Так мы и стояли, сверля друг друга глазами – не столь уж редкая для нас поза, – как вдруг он улыбнулся.
– Послушайте, вы ведь сейчас едете поглядеть корову Джона Тиллота, которой я сделал инъекцию от пареза. Насколько я понял, она еще не поднялась.
– Совершенно верно.
– Ну так просто как личное одолжение мне испробуйте новый впрыскиватель, хорошо?
– Ладно, Зигфрид, попытаюсь еще раз, – ответил я после некоторого размышления.
Добравшись до фермы, я увидел корову, уютно разлегшуюся на лугу среди волнующегося моря золотых лютиков.
– Вставать она пробует, – сообщил фермер. – Но что-то не получается.
– Ну так сделаем ей еще одну инъекцию. – Я направился к машине, в которой, подпрыгивая на кочках и рытвинах, добрался до середины луга, и вытащил из багажника пластмассовый впрыскиватель.
Мистер Тиллот встретил меня удивленным взглядом.
– Одна из этих новых штучек, а?
– Да, мистер Тиллот, новейшее изобретение. Полная стерильность.
– Хоть бы и так, только мне они не по нутру.
– Не по нутру?
– Нет!
– Но… почему же?
– А вот послушайте. Мистер Фарнон нынче утром тоже взял такую штуку. Немножко этой дряни угодило мне в глаз, немножко – ему в ухо, остальное заляпало его брюки, а в корову, по-моему, ни капли не попало.
И был другой случай, когда Зигфрид счел нужным прочесть мне нотацию. Старик-пенсионер вошел в смотровую, ведя на веревочке небольшую дворняжку. Я похлопал ладонью по столу.
– Поднимите ее сюда, пожалуйста, – сказал я.
Старик медленно нагнулся, охая и отдуваясь.
– Погодите. – Я потрогал его за плечо. – Дайте-ка мне! – И я подхватил собачонку.
– Спасибо, сэр! – Старик с трудом выпрямился, потирая спину и ногу. – Ревматизм меня совсем доконал, и поднимать-то мне не очень сподручно. Фамилия моя Бейли, а живу я в муниципальных домах.
– Ну, мистер Бейли, так что с вашей собачкой?
– Да кашляет она. Чуть ли не все время. А под конец вроде как бы срыгивает.
– Ах так… А сколько ей лет?
– В прошлом месяце десять сравнялось.
– А-а… – Я измерил температуру и тщательно прослушал грудную клетку. Пока я водил стетоскопом по ребрам, вошел Зигфрид и начал рыться в шкафу.
– У нее хронический бронхит, мистер Бейли, – сказал я. – У собак в старости это часто бывает, как и у людей.
Он засмеялся.
– Да я и сам иногда покашливаю.
– Вполне естественно. Только кашель вас не мучит, верно?
– Нет-нет.
– Вот и с вашей собачкой то же. Я сделаю ей инъекцию и дам таблетки. Боюсь, полностью кашель не пройдет, но если потом ей станет хуже, приводите ее опять.
Старик закивал.
– Обязательно, сэр. Большое спасибо, сэр.
Пока Зигфрид продолжал возиться в шкафу, я сделал инъекцию и отсчитал двадцать таблеток новейшего средства – МБ-693.
Старик с интересом поглядел на них, потом положил в карман.
– Сколько я вам должен, мистер Хэрриот?
Я поглядел на ветхий галстук, тщательно повязанный под обтрепанным воротничком, на вытертый до прозрачности пиджак. Брюки его были залатаны на коленях, но сбоку в прорехе розовела кожа.
– Ничего, мистер Бейли. Последите, как она будет себя чувствовать.
– А?
– Вы ничего за прием не должны.
– Но…
– Не беспокойтесь, это же все пустяки. Только не забывайте давать ей таблетки.
– Обязательно, сэр, и большое спасибо. Я ведь и не думал…
– Знаю, мистер Бейли. До свидания, и если в ближайшие дни ей не станет заметно лучше, приведите ее еще раз.
Едва шаги старика затихли в коридоре, как Зигфрид вынырнул из шкафа.
– Битый час я их искал. Нет, Джеймс, вы нарочно все от меня прячете!
Я улыбнулся, но промолчал, убирая шприц, а Зигфрид снова заговорил:
– Джеймс, мне неприятно этого касаться, но не кажется ли вам, что вы поступаете легкомысленно, работая даром?
Я посмотрел на него с удивлением.
– Но он живет на пенсию по старости. И наверное, очень нуждается.
– Вполне возможно, и тем не менее вы не имеете права предлагать свои услуги бесплатно.
– Но изредка, Зигфрид! В случаях вроде этого…
– Нет, Джеймс. Даже изредка – нет. Это непрактично.
– А сами вы? Я же видел… и много раз!
– Я? – Его глаза изумленно раскрылись. – Да никогда в жизни! Я-то отдаю себе отчет в суровой реальности нашего существования. Все стало безумно дорого. Например, вы же горстями сыпали ему МБ-693? Господи помилуй! Да вы знаете, что одна такая таблетка стоит три пенса? И не возражайте! Вы ни при каких обстоятельствах не должны работать без гонорара.
– Но, черт побери, а сами-то вы?! – не выдержал я. – Не далее как на прошлой неделе…
Зигфрид поднял ладонь.
– Успокойтесь, Джеймс. Успокойтесь. У вас необузданное воображение, вот в чем ваша беда.
Вероятно, я поглядел на него очень свирепо, потому что он протянул руку и потрепал меня по плечу.
– Поверьте, дорогой мой, я все прекрасно понимаю. Вы действовали из благороднейших побуждений, и у меня самого бывает искушение поступить так же. Но надо быть твердым. Времена теперь суровые, и, чтобы продержаться на поверхности, нужна суровость. Так что запомните на будущее: никакого робингудства, мы не можем позволить себе такую роскошь.
Я кивнул и отправился на вызовы в несколько ошарашенном состоянии. Впрочем, вскоре я забыл об этой стычке, и она совсем изгладилась бы из моей памяти, если бы неделю спустя мне не довелось снова увидеть мистера Бейли.
Его собачонка вновь лежала на столе в смотровой, и Зигфрид делал ей инъекцию. Я не стал мешать, а вернулся по коридору в приемную и принялся приводить в порядок еженедельник. День был летний, и между занавесками открытого окна я видел крыльцо и ступеньки.
Склоняясь над еженедельником, я услышал, как Зигфрид и старик прошли к дверям. На крыльце они остановились. Собачонка на веревочке выглядела совершенно так же, как и раньше.
– Ну что же, мистер Бейли, – говорил Зигфрид, – я могу только подтвердить слова мистера Хэрриота. Боюсь, кашлять она будет до конца своих дней, но при ухудшениях приходите к нам.
– Хорошо, сэр. – Старик опустил руку в карман. – Скажите, пожалуйста, сколько с меня причитается?
– Причитается?.. Ах да, причитается… – Зигфрид откашлялся, словно на секунду утратил дар речи. Он поглядывал то на дворняжку, то на потрепанную одежду старика, а потом покосился на дом и произнес хриплым шепотом:
