Да и времени это теперь займет немного, думал я, спеша к заветной двери ее дома. Я зашел внутрь и в недоумении осмотрел пустую кухню – я был уверен, что она ждет меня там, раскрыв руки для объятий. Я позвал ее по имени, но не услышал никакого движения. Я все еще прислушивался, когда открылась дверь соседней комнаты и в кухню вошел ее отец.
– У тебя сын, – сказал он.
Я положил руку на спинку стула.
– Что?..
– У тебя – сын.
Он был абсолютно спокоен.
– Когда?..
– Да только что. Я пару минут назад закончил говорить с акушеркой Браун по телефону. Здорово, что ты приехал.
Я сел на стул, а он посмотрел на меня одобряюще.
– Хочешь капельку виски?
– Виски? Зачем?
– Ну, я просто заметил, что ты немного побледнел, только и всего. Впрочем, в любом случае тебе надо поесть.
– Нет-нет, спасибо. Мне надо быть там.
Он улыбнулся.
– Спешить незачем. Они не захотят никого видеть так скоро. Лучше съешь чего-нибудь.
– Извините, не могу. Вы не позволите мне воспользоваться вашей машиной?
Я все еще немного дрожал, когда выезжал со двора. Если бы мистер Олдерсон ввел меня в курс дела постепенно, например, начал бы со слов: «А у меня для тебя новость» – или что-нибудь в этом роде, – но его прямолинейный подход к делу вверг меня в шок. И, даже подъезжая к дому акушерки Браун, я не осознавал того простого факта, что стал отцом.
Слова «Родильный дом „Гринсайд“» звучали важно, но на самом деле это был дом, где жила акушерка Браун, а с ней – две или три местные женщины, которым пришло время рожать.
Она сама открыла дверь и всплеснула руками.
– Мистер Хэрриот! Быстро же вы добрались! Откуда вы выскочили?
Она была веселой, энергичной женщиной с лукавыми глазами.
Я покорно улыбнулся.
– Да я заскочил к мистеру Олдерсону, и он сообщил мне новость.
– Ну дайте нам время хотя бы обмыть ребенка как полагается, – сказала она. – Впрочем, заходите, можете посмотреть на него. Прекрасный малыш – четыре килограмма.
Все еще не придя в себя окончательно, я пошел за ней по ступенькам небольшого дома в небольшую спальню. Там лежала Хелен. Она покраснела и сказала:
– Привет.
Я подошел и поцеловал ее.
– Как он выглядит? – спросил я нервно.
– Ужасно, – сказала Хелен без большого энтузиазма. А потом махнула головой в сторону колыбели, стоявшей рядом.
Я впервые посмотрел на своего сына. Маленький Джимми был кирпично-красного цвета, а на пухлом лице отразилось бессмысленное выражение. Я наклонился над ним, он сжал свои маленькие кулачки под подбородком, и мне показалось, что внутри его идет какая-то борьба. Его личико напряглось и потемнело, затем его тельце дернулось, и на меня из складок на лице уставились два злобных глаза. А потом он высунул язык из уголка рта.
– О боже! – воскликнул я.
Акушерка с удивлением посмотрела на меня.
– Что случилось?
– Малыш странно выглядит, не так ли?
– Что?! – Она с яростью уставилась на меня. – Мистер Хэрриот, как вы можете так говорить? Он очень красивый малыш!
Я вновь заглянул в колыбель. Джимми приветствовал меня косым взглядом, стал лиловым и пустил пузыри.
– Вы уверены, что с ним все в порядке? – спросил я.
С постели раздалось усталое хихиканье, но акушерка Браун не повеселела.
– Все в порядке?! Что вы имеете в виду? – Она собралась как для прыжка.
Я покачнулся на ногах.
– Ну, я хотел спросить – с ним все нормально?
Мне показалось, что она хочет меня ударить.
– Нормально!.. Да как вы смеете! О чем вы говорите? Никогда не слышала подобной чепухи!
Она посмотрела на Хелен, но та устало улыбнулась и закрыла глаза.
Я отвел разъяренную женщину в сторону.
– Послушайте, у вас, случайно, нет в палатах других малышей?
– Других кого? – спросила она ледяным голосом.
– Малышей, новорожденных. Я хотел бы сравнить Джимми с другим малышом.
Ее глаза полезли на лоб.
– Сравнить с ним! Мистер Хэрриот, я не собираюсь больше слушать вас. Мое терпение лопнуло!
– Прошу вас, – повторил я. – Есть у вас еще малыши?
На какое-то время воцарилась тишина, а потом она посмотрела на меня как на невероятную диковину.
– В соседней комнате лежит миссис Дьюберн. Маленький Сидни родился почти одновременно с Джимми.
– А можно взглянуть на него? – Я с мольбой посмотрел на нее.
Она немного подумала, затем жалостная улыбка исказила ее лицо.
– Ну… Вы… Что ж, подождите минуту.
Она вошла в соседнюю комнату, и я услышал неразборчивые голоса. Затем она появилась снова и пригласила меня зайти.
Миссис Дьюберн была женой мясника, и я хорошо ее знал. Ее лицо на подушке было таким же красным и усталым, как и у Хелен.
– О, мистер Хэрриот, не ожидала вас увидеть. Я думала, что вы в армии.
– Вообще-то, в Королевских ВВС, миссис Дьюберн. У меня, э-э, увольнительная.
Я посмотрел в колыбель. Сидни был тоже пухлым и темно-красным и тоже, похоже, боролся с собой.
Я невольно отступил на шаг.
– Какой красивый ребенок, – сказал я.
– Да, разве он не очень мил? – с нежностью в голосе сказала его мать.
– Он и в самом деле великолепен. – Я еще раз недоверчиво посмотрел в колыбель. – Что ж, спасибо вам, миссис Дьюберн. Очень мило с вашей стороны, что вы разрешили мне посмотреть на него.
Выйдя из комнаты, я глубоко вздохнул и вытер лоб. Облегчение было неописуемым. Сидни выглядел еще более странно, чем Джимми.
Когда я вернулся в комнату Хелен, акушерка Браун сидела на постели, и две женщины явно смеялись надо мной. Конечно же, теперь, оглядываясь назад, я и впрямь понимаю, что выглядел глупо. Сегодня и Сидни Дьюберн, и мой сын выросли и стали крупными, крепкими и очень симпатичными молодыми людьми, так что мои страхи были напрасными.
Акушерка вопросительно посмотрела на меня. Я подумал, что она меня простила.
– А мне показалось, что вы считаете всех своих телят и жеребят красивыми с момента рождения, разве не так?
– Ну да, – ответил я. – Должен признаться, что я именно так и думаю.
Как я уже говорил, я не слишком быстро соображаю, но на обратном пути в Скарборо в моем мозгу начал созревать дьявольский план.
