– Лорка, – он говорил уже задумчиво, неторопливо переваривая все услышанное. – Сначала по поводу нашего брака. Должен сразу признаться, что восхищаюсь твоей красотой, храбростью и совсем немного – немыслимой наглостью, но не испытываю к тебе никаких романтических эмоций.
– Ой, кикиморы неловкие, – засмеялась я. – Как будто я испытываю. Начинается новая эра, когда королевский дом постепенно входит в большую политику, потому надо начинать привыкать к мысли о браках не по любви, а политическому расчету. Закусил удила и в путь – ты ж принц, а не хрыч болотный.
Он даже не улыбнулся, воспринимая все очень серьезно:
– Наверное, это и есть логичная плата за власть. Но над твоим воспитанием придется поработать. Иногда такое из твоего рта вылетает – жуть.
– Удачи с этим, уважаемый Адриан. Купцы над моим воспитанием работали-работали, эйры работали-работали, теперь осталось королевских учителей на зубок испытать. – Я заметила, что разбавить обстановку шутливым тоном не получается, и решила его немного ободрить: – Адриан, ты зря считаешь, что изменения невозможны. Молодые эйры уже перестраиваются, то есть они к новому обществу почти готовы. Да, старое поколение еще долго будет сопротивляться, но оно когда-нибудь сменится новым, более прогрессивным. Мы с тобой вряд ли застанем итог, но твое имя уж точно упомянут в учебниках древней истории лет через пятьсот.
– Утешает, – принц тяжело вздыхал. Он выглядел не испуганным кардинальными поворотами, а опасался больше своей неспособности такую сложную задачу потянуть. – Всего лишь один закон… И мы будем настаивать на своей силе, то есть выдвинем ультиматум. Такого эйры от людей пока не слышали.
Фразу «Давно пора начинать ставить эйрам ультиматумы» я не стала произносить вслух, она и без того отчетливо читалась в самой атмосфере. И принц Адриан это чувствовал, продолжая размышлять над одним и тем же:
– Заставить их принять один закон кажется-то не такой уж немыслимой задачей. Но как это осуществить – как запретить эйрам жениться на эйрах?
– Точно так же, как сейчас они обязаны жениться только на эйрах. Ничего, примирились же как-то с таким правилом, даже не особо возражают. Хотя выбор среди молодых чистокровных, скажем мягко, невелик. Уж в плане свободы выбора твой закон прозвучит как настоящее освобождение.
– Сомневаюсь, что они воспримут именно так…
Я уже отвечала на это сомнение, но теперь решил подхватить Орин – будто бы подтверждение, прозвучавшее из нескольких уст, становится более резонным:
– Мы видели нечистокровных драконов среди бунтовщиков, ваше высочество! Даже они нередко ненавидят эйров, но вы посмотрите на последних – они не просто так блюдут свою традицию, чистота их крови и обеспечивает немыслимый разрыв даже с их сородичами! Если мир не может оставаться таковым, значит, эйров следует истребить. Лорка же предлагает решение простое – в сравнении с тем, чего хочет Энрай Светлый. Всего несколько поколений смешанных браков, и эйров не останется вовсе. Даже сами они, будь они трижды неладны, скажут, что такой выход куда гуманнее. Ректор магической академии им в помощь – сможет прочитать лекцию о том, что происходит с замкнутой системой видов, если один из них порабощает все остальные.
– Возможно, – наконец-то начал смиряться наследник. – Особенно если приправить это шантажом о разъяренной Великой Змее и армии разбойников в лесах по всему королевству. Обеспечить королевскую охрану магам будет намного проще, как и проверять впоследствии, что они живы и здоровы.
От воспоминания о магах, которые до королевской защиты не дожили, я погрустнела. Нет-нет, эйры напрасно думают, что смогут продолжать свои зверства безнаказанно – еще один пропавший маг, и лично меня от лобовой атаки ничто не остановит. Но да, по сравнению с остальным это требование совет эйров воспримет намного легче – речь идет о прекращении существовании их вида, не к месту размышлять об уничтожении вида другого, который даже через несколько поколений не станет им полноправным соперником. Мое замешательство его высочество расшифровал по-своему:
– И второе сложное мероприятие, которое потребует таких же серьезных усилий – освобождение твоего отца. А эйры его вряд ли уступят, раз его преступления против них уже доказаны. Ведь ты об этом собиралась попросить дальше?
Я смотрела на полукруглое окно, где через цветное стекло была видна часть неба – коричневая, желтая, зеленая в зависимости от окраса стекляшки. Красиво. Но небо имеет свой цвет, и совершенно бессмысленно добавлять ему несвойственных красок – небо останется небом. Как и многие вещи в мире, какими бы ужасными или непостижимыми они ни были, останутся ими же. И нет никакого толку смотреть на них через цветной фильтр, они оттого не сделаются радостнее или чище:
– Не собиралась, Адриан. Я этого человека ненавидела с тех самых пор, как только узнала о его существовании. Но сейчас к ненависти добавилось понимание, что он очень и очень был нужен этому миру. Нужнее, чем я. Именно поэтому он стал для народа Светлым, а я – только страшилкой для маленьких дракончиков. Но его казнь отменять не следует. Чтобы его цель была достигнута, нужна сакральная жертва – и он принес себя на этот алтарь, ведь и сам знал, что более действенного способа не придумать. Когда эйры казнят любимца простых людей за то, что он организовал нападение на драконов, но притом сами драконы без суда и следствия убивают кого захотят, гнобят в тюремных застенках, проводят над ними зверские эксперименты, то это насторожит не только его сторонников. Казнь Энрая Светлого станет знаменем, которое мы с тобой, Адриан, уже и поднимем. Наша же задача проафишировать эту казнь, наша задача – вытащить на поверхность все доказательства несправедливости их правления. И тогда можешь не сомневаться, за тобой пойдет любой маг, ведьма и абсолютное большинство простых людей. Достаточно одного светлого человека, умершего за свою идею, как за ту же идею согласятся умереть многие. Такого сопротивления эйры за всю историю не знали, а они уже привыкли к своей сытой жизни на богатой налогами земле. Открытая война не выгодна им даже больше, чем всем остальным. Вопрос в другом: чем они согласятся поступиться, чтобы не потерять свои сокровища? Когда они казнят Энрая Светлого, только тогда и поймут, что сами создали символ, объединивший всех их врагов. За эту ошибку они и заплатят единственной уступкой – новым законом по поводу их браков. А будущие студенты на курсах древней истории будут зазубривать, какой из драконьих домов присоединился к соглашению первым, а какой – последним. Заранее им сочувствую.
После долгой паузы принц все-таки сформулировал мысль, хотя голос его от напряжения немного захрипел:
– Ничего себе, милая и добрая простая девчонка… Так спокойно подписываешь смертный приговор собственному отцу? Неужели у вас действительно нет никакой привязки к родне?
– Не называй его моим отцом, Адриан, он никогда им не был. – Я продолжала смотреть на небо сквозь прекрасное разноцветное окно. – И я еще никогда не чувствовала себя такой змеей. Но теперь понимаю его логику – иногда нужно показать всем, на что способен враг, чтобы заручиться еще большей поддержкой. Надо показать настоящее лицо эйров – и оно возмутит всех. В том числе самих эйров – особенно молодых и тех, кто уже готов к переосмыслению. По меньшей мере, трое из Дикранов потенциально могут быть на нашей стороне, а трое из Дикранов – это очень и очень много. Представь только, если таких сомневающихся появятся десятки? Тогда победа королевского дома станет вопросом намного более короткого времени, чем мы здесь запланировали.
