Десять минут спустя мы вернулись в гостиную и уставились друг на друга. Первым наши мысли облек в слова Тристан.
– Что мы скажем мисс Уэстермен, когда она явится за ним?
Я помотал головой. Попытка представить себе, как мы будем объяснять ей, что не уберегли ее песика, полностью парализовала мои мыслительные способности.
Тут в коридоре раздался резкий звонок, и Тристан буквально подпрыгнул.
– Господи! Это она. Пойди открой ей, Джим. Скажи, что виноват я… говори что хочешь… Только я к ней не выйду!
Расправив плечи, я прошел по бесконечному коридору и открыл дверь. Однако увидел я не мисс Уэстермен, а пышную крашеную блондинку, которая свирепо на меня уставилась.
– Где Тристан? – прошипела она голосом, сказавшим мне, что нам следовало бы опасаться не только мисс Уэстермен.
– Он… э…
– Я знаю, что он тут!
Она прошла мимо меня, и я заметил, что щека у нее выпачкана в земле, а волосы растрепаны. Следом за ней я вернулся в гостиную.
– Погляди на мои чулки! – крикнула она, грозно надвигаясь на Тристана. – От них же ничего не осталось!
Тристан нервно взглянул на ее красивые ноги.
– Извини, Лидия. Я куплю тебе новую пару. Честное слово, милая.
– Только попробуй не купи, сукин сын! – ответила она. – И никакая я тебе не милая! В жизни меня так не оскорбляли! Слишком много ты себе позволяешь!
– Но это же недоразумение! Я сейчас объясню…
Тристан сделал к ней шаг, пытаясь улыбнуться пообаятельнее, но она отстранилась.
– Держись подальше! – предупредила она ледяным тоном. – На сегодня с меня хватит.
Она величественно вышла из комнаты, и Тристан прижался лбом к каминной полке.
– Вот и кончилась чудесная дружба, Джим! – Он встряхнулся. – Ну, пошли искать эту псину.
Я направился в одну сторону, он – в другую. Ночь была безлунная, и в смоляном мраке мы искали угольно-черную собаку. Конечно, мы оба сознавали тщетность наших усилий, но ведь надо же было что-то делать!
В городках вроде Дарроуби улицы быстро переходят в неосвещенные проселки, и, пока я, спотыкаясь на каждом шагу, усердно вглядывался во тьму, укрывавшую поля, бессмысленность этих поисков становилась мне все ясней.
Порой моя орбита сближалась с орбитой Тристана, и я слышал его вопли, замиравшие в пустынной дали:
– Хэ-э-эмиш! Хэ-э-эмиш! Хэ-э-эмиш!..
Полчаса спустя мы встретились у дверей Скелдейл-хауса. Тристан вопросительно поглядел на меня, я покачал головой, и он весь поник. Грудь его тяжело вздымалась, словно он запыхался, и я догадался, что все время, пока я ходил, он бегал, – это, впрочем, было вполне естественно. Мы оба попали в крайне неприятное положение, но главный удар неизбежно должен был пасть на него.
– Что же, пойдем поищем еще, – с трудом выговорил он, и тут в дверь вновь позвонили.
Тристан побелел и уцепился за мою руку.
– Это уж точно мисс Уэстермен! Господи, она идет сюда!
В коридоре прозвучали быстрые шаги, дверь отворилась, но вошла не мисс Уэстермен, а Лидия. Она молча направилась к дивану, пошарила под ним, извлекла свою сумочку и вышла, не произнеся ни единого слова, но испепелив Тристана уничтожающим взглядом.
– Ну и вечер! – простонал он, прижимая ладонь ко лбу. – Я долго не выдержу.
Мы рыскали в поисках Хэмиша еще час, но его нигде не было, и никто его не видел. Когда я наконец вернулся, Тристан с полуоткрытым ртом без сил лежал в кресле. Видно было, что он полностью измотан. Я покачал головой, он покачал головой, и тут зазвонил телефон.
Я снял трубку, послушал и повернулся к Тристану.
– Мне надо ехать, Трис. У старой лошади мистера Дру опять колики.
Он умоляюще протянул руку из недр кресла.
– Джим, неужели ты меня бросишь?
– К сожалению. Но я скоро вернусь. До фермы Дру всего миля.
– А вдруг явится мисс Уэстермен?
Я пожал плечами.
– Извинись перед ней, и все. Хэмиш наверняка найдется. Может быть, утром…
– Как у тебя все легко получается! – Он оттянул воротничок. – Ну а Зигфрид? Вот он вернется и спросит про собаку. Что я ему скажу?
– Это пусть тебя не тревожит, – ответил я небрежно. – Скажешь ему, что занимался с официанткой из «Гуртовщиков» на диване и не мог отвлекаться по пустякам. Он поймет.
Но Тристан не оценил моей шутки. Он смерил меня холодным взглядом и закурил трепетавшую в его руке сигарету.
– Если не ошибаюсь, я уже говорил тебе, Джим, что есть в тебе какая-то омерзительная жестокость.
Лошадь мистера Дру почти совсем оправилась еще до моего приезда, но на всякий случай я сделал ей инъекцию легкого снотворного. На обратном пути мне вдруг пришла в голову блестящая мысль, и я свернул на дорогу, которая вела в обход городка к кварталу современных особнячков, где жила мисс Уэстермен. Остановив машину у номера десятого, я пошел по дорожке к крыльцу.
И действительно, там, уютно свернувшись на коврике, лежал Хэмиш. Он с сонным удивлением посмотрел на меня.
– Идем, милый, – сказал я, нагибаясь. – Ты куда умнее нас. И как мы раньше не сообразили?
Я посадил его на сиденье рядом с собой, и, едва машина тронулась, он уперся передними лапами в приборную доску и начал с интересом рассматривать шоссе, развертывавшееся в лучах фар. Поразительно невозмутимый песик!
Остановившись перед Скелдейл-хаусом, я взял Хэмиша под мышку, поднялся на крыльцо и уже собирался повернуть дверную ручку, как вдруг вспомнил все шуточки Тристана, все розыгрыши, которые он мне устраивал: ложные телефонные вызовы, привидение у меня в спальне, и то, и другое, и третье. Собственно говоря, хотя мы и были друзьями, он никогда не упускал случая подурачить меня. На моем месте он был бы сейчас со мной беспощаден. И вот, вместо того чтобы, по обыкновению, просто войти, я нажал на звонок и несколько секунд не отнимал пальца от кнопки.
Сначала внутри царила могильная тишина, и я представил себе, как он ежится в кресле, собираясь с духом, чтобы встать и пойти навстречу грозной судьбе. Затем коридор осветился, и, внимательно вглядываясь в дверное стекло, я увидел, что из-за угла коридора выдвинулся нос, а затем настороженный глаз. Мало-помалу появилось все лицо, и тут Тристан узнал мою ухмыляющуюся физиономию и ринулся по коридору, потрясая кулаками.
В своем расстроенном состоянии он был вполне способен отдубасить меня хорошенько, но стоило ему увидеть Хэмиша, как все остальное вылетело у него из головы. Схватив лохматого песика, он принялся его ласкать.
– Миленькая собачка, умненькая собачка, – ворковал он, рысью возвращаясь в гостиную. – У-у, красавчик!
Он нежно уложил его в корзинку; Хэмиш поглядел вокруг с выражением, яснее всяких слов говорившим: «Эгей, а мы снова тут!» – опустил голову на лапы и тут же уснул.
