Но. чем дольше я об этом размышляю, тем больше думаю, что вероятно, из-за того, КЕМ был мой отец, в моей природе может быть нечто, что они хотят использовать, и чего вероятно не могли почувствовать раньше, до его смерти.
— Я даже догадываюсь, что, — пробормотала Гретта, и сев за кухонный стол, облокотилась на него, скрестив пальцы в замок. — Видишь ли. на момент, когда Дроссельмейер вселился в тело графа Стефана Честерна, тот уже был женат на женщине, которую ему подобрали как выгодную партию нынче покойные родители. И эта женщина на тот момент уже ждала от него ребенка. То есть, Матильда Честерн по сути — не совсем твоя сестра. С одной стороны, кровное родство между вами в самом деле есть, поскольку тело, зачавшее вас, было одно. Но с другой — она дочь именно Стефана Честерна, душа которого в момент захвата тела была изгнана за пределы этого мира. Ты же — дочь непосредственно чаротворца Дроссельмейера. И пускай плоть неизменна, но некие духовные нюансы все же имеются. Следовательно, твоя аура и твое магическое поле могли перенять от настоящего отца, от его истинной сущности некие свойства. Они могут быть инертными, никак не проявляться, даже не нести для тебя никакой пользы. Но вот в то же время эти нюансы вполне могут делать тебя пригодной для чего-то, что эти двое задумали. О чем они узнали не так давно, и что стало возможным лишь после смерти Дроссельмейера.
— То есть, ты тоже думаешь, что смерть отца… была подстроена этими двумя?
— Практически в этом не сомневаюсь, — кивнула Гретта. — Черная Троица проникла в этот мир не просто так. Они — члены культа им подобных, и были избраны ним для осуществления цели, от которой мурашки по коже у кого угодно пойдут. Оказавшись здесь, они призвали из других миров людей, способных извлечь из времени-пространства ключи от магии. Используя которые, становится возможным открыть врата, достигнуть мира города Р’льех, и распечатать гробницу, где сном, подобным смерти, спит некая сущность: Великий Древний. Колоссальных размеров существо со склизким, покрытым чешуей зеленым телом, кожистыми крыльями и головой осьминога. Его не уничтожить и не победить. И если оно пробудится, если вырвется на свободу, то разрушит не только этот мир, ставший ареной боя, но и все остальные миры, цивилизации в которых падут. Вот только. Когда в прошлый раз я вступила в битву, защищая этот мир по ту сторону Врат, все должно было закончиться. Камог и Цахес остались вдвоем, призвать нового члена триумвирата на место предателя невозможно — его духовный отпечаток был заложен в формулах ритуала. Вот только они продолжают, и я догадываюсь, почему.
— Ты о.
— О тебе, — кивнула Гретта. — Там, за Вратами, я сражалась и выживала почти два десятилетия, которые, из-за неравномерного течения времени, пролетели для меня, словно несколько недель. И я узнала, что теперь другая сущность готовится занять место умершего Дроссельмейера: Румпельштильцхен. Вот только для него есть лишь один подходящий сосуд. И теперь я знаю, кто этот сосуд.
— Я?
— Верно. Единственная дочь Дроссельмейера. Ребенок, зачатый ним в этом мире, еще и рожденный одной из иномирянок, которым удалось добыть свой ключ. Судя по всему, они собираются отдать Румпельштильцхену твое тело, таким образом заменив Дроссельмейера в формуле ритуала, не разрушая ее.
— Хм. а ведь это кое-что объясняет, — призадумалась я.
— Что же?
— То, что ко мне буквально СВАТАЛСЯ один. назовем его достопочтенным господином,
— вздрогнула я. — Которого я подозреваю в том, что он и был тем самым Камогом.
— Так-так, а теперь давай-ка поподробнее, — буквально подскочила Гретта.
