Просторная ванная комната, со всей атрибутикой, чьё наличие не удивляет. Было бы, наоборот, удивительно не получить всё это, бронируя такой номер. Присаживаюсь на унитаз и вспоминаю, что не принимала душ. На лице всё ещё вчерашний макияж, на теле — запахи банкета и фееричного секса. Рассматриваю регуляторы, настраиваю комфортный напор и температуру воды. Смываю с себя всё лишнее. Вытираюсь белоснежным полотенцем. У меня какая-то особая страсть к отельным большим пушистым полотенцам. Я бы стащила парочку домой, честное слово. И лишь поднявшее в изумлении брови чувство собственного достоинства не позволяет этого сделать. Я смотрю на халаты, тоже белые и мягкие даже просто визуально. Отвожу взгляд, складываю полотенце, кладу его на пол возле биде и возвращаюсь в комнату всё такой же обнажённой.
Снова слепну на мгновение при переходе в темноту спальни. Бледным пятном выделяется кровать. Никакого движения на ней. Никакого внешнего тепла по моему телу. Я поддаюсь искушению и подхожу к окну. Раздвигаю плотные шторы и щурюсь, на случай если на улице уже утро. Нет. Мне открывается всё тот же ночной вид на город, от которого захватывается дух. Я — извращенка, но мне безумно нравится стоять в темноте у этого огромного окна в пол, голой, и смотреть на раскинувшееся внизу море огней и огоньков, которые сливаются в ослабевающее мерцание к горизонту и словно поглощаются бескрайним небом.
Либо в спальне прохладно, либо после водных процедур кожа чувствительнее, но по мне вдруг рассыпаются мурашки. В то же мгновение на плечи опускается одеяло. Я не слышала, как подошёл Ярослав, но не вздрагиваю. Смотрю вдаль и заворачиваюсь в тепло его ладоней, поправляющих мягкий хлопок. Поднимаю руку и сжимаю материал на груди. Его руки оглаживают мои плечи до локтей. Если он проявит инициативу, мы займёмся сексом прямо на полу на этом самом одеяле. Яр приседает, запахивает края покрывала вокруг моих ног и возвращается в постель. Теперь я слышу всё очень чётко. Шаги его босых ног, скрип матраса, его дыхание. Бросаю последний рассеянный взгляд на город, разворачиваюсь. Забираюсь на кровать, расправляю одеяло и накидываю часть на Яра, который лежит на боку, отвернувшись. Я собираю ладони под подбородком, утыкаюсь лбом в его спину.
— Просто, чтобы ты знал — я предохраняюсь, — шепчу в его тёплую кожу и быстро засыпаю.
Сначала я улавливаю запах кофе. Вкусного крепкого кофе. Потягиваюсь и открываю глаза. Через оставленный мною просвет в шторах в комнату сочится раннее утро. К кровати прижат передвижной сервировочный столик. На нём вазочка с мелкими нежными кустовыми розами, кофе, сок и несколько блюд под изящными крышками-клош.
Ярослав стоит за столиком и что-то быстро набирает в телефоне. Он успел принять душ и заказать завтрак. Я наблюдаю за ним, не скрываясь. Мне нравится его тело. Сильное и подтянутое. Вокруг бёдер обёрнуто полотенце, волосы влажные. Мне хочется запустить в них пальцы. Напоминаю себе, что мы не счастливая пара на романтических выходных. Мы — любовники, которые ведут себя цивилизованно. Он свободен, я свободна, мы не ставим друг другу условий и отзываемся на свои желания. Это не мешает субординации на работе и не сокращает между нами дистанцию.
Яр чувствует мой взгляд или, возможно, смену моего настроения. Откладывает на тумбу продолжающий перемигивать телефон, полубоком присаживается на постель. Я подтягиваюсь выше на подушках, придерживаю одеяло на груди и заправляю волосы по очереди за каждое ухо.
— Доброе утро! — Мне становится жарко под его взглядом. — Который час?
— Семь двадцать, — сразу же отвечает он.
Я прикидываю, что у меня достаточно времени до встречи с той девушкой-журналистом. Мы договорились встретиться в фойе в одиннадцать часов.
Ярослав предлагает мне кофе. Я подбиваю покрывало подмышки и принимаю чашку. Подушечки его указательного и среднего пальцев успевают погладить мои ногти, задевая кожу, и я вздрагиваю. Кофе выплёскивает полноценный глоток на живот Яра и впитывается в складку полотенца. Он не дёргается, как будто ничего не произошло.
— Извини. Горячо? — искренне беспокоюсь я.
Он указывает кивком на кофе в моих руках.
— Попробуй сама.
Я осторожно отпиваю.
— Обволакивающая температура, — с глухим причмокиванием я отодвигаю чашку от губ, на которые он неотрывно смотрит. Я снова удивляю саму себя, но не оставляю времени передумать. Этот мужчина придаёт мне смелости, на которую я не считала себя способной. Мне нравится быть смелой. К тому же, после его внимательного отношения ночью, мне хочется сделать ему приятно. Я подаюсь к Яру, толкаю его откинуться на изголовье кровати и капаю немного кофе в его пупок. Наклоняюсь и слизываю. Делаю новый глоток из чашки и, судя по насыщенному цвету эспрессо его глаз, свожу его с ума разгорячённостью своего рта. Приподнимаюсь, расслабляю полотенце, вбираю ещё немного будоражащего напитка, отставляю чашку и следую тёплыми поцелуями ниже. Наконец он вздрагивает.
Яр собирает в горсть мои волосы, мягко тянет вверх от себя. Надавливает на плечо и укладывает меня на спину, отбрасывая в сторону и так сбившееся одеяло. Берёт вторую полную чашку и запускает тонкую кофейную струйку по ложбинке между моих грудей на живот. Я дрожу от окутывающего тёплого аромата и его умелого языка, следующего за тёмной дорожкой, которая устремляется вниз. Плотнее свожу ноги. Он накрывает их собой и добавляет кофе мне на живот. Щекочущие ручейки криво стекают по боку и прямо на лобок. Я вздрагиваю. Он улыбается уголками рта. Фиксирует своими коленями мои ноги с обеих сторон, удерживая их сжатыми. Наклоняется и втягивает кофе с чётко обрисованного треугольника кожи. Я выгибаюсь, закусывая изнутри десну. Глаза Ярослава становятся совсем чёрными. Он делает щедрый глоток и прижимается влажным кофейным обжигающим поцелуем внизу моего живота. Я ёрзаю, пытаясь освободить ноги. Но он лишь плотнее сдавливает меня своими бёдрами, не позволяя раскрыться, и продолжает сладкую пытку невыносимой изощрёной лаской. Новая порция — и водопад по паховым складкам. Опаляющий язык рисует замысловатые узоры неравномерными мазками, макая кончик в спрятанный стаканчик. Я всхлипываю, напрягая ноги и сминая простыню. Мои горловые стоны умоляют, поясница проявляет невероятную гибкость. Чашка летит в скомканное покрывало, орошая шоколадными брызгами сливочное окружение. Яр подхватывает меня под ягодицы, приподнимает своё колено. Я незамедлительно впускаю его в середину, бесстыдно раскидывая ноги в стороны, и несдерживаемо кричу, встречая его губы в средоточии своего сумасшествия. По телу расходятся судороги, вскрики приглушаются. И внезапно переходят в поскуливание, потому что он ловит спадающую волну, заполняя меня до краёв и запуская полностью смывающее меня цунами.
