– Сат, наверное, потрясен? – предполагала я. – Он из тех, кто тебя в реформах поддержит первым, я точно знаю!
– Я пока ему не сообщал. Наоборот, выслал подальше на некоторое время.
– Почему? – я остановилась. – Не доверяешь?
– Тут надо разобраться, с кем я в дальнейшем буду иметь дело – с племянником, который всегда ищет новое в людях и уважает их за это, или с наследником первого драконьего дома. К сожалению, его обязанности и желания могут не совпадать. А он слишком юн, чтобы принимать такие решения. Но скажу так – я буду очень рад, если когда-нибудь он меня поддержит.
– Обязательно! И Сат, и я – обязательно! Ты как относишься к Великим Прародительницам на своей стороне?
– А можно, я прямо сейчас с тебя подпись возьму, что ты останешься на моей стороне? – он задал непонятный вопрос, но вслед за ним улыбнулся: – Снова шучу, само собой вылетает. Ну всё, вижу, что твои переживания я смог уладить, потому наконец-то уходи.
Я прислушалась к тревоге – она никуда не делась, просто накрылась на время большой радостью, но там внизу продолжает гнить. Интуиция какая-то или непонятное знание, что все эти реформы, все планы скоро разделят нас с Наратом, и не только с ним. И чтобы подольше об этом не думать, я, наоборот, направилась к нему, обегая стол:
– Я для начала обязана тебя обнять, Нарат! Ведь подобного даже не ждала! Иди сюда, ты мне все-таки жених, так что перетерпи уж полминутки счастливой экзекуции! Неужели и в столовой волки наконец-то сядут с ведьмами, как давно мечтали, но позволить себе не могли?
– Вот подобного точно не обещаю. Реформирование общепита я точно могу отложить на далекое будущее…
– Нарат Дикран! Официально объявляю эту новость самой радостной за последний семестр! В голове не укладывается!
Он успел приподняться, но не ретироваться на безопасное расстояние – книжный шкаф с другой стороны помешал. Я перехватила за широкие плечи и звонко чмокнула его в щеку, но мужчина больше не отступал, а резко перехватил меня, прижимая к себе. Но тем не заставил растеряться – и получил еще один радостный поцелуй туда же – такой же точно, как и первый, но непонятным образом все изменивший. Застыли оба, на секунду остановили вдохи, мазнули друг по другу взглядами и снова остолбенели – уже без натужной радости, а будто перед страшным прыжком в бездну.
Я не поняла, когда и почему наши губы соприкоснулись – и на этом касании движение вовсе не остановилось, а только началось. И этот поцелуй не имел ничего общего с тем, что я испытывала прежде – мне даже вспомниться не могло, что прежде я делала нечто подобное. Мужчина так уверенно меня направлял, что я забылась окончательно. Застонала судорожно, сжалась от внутреннего давления, когда его язык скользнул внутрь моего рта, но с нарастающей ноющей болью последовала туда, куда ведут. Со стонами отзывалась на ласку, но я не смогла назвать бы ее нежностью – наоборот, мукой, вызывающей отклик во всем теле.
Он отодвинулся, замер перед моими распахнутыми глазами, а я в этот момент сделала резкий вдох, похожий на тихое рыдание. И сама же потянулась выше, вжимаясь всем своим телом в его крепкое, чтобы он отозвался, отреагировал и… продолжил вести меня.
– Не смотри, Лорка, – прошептал он зачем-то. – Если не хочешь – не смотри.
Не понимая смысла этой просьбы, я все равно закрыла глаза, когда он наконец-то сдался и вновь подался ко мне. А мне было интересно узнать, где заканчиваются поцелуи, когда наступает их граница – и она пришла, всего через несколько минут: чувство томления внутри выкручивается вверх и влияет на сознание по нарастающей. Хочется и закричать от бессилия, и не произнести ни звука, целовать еще жарче или замереть, принимая любые действия, – и все это одновременно. Ошеломленная, я перестала бояться своих невольных движений все теснее к нему, стесняться своих стонов, которые пока еще заглушались, но уже очень скоро вырвутся вверх, как какой-нибудь животный рык.
Я и не заметила, когда оказалась уже на столешнице, сминая листы – быть может, сильные руки меня перехватили чуть раньше и усадили. Но я едва могла очнуться на мгновение, когда мои пальцы врезались в ворот его рубахи, как если бы собирались его разорвать и дать мне хоть дополнительный миллиметр обнаженной кожи. А мужчина все пытался отстраниться, но воли хватало только на то, чтобы перевести губы на щеку, а потом вновь дорваться до моего податливого рта. И тоже застонать – тише, сдержаннее, но будто бы еще более отчаянно.
– Лор… Лорка, вот прямо сейчас твое приглашение вернуться в замок и узнать друг друга поближе звучит как никогда… остро. У меня от одной мысли позвоночник в узел сворачивается.
Я расслышала, но смысл дошел с запозданием. Отшатнулась и, распахнув глаза, смотрела в его, от возбуждения черные. Мои – я бы ничуть не удивилась – могли быть точно такими же. И дыхание сбивающееся, неровное, до стыдного шумное. Пришлось напомнить себе, что пора делать вдох. У меня от желания мышцы сводило, но я пыталась себе объяснить, откуда вообще взялась такая страсть. Он просто опытен, знает, отчего у юной девушки голову на другой конец света унесет. Или приложил к своему поцелую какое-нибудь заклинание? Или просто хорош – я ведь всегда понимала и умом, и сердцем, что он хорош, просто труда не давала себе задуматься. Но все чувства мои отданы Сату…
– Что? – теперь и эйр смотрел на меня, больше не пытаясь приблизиться.
Мои чувства отданы Сату… о котором я почти и не вспоминала. Красивый, впечатляющий мальчишка, по праву завоевавший мою первую любовь, но эта неожиданная страсть какая-то другая – больнее, что ли, мучительнее. Интересно, можно ли любить одного, а так сильно хотеть совсем другого? Другого, так похожего на первого – такого, до которого первый когда-нибудь дорастет… Сегодняшняя сумятица в мыслях достигла вершины. И скорее всего именно она и стала причиной моего странного поведения и ненормально увеличенных эмоций.
– Нарат, – зашептала я, – у меня с головой что-то… я уже говорила. Мне лекарь нужен. Я предупредила ведь… И извини, если…
Понятия не имею, за что я так сильно хотела извиниться, ведь я не вынуждала его со мной целоваться. Но почему-то ощущала вину за то, что на его поцелуй так ответила – не любопытством ведомая, а каким-то неумолимым желанием продолжать и остановиться только тогда, когда голова взорвется от переизбытка впечатлений. Нарат теперь старательно отводил взгляд – смотрел поверх моего плеча или вообще сквозь меня. Холодная нота в его голосе помогла остыть и мне:
– Не нужен лекарь, как я сразу и сказал. Нужен покой и время. Дальше точно станет понятнее, но вряд ли проще. Иди, Лорка, у меня действительно много важных дел. А это все, – он неопределенно повел подбородком, – не обращай внимания. Возможно, просто побочный эффект. Или подсознательная ассоциация помощи или спасения с моей персоной. Не суть. Долго еще ждать, когда в тебе хоть какая-то гордость проснется? Я, правда, все еще пытаюсь найти вариант, при котором пострадает как можно меньше людей, но ты, как обычно, творишь то, что тебе хочется в данный момент, а потом расхлебываешь последствия.
