— Я же говорил тебе, что он сбежит! Испугался пути до Орлиных Высот, вот и удрал, а потом в лесу спрятался.
Торак метнулся назад и присел за валуном, желая послушать продолжение разговора.
— Возможно, — ответил Бейл. — Впрочем, может быть, он просто попал в беду. — Торак удивился: в голосе Бейла звучала искренняя тревога. — Я не видел даже, выбрался ли он на берег.
— Ну и что? — хмыкнул Асриф. — Ты не обязан за ним присматривать. Я знаю, ты считаешь иначе, потому что он моложе тебя, но, Бейл, он ведь не брат тебе!
— Это я и без тебя знаю, — отрезал Бейл. — Но надо было все-таки убедиться, что он сумел вернуться на берег. В Море такому новичку оставаться небезопасно, особенно сейчас. Если люди из племени Корморана правы…
— Будем надеяться, что нет, — быстро сказал Асриф.
Торак вышел из-за валуна.
— И в чем же они правы? — громко спросил он, бредя к ним по песку и на ходу старательно заметая прошлые следы.
— А с тобой-то что случилось? — крикнул Бейл. В руках у них с Асрифом были факелы из перекрученной ламинарии, вымоченной в тюленьем жире. В неровном свете факела лицо Бейла выглядело усталым и измученным. — Где ты был?
— Доказательства искал, — сказал Торак. — Доказательства того, что я не лгал.
Лицо Бейла замкнулось.
— Придумай-ка историю получше. Тебя ведь почти всю ночь не было.
— Я попался в тюленью сеть.
— В тюленью сеть? — фыркнул Асриф. — Вот уж теперь ты точно врешь! Мы никогда не ставим сети так близко от стоянки — здесь ведь нет никаких тюленей!
— Может, тюленей и нет, — сказал Торак, — да только сеть была, и я именно в нее и угодил. Я вам покажу.
Молясь в душе, чтобы сеть не унесло приливом, он повел их через березовую рощу на берег. Затем, кое-что вспомнив, он предложил подняться чуть выше, на еще сухую полоску песка.
— Мне показалось, ты говорил, что у берега есть сеть, — сказал Бейл.
— Она там, но здесь тоже есть один интересный след. Я сперва вам его покажу.
Ему повезло. Прилив еще не добрался до отпечатков ног токорота, которые были ясно видны при свете факелов.
Бейл опустился возле них на колени.
— Что за существо могло оставить такие следы?
Торак колебался.
— Это страшное существо, — тихо сказал он.
— Эй, я, по-моему, нашел эту сеть! — услышали они крик Асрифа. Он уже вытащил сеть на камни, когда они подбежали к нему. — Но кому пришло в голову ставить тут сеть? — пробормотал он. — Ведь ни один тюлень так близко к берегу не подплывает.
— Они не на тюленей охотились, — сказал Торак, — а на меня.
И снова Асриф презрительно фыркнул:
— Ты все выдумываешь!
— Нет, по-моему, он говорит правду, — возразил Бейл, опускаясь на колени и внимательно рассматривая сеть. Потом перевернул ее и заметил: — А тот, кто ее поставил, знал, что делает!
— Почему ты так думаешь? — спросил Торак.
Бейл посмотрел на него.
— Когда ставят сеть на тюленей, то в верхний ее край продевают крепкую веревку, но крепят к скале лишь одним концом, а второй оставляют свободно висеть в воде, как и весь нижний край сети. Когда тюлень заплывает в сеть, он натягивает веревку, и сеть обматывается вокруг него.
— Ну что ж, так оно и случилось, когда я угодил в эту ловушку! — с чувством сказал Торак. И будто снова почувствовал, как скользкие водоросли опутывают его ноги…
— А посмотрите-ка на это! — Бейл показал им на два ряда зазубренных костяных крючков, которые, как клыки, торчали на двух противоположных краях сети. — Такая сеть уж точно если сомкнётся, то тюленю больше не вырваться.
Торак кивнул:
— А я все никак не мог понять, как это я внутрь попал, а выбраться не могу.
Бейл встал и с подозрением спросил:
— И как же ты все-таки выбрался?
Говорить правду Тораку не хотелось.
— С помощью ракушки, — сказал он. — Отодрал от скалы ракушку и разрезал веревки.
Бейл посмотрел на растерзанную сеть и изумленно поднял брови.
Торак упрямо смотрел на него. Врать Бейлу было противно, но все-таки он еще недостаточно ему доверял. Нет, единственный способ скрыть ото всех появление на острове Ренн и Волка — это стоять на том, что выбрался он самостоятельно.
— Это не важно, как я выбрался, — махнул он рукой. — Важно другое: верите ли вы мне. На остров Тюленей проникло злобное существо, это оно разносит болезнь. И нам необходимо поскорее раздобыть средство для исцеления от нее.
Бейл задумчиво поводил большим пальцем по нижней губе, потом прикусил палец и сказал:
— Ладно, я ошибался. Похоже, ты действительно сказал правду. Или часть правды. Но зачем, скажи мне, кому-то понадобилось ловить тебя в сеть? И почему именно тебя? И кто ты все же такой?
Торак постарался уйти от прямого ответа:
— Я тоже не знаю, чего от меня хочет это существо.
— Ты в этом уверен?
— Совершенно уверен. — Торак помолчал. — А теперь ты скажи мне: о чем вы с Асрифом беседовали только что? Ты что-то говорил о племени Большого Баклана, верно?
Асриф и Бейл обменялись взглядами.
Потом Бейл сказал:
— Сегодня кое-что случилось в проливе между нашими островами. Несколько человек из их племени ловили там рыбу, и на них напали.
— Напали? — удивился Торак.
— Ну да. Это был Охотник.
— Одиночка, — прибавил Асриф. — Со сломанным плавником.
Торак вспомнил огромные черные плавники, кружившие по водной глади, тучи морских птиц над ними и тот гигантский сломанный плавник с острым неровным краем. Вспомнил он и тот ужас, который охватил его вместе со стаей мойвы под водой…
— Понимаешь, — продолжал Бейл, — Охотник очень редко покидает свою стаю. Самцы иногда уплывают в поисках самки, но это случается только зимой. И, судя по рассказам людей из племени Корморана, этот Охотник самку не искал…
— Кто-нибудь погиб? — спросил Торак.
Бейл покачал головой.
— Он вдребезги разбил три лодки и ушел на глубину. Больше они его не видели. Их колдун уверен: оставил тех людей в живых, потому что искал кого-то совсем другого.
— Так, может, он как раз тебя и искал, Лесной Мальчик? — ядовитым тоном спросил Асриф.
— Зачем я ему? — деланно изумился Торак, хотя внутри у него все похолодело. — Или Охотник мстит мне за то, что я по неведению забросил в Море несколько рыболовных крючков?
— Оставь его в покое, Асриф, — сказал Бейл и повернулся к Тораку. — Тенрис так не считает. Но говорит, что дело тут гораздо серьезнее. — Теперь Бейл смотрел Тораку прямо в глаза. — Скажи, может, ты еще что-нибудь такое натворил, в чем тебе лучше было бы сразу признаться?
