– Не стой! – скомандовал он. – Беги дальше!
Мы со всех ног помчались вперед по второй половине туннеля, и через долгие четыреста метров мое сердце подпрыгнуло от облегчения – впереди показался портал выхода. На ходу я несколько раз оглядывалась, но преследователей не было видно. Мы добрались до портала, задыхаясь и тяжело дыша, и Бо вложил камень в маленькую пирамидку. Завеса света вспыхнула над древним дверным проемом, мы с Бо одновременно шагнули в него…
…и оказались внутри пещеры-выхода в нашем времени. Бо тут же забрал желтый камень из пирамиды, и колеблющаяся завеса света исчезла. Все, что осталось, – это пустой дверной проем и туннель за ним.
Я с трудом пыталась отдышаться. Несмотря на холод, моя школьная форма была влажной от пота. Бо тоже с силой втягивал воздух, все еще сжимая газеты в руке. Переполненный адреналином, он усмехнулся:
– Это было невероятно!
Я могла лишь кивнуть в знак согласия:
– «Невероятно» даже близко не описывает то, что сейчас произошло.
Глава 26
Обсуждение и решение
Конечно, нам не терпелось рассказать всем о том, что мы увидели. На следующий вечер Бо пригласил всю компанию к себе в Ист-Сайд, и мы вместе рассказали им о нашем забеге: о пустом городе и заросшем парке, о поле клевера, которым стала Сентрал-Парк-Уэст, о разрушенных жилых домах, затопленной станции метро и таинственных охотничьих кличах. А потом эффектным жестом Бо вытащил две газеты с описанием грядущего конца света и пустил по рукам. Заголовки привлекали всеобщее внимание:
КОНЕЦ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА!
Крах Америки: закон и порядок прекратили существовать
– Господи Иисусе… – пробормотала Верити, читая выпуск «Таймс» из будущего вместе с Рэдом. – Это ужасно.
– Все пошло наперекосяк, это точно, – согласился Ред. – «Крах Америки» произошел еще до того, как облако накрыло планету.
– Бедные начали нападать на богатых, – в ужасе процитировала Хэтти. – Честное слово, зачем им это?
Мисти читала газету поверх плеч Рэда и Верити, время от времени поглядывая на нас с Бо. Я чувствовала, что ей обидно, что мы выяснили все это вместе с Бо и теперь у нас было что-то общее, некий совместно пережитый опыт. Она, конечно, сама отдала Бо свой самоцвет, но явно не ожидала, что он возьмет на разведку и меня.
Бо показал остальным сделанные на телефон фотографии «Сан-Ремо», обезображенного надписями:
СМЕРТЬ МЫ
БОГАЧАМ СИЛЬНЕЕ
При приближении на фотографии в одном из окон определенно было видно тело человека в одежде, висящего в петле. На фотографии остальных зданий, также изуродованных вандалами, были написаны другие лозунги:
К ЧЕРТУ 1 %!
СКОРО ВСЕ УМРУТ.
ТВОИ $ ТЕБЯ НЕ СПАСУТ!
– Наш мир стремительно движется к анархии, – проговорил Бо. – «Таймс» упоминает беспорядки и погромы, которые начинаются четырнадцатого марта, беспорядки и погромы, целью которых станут такие, как мы. А затем, как и предсказывал профессор, семнадцатого марта до планеты доберется гамма-облако и убьет практически всех. Что же нам делать?
– А что мы можем? – спросила Мисти.
– Не знаю, рассказать кому-нибудь. Например, нашим родителям.
Мисти посмотрела на Бо:
– Моя мама, возможно, поймет, потому что знает о туннеле, но что скажут все остальные, когда мы придем и заявим: «Привет всем, мы тут были в будущем и увидели, что произойдет»? Удачи, Бо! Мы проведем наши последние дни на Земле в психушке.
Она определенно злилась на него.
– Может быть, нам удастся убедить наши семьи пораньше отправиться в Убежище? – предложила Верити.
– Или, может быть, мы бросим их на произвол судьбы и благополучно укроемся от гамма-облака в будущем, – сказал Грифф с усмешкой. – Просто как вариант.
Мисти швырнула в него диванную подушку, но Грифф по-прежнему ухмылялся.
– Народ, вы прикалываетесь? – продолжил он. – Это ж охренеть как круто! Я должен это увидеть. Мы все должны это увидеть. Мы всегда бегали только по ночам, да и то только по туннелю. Предлагаю проверить все при свете дня. Давайте завтра днем устроим совместный забег. Так мы и решили: на следующий день, в воскресенье, двадцать пятого февраля, в час дня мы все встречаемся в частном саду за музеем «Метрополитен» и спускаемся в туннель.
Я возвращалась домой вместе с Рэдом. Когда мы шли через парк, он покачал головой.
– Дай-ка я еще разок все проясню, – сказал он. – Получается, что наши два портала и туннель являются мостом между настоящим и будущим, и это будущее существует когда-то после неизбежного конца света.
– Получается, что так, – ответила я. – И с географической точки зрения две версии Нью-Йорка, похоже, накладываются друг на друга.
– В смысле?
– Я имею в виду, что мы с Бо не выскочили из колодца где-нибудь в Китае. Мы прошли под Центральным парком в нашем времени и выбрались из колодца в Центральном парке за Шведским коттеджем в другом времени. Так что два Нью-Йорка накладываются друг на друга.
– Точно… – сказал Рэд.
– И вдобавок ко всему, – добавила я, – похоже, что с темпоральной точки зрения эти два времени также накладываются друг на друга.
– Вот только не надо умничать, мисс Углубленный-Курс-Физики, – ухмыльнулся Рэд. – Будьте так любезны, объясните для тех из нас, кто не столь одарен в учебе, как вы!
Я улыбнулась ему в ответ:
– Это такой термин из теории путешествий во времени. Значит, что если здесь шесть часов вечера, то и там тоже шесть часов вечера. Мы с Бо здесь спустились в туннель на закате, и когда мы вылезли из колодца, там тоже был закат. Кроме того, это еще означает, что если ты находишься в том другом мире в течение часа, то час проходит и у нас. И там, и здесь время течет с одинаковой скоростью.
Пройдя вдоль Семьдесят девятой поперечной, мы миновали сад Шекспира и Шведский коттедж. Оба, как всегда, выглядели ухоженными и абсолютно нормальными. Рэд на ходу повернулся ко мне лицом:
– Говоришь, растения и сорняки заполонили весь Нью-Йорк?
– Ага, Сентрал-Парк-Уэст и Семьдесят девятая поперечная полностью заросли, и здания тоже. Мох и зелень забрались, наверное, этажей на десять.
– Хм… – Рэд нахмурился.
– О чем ты думаешь?
– Мне интересно, как далеко в будущем находится это альтернативное время, – ответил он. – Мне кажется, чтобы растительность добралась до десятого этажа городских зданий, потребуется немало времени.
Он вдруг остановился и развернулся, его глаза сузились.
– Пойдем, – заявил он. – У меня есть кое-какая идея.
