– Данна, Лорка, я вылетаю к своим. Вы о нашем приключении тоже никому не говорите – пока это будет лучшим решением.
Я сгорала от нетерпения завалить его вопросами, но Сат уже вышел из гостиной, потому я набросилась на жениха:
– Он ведь не может спросить у отца напрямую, правда? Ведь если спросит, то сразу же и выдаст – сначала себя, потом меня. Откуда бы у него взялась такая информация? Откуда бы она взялась у меня, если я не на стороне заговорщиков? А вы уверены на сто процентов, что Сат действительно до сих пор об этом не знал?
– Слишком много вопросов, Лорка. А это был длинный день, – он попытался пройти мимо.
Но я остановила вскинутой рукой:
– Я понимаю, но и вы меня поймите, господин ректор! Что будет дальше? Как быстро вы сумеете выяснить, заточены ли змеи в башне?
Мужчина остановился передо мной и приподнял черные брови, изображая крайнюю степень удивления:
– Я не понял, ты какого-то отчета ждешь? При всем уважении к тебе и твоей расе, любимая невеста. Мы выясним, мы переубедим совет или ничего не добьемся, в любом случае постараемся выручить лис и Клариссу. Но этот вопрос – не какое-то обычное мероприятие, а часть общей политики эйров. То есть представителей всех других видов совершенно не касается. Внутренние противоречия в совете, если таковые возникнут, в совете и уладятся.
От подобного поворота у меня рот открылся. То есть меня можно вот так запросто с дороги отодвинуть? И это после моей откровенности в надежде найти помощь?! Я все еще старалась не кричать, а говорить как можно более ровным голосом, хотя каждое слово заканчивалось каплей яда:
– И что вы предлагаете делать мне, уважаемый Нарат Дикран, самый эйровый из эйров?
– Не знаю, – он пожал плечами и глянул на Данну: – Закажите портных, обновите гардероб, посетите ювелирную лавку, учиться уже наконец-то начните. Придумайте что-нибудь, чтобы я за вас на этот вопрос не отвечал! Две красивые молодые девушки, не забивайте головы политикой.
Ему удалось вырваться и исчезнуть из гостиной до того, как я взорвалась. Хотя взрыва и не произошло – так я была шокирована. Зато на драконицу посмотрела с осуждением, как будто именно она сейчас была обязана ответить за свои слова:
– Имею огромное влияние, говоришь? Да мне секунду назад прямым текстом заявили, что я обязана интересоваться только платьями и ничем больше!
– Слышала, – Данна нехотя кивнула. – Переживает, наверное, хочет нас с тобой подальше от неприятностей удержать… Но прозвучало действительно гадко. Я, например, его дочь! И когда-нибудь тоже буду заседать в совете – самое время начать со мной общаться, как будто из меня растят послушную жену, а не управленца!
Мы одинаково сложили на груди руки и насупились, рассматривая закрывшуюся за ректором дверь.
– От неприятностей нас удерживает, – я неуверенно повторила предположение Данны.
И она вторила:
– Он считает, что нам пять лет? На двоих?
– Угу. Как будто мне можно даже не сообщать, заточены в башне невинные пленники или нет!
– Мне не то чтобы есть дело до каких-то там змей, но я определенно вправе знать, есть они там или нет! – согласилась Данна.
Задумчиво перевели взгляд друг на друга, после чего эйра сильно вздрогнула – вспомнила, что как раз сегодня меня очень ненавидит, вздернула голову и, демонстрируя безупречный носик, продефилировала к той же двери. Ну и пусть идет к своим платьицам и украшениям, раз до политики еще не доросла!
* * *
В академию мы вернулись на следующий же день, скучно сидеть дома, особенно когда планы заговоров из дома не раскрываются. Я убедилась, что Мия ничего не может вспомнить, когда ее жених, ястреб Драин, строго отчитал Данну уже на входе:
– Она полетела с тобой на каникулы, достопочтимая госпожа, но отсутствовала всего лишь пар-ру дней, часть из котор-рых провела у лекар-ря! Что это за мир такой, где даже в компании чистокровного дракона невозможно гар-рантировать безопасность возлюбленной?!
– Вот такой не очень мир, – буркнула Данна и попыталась пройти мимо.
Но ястреба не заткнешь, пока он не выскажется – в точности, как его приболевшая пассия, хотя и намного вежливее:
– Не мир такой, уважаемая Данна, а твои навыки вождения летающих повозок! Пр-рими совет – возьми еще несколько уроков, пока кого-нибудь не убила по неосторожности. А устраивать гонки было кошмарным ребячеством. Вашим с Сатом р-родителям должно быть стыдно за ваше поведение!
– Им кошмар как стыдно, – начала злиться эйра. – Отойди уже в сторону, а то ты мне путь к урокам вождения закрываешь. Вы, ястребы, замучили уже со своими нравоучениями!
Мы все-таки миновали Драина, но я расслышала его недовольное бурчание:
– Замучили мы их, видите ли. Мы – их единственный глас совести!
Я обернулась и подбодрила его улыбкой. Он и сам не понял, какую революционную идею только что случайно произнес – ястребов драконы пока еще слушают и дают им право давать советы, даже раздражающие. А вычти их из общества – и останется большой вопрос, хватит ли у эйров мудрости оценивать свои поступки объективно. Драконы умны хотя бы в том, что не пытаются этот порядок изменить, а ястребы прекрасны в своей сути. Но я вряд ли увижу именно их в рядах заговорщиков – они не будут собираться где-то тайно, не станут скрывать секреты или планировать бунт. Их нельзя переманить на свою сторону так, чтобы драконы об этом не пронюхали, то есть самые честные в обществе люди по умолчанию являются и самыми надежными сторонниками. Даже волка проще перенастроить. С ястребами же подобное не пройдет, они сначала служат правде, а уже после – собственному господину. Меня аж холодом прожгло от внезапной мысли, что я на полном серьезе уже пару минут оцениваю, насколько просто уговорить на бунт целую расу! То ли отцовской крови во мне слишком много, то ли слова его в душе прорастают быстрее, чем я успеваю уловить.
На завтраке поймала змееныша-первокурсника и уже уверенным жестом притянула к себе, пугая больше неадекватностью, чем физическим превосходством:
– Передай Энраю Светлому, что мне самой нужен ответ и я проверю его слова. Но если с моими друзьями за это время что-то случится, то я в средствах стесняться не буду – должна же я от него хоть что-то плохое унаследовать. Я тогда его революции такую подножку устрою, что потом придется еще тысячу лет ждать, чтобы снова начать поднимать голову.
– Кому передать? – парень даже правдоподобно побледнел, но оказался довольно сообразительным: – И давай-ка не записывай меня в революционеры! Я никакого отношения к этому не имею, потому еще и остаюсь на учебе!
Я улыбнулась хищно – раз уж считают меня самой кровожадной, то пусть получают доказательства:
– Верю! Тогда передай тому, кто может передать Энраю. А я сделаю вид, что продолжаю верить. Все запомнил? Приятного аппетита!
