Я только на мгновение скосила на него глаза и снова посмотрела на Орина. Во мне злости не было ни капли. Это же лисы – чего мы еще хотели? Их можно только понять и простить. Но мне нужен был еще один ответ, чтобы для начала понять:
– Орин, а как же Кларисса? Я тоже мечтаю увидеть твою сестру невредимой, но ты запросто простишь врагам смерть Клариссы?
– Зачем прощать? – устало и тихо ответил он вопросом. – Я ведь назвался твоим близким другом. Вместе затешемся им в доверие, а потом вместе припомним все долги. Ты ведь смерть Клариссы им сама не забудешь, а припоминать такие вещи за компанию веселее.
Я пока не была готова на эти темы размышлять. Оперлась на стену, уставилась в дырявый потолок. Кажется, сейчас был ранний вечер: еще довольно светло, но без палящего с зенита солнца. Лисам жить легче – они под любую ситуацию подстроятся, что угодно разыграют, но ни одной обиды не забудут. Я же просто не смогу изображать улыбочки и экивоки. Особенно сложно это представить сейчас, когда вообще непонятно, ради какой цели враги направили столько ресурсов для нашей поимки. Хотя, если уж говорить откровенно, один подозреваемый так и вертелся в голове – к сожалению, именно его появления наши похитители и ждали, не объясняя ничего нам и не задавая ни одного вопроса.
– Тащите ее сюда, – я услышала распоряжение снаружи. А кого «ее» – стало понятно через секунду.
Меня не били и не мучили, но и не церемонились. Просто помогли подняться в четыре руки и повели к выходу из сарая. Сат попытался о чем-то спросить у мужчин, но те сделали вид, что его вовсе не существует. Мне даже руки развязали сразу, едва мы вышли на свежий воздух. Белые длинные волосы, мелькнувшие впереди, подтвердили догадку. Но отец меня не дожидался – он вошел в невысокий домик, который за деревьями сразу и не разглядишь. Похоже на охотничью хижину или часть ведьмовского поселения, где заговорщики обустроили штаб-квартиру.
– Не буду изображать, что счастлива тебя видеть, папаша! – я вложила в интонацию весь яд, на который была способна. Ярость помогала мне чувствовать себя сильнее: не до слез и страхов, когда ты так смело можешь хамить самому главному преступнику королевства. – Что-то долго ты на разговор настраивался, пока я в сарае сидела. Растерялся, небось, от радостной встречи с родней?
– Проходи, Лорка, – отец отступил внутрь хижины, давая мне проход. – Долго, потому что меня здесь не было – я только что прилетел на повозке, когда мне о вас сообщили. Улов оказался чуть больше, чем мы рассчитывали, ну да ладно.
Я осмотрелась и, потирая ноющие запястья, прошла к полуразваленному стулу. Помещение нельзя было назвать просторным – что-то наподобие крохотной кухоньки, от которой через приземистые двери отходят еще меньшие комнатки. Уж очень антураж похож на наш старый сельский дом – еще беднее и меньше, еще сильнее пропах ламповым маслом, но от сходства глаза заслезились. Про себя я отметила два чрезвычайно важных подтверждения. Моего появления на этом пути ждали – просто не предполагали, что я с такой толпой в путешествие отправлюсь, то есть студенты в академии передают заговорщикам все нужные сведения. Заодно стало окончательно понятно, что отец – действительно организатор всей этой заварухи, а не рядовой участник. Ему сообщают, вызывают, он принимает самые важные решения. Не то чтобы новость была совсем неожиданной, но уж больно не хотелось примиряться с миром, где родной по крови человек стоит по другую сторону от всего, что я научилась любить и ценить.
Об этом я переспрашивать уже не стала, хватало других интересных тем:
– Похоже, ты смог сбить с толку не только магов, но и ведьм? Тебе с таким даром убеждения надо в совете эйров место председателя выделить! Ой, ты же не эйр, постоянно путаю. Просто замашки те же и твердая уверенность в своей правоте.
Отец не рассмеялся, а с задумчивой улыбкой покачал головой, вылавливая только первый вопрос:
– Почему только ведьм, Лорка? На моей стороне уже представители почти всех рас, – он сделал короткую паузу и закончил фразу немыслимым: – Включая драконов.
– Что? – я нервно усмехнулась, уверенная, что он снова лжет – природа такая, немного змеиная, но вовсе не великая.
Но отец не смутился и повторил:
– Включая драконов. А иначе откуда у нас взялись бы такие средства? Кто-то воюет за идею, кто-то за деньги – как раз драконово серебро в любой войне не бывает лишним.
Может, он сумасшедший? Я от этой мысли даже тон резко сбавила:
– Да что ты несешь? Драконы участвуют в восстании против драконов? Можно ли выдумать бред бредовее?
– Очнись, дочь. Среди драконов раскол тоже давно намечен. Не любой из них сидит на вершине мира, а только эйр. Ты ведь не такая необразованная, как лесная ведьма, тебе можно не объяснять, что наверху не все так гладко, как выглядит из лесной нищеты? Потому будь уверена, в этой прогнившей системе нетрудно найти сотни тысяч пострадавших… просто каждому надо подать того врага, который ему понятнее.
У меня перехватило дыхание, а возражать расхотелось. Ведь и самой мне тоже подобное приходило в голову: когда я жила в селе, то все драконы мне казались баснословно богатыми властителями мира, сейчас-то я знаю наверняка, что стоит Сату отдать приказ – и остальные драконы поскачут преданными слугами исполнять. Потому что эйры стоят выше всех, даже выше законных королей. Отец хитер и неприятен в своих подходах, но в самой сути рассуждений он бесконечно прав.
– Ладно, я поняла, – говорила теперь медленнее, соображая, какие еще вопросы стоит задать в первую очередь, пока на них дают развернутые ответы. – Ты считаешь систему правления несправедливой и готов бороться за ее уничтожение, я это еще в прошлом году слышала. И тогда же ответила, что с твоими мерами согласиться не могу. Не стану я убивать тех, кто сам зла не совершает – только за то, что они эйры. И буду защищать своих друзей и близких, даже если часть из них называются эйрами. Ты мыслишь непонятной мне идеей, а я человек простой – для меня кто нападает, тот и неправ. Даром что Великая Змея. Так и зачем я тебе понадобилась, Великий Бес?
На оскорбление он успел лишь осклабиться, но не ответить – нас прервали. Молодой парнишка, низко склонившись в дверном проеме, чтобы головой не удариться, позвал:
– Светлый! Пленников-то поить? Там лисица вся изнылась, что вот-вот душу духам отдаст.
– Дайте необходимое, главное – не упустите, – распорядился отец. – К тому же Оли всегда была сторонницей моей дочери, неразумно ее мучить.
Оли жива – то-то Орин обрадуется, но я расхохоталась от другого:
– Светлый?! Это имя тебе, полагаю, за цвет волос выписали? Благо что не Святой, в самом деле!
– Меня зовут Энрай, дочь, – зачем-то представился он. – Но простым людям проще так – Светлый и Светлый, зато сразу издали понятно, что речь идет обо мне.
Мне не был ясен его чуть приглушенный тон на этих словах – отец признавался в этой мелочи то ли с гордостью, то ли с горечью. Однако можно было отметить, что само обращение не смущает ни его, ни его людей, а подобное, как минимум, означает глубокое уважение. Ну не будет каждый маг или полуграмотная ведьма называть кого-то «Светлым», если он у них никак со светом в уме не перемешивается. У меня волосы того же оттенка, но в академии никому и в голову не пришло выписать мне подобную кличку. Неприятно резануло в груди – хитрый старый манипулятор успел провести очень многих людей и расположить их к себе… Не просто так ректор хотел его поймать – с самого начала чувствовал в нем угрозу.
