Я чувствую висящее в воздухе напряжение и начинаю нервничать.
– Герцогиня де Жуанвиль, маркиза д'Аркур, – представляет нас друг другу Сюзанна.
Мы обмениваемся легкими кивками.
– Наслышана о вас, ваша светлость, – голос у герцогини под стать ее внешности – нежный, бархатистый. – Граф Помпиду говорил, что вы должны прибыть из самой Америки. Это ужасно далеко, не правда ли?
Я подтверждаю – да, далеко.
– Хотя, боюсь, вы прибыли напрасно, – в ее взгляде появляется что-то похожее на жалость. – Должность, которой так добивался для вас его сиятельство, уже занята.
– Не может быть! – вмешивается графиня. – Сама обер-гофмейстерина обещала Амбуазу…
Но герцогиня не дает ей договорить:
– Да-да, я знаю. Но обстоятельства изменились. Несколько раньше вас в Тодорию из Франции прибыла моя дальняя родственница. Бедняжка, она потеряла там всё. Ее мужа казнили на гильотине в Париже. Она приехала в Алар на крестьянской телеге. Могла ли я не похлопотать за нее при дворе? Надеюсь, вы не станете на меня за это обижаться. Да и вам, боюсь, покажется у нас в Тодории скучно.
Я вижу, как багровеют щеки у графини, и считаю должным ответить:
– Не беспокойтесь, ваша светлость, я не ищу шумных развлечений. А здесь красивые горы и чистый воздух.
– Ну, что же, – усмехается блондинка, – надеюсь, и здешнее общество покажется вам приятным.
Она удаляется с гордо поднятой головой. Гуляющие по аллее пары почтительно склоняются перед ней.
– Злобная гадюка! – негодует графиня, когда мы снова оказываемся в карете. – Она сделала это нарочно!
– Но кто она?
– Главная фаворитка его величества! – Сюзанна говорит то, о чём я и сама уже догадалась. – Она узнала, что Амбуаз хлопотал о месте при дворе для вас, дорогая, и сделала всё, чтобы этого не допустить.
Не могу сказать, что я расстроена услышанным. Напротив, я рада, что место статс-дамы уже занято. Быть может, это послужит дополнительным аргументом в пользу совсем другой должности для меня.
А вот графиня расстроена искренне. Судя по всему, у них с герцогиней отнюдь не дружеские отношения.
– Она боится, что его величество перенесет свою благосклонность на кого-то другого.
Я предполагаю:
– Наверно, она надеется выйти за него замуж?
Я никогда не страдала от неуверенности в себе. Напротив, я знаю, что красива и способна вызывать интерес у мужчин. Но есть женщины, которые рождены, чтобы стать королевами – герцогиня как раз из таких.
Но Сюзанна хмыкает:
– Не думаю, что в голову его величества хоть когда-нибудь приходила мысль жениться на ней, хотя они и знакомы с детства. Нет, он должен связать себя узами брака с девицей из какой-нибудь славной королевской семьи Европы. Такой союз послужит интересам нашей страны. А Жуанвиль беспокоится не зря – рано или поздно его величество потеряет к ней интерес.
Я качаю головой:
– Мне кажется, ей нечего бояться. Вряд ли его величество сумеет найти при дворе кого-то, столь же красивого.
Графиня склоняется к моему уху:
– Вы любите читать романы, дорогая? Я тоже. Но станете ли вы читать много раз один, даже самый интересный из них? Особенно если знаете, что на свете много других, не менее прекрасных книг.
12. Разрешение его величества
После разговора с королем месье Амбуаз возвращается домой в довольно странном состоянии.
– Сударыня, его величество счел возможным выслушать ваши соображения по поводу финансов Тодории, – сообщает он мне.
Я вижу – он удивлен, а может быть, даже и разочарован. В его представлении о мире женщина не может занимать важный пост – даже если это пойдет на благо государству. Он хорошо относится ко мне и готов предоставить мне кров и оказать поддержку, но он не готов признать, что женщина годится на что-то большее, чем подносить королеве корзинку с рукоделием.
– Отлично! – я довольно потираю руки. – Но чтобы у меня появились хоть какие-то соображения, мне нужно ознакомится с документами.
Я не знаю, как называются местные финансовые документы, но не сомневаюсь, что хотя бы бюджет в Тодории есть.
– Разумеется, сударыня, разумеется, – не очень уверенно говорит граф. – Но хочу сразу вас предупредить – речь не идет о назначении на должность. Его величество всего лишь распорядился ознакомить вас с состоянием дел и готов дать вам возможность выступить на заседании государственного совета.
Судя по всему, даже это кажется ему чем-то противоестественным.
– Мне показалось, даже на это его величество пошел лишь потому, что должность статс-дамы, из-за которой, как считают все, вы проделали путь из Америки в Европу, оказалась занятой.
Я пожимаю плечами. Пусть даже и так. Мне важно выполнить свою часть договора – чтобы потом Вересов не вздумал урезать мне заработную плату. Я ознакомлюсь с документами и что-нибудь порекомендую. Они, конечно, откажутся – и его величество, и месье Амбуаз. Но мне-то какое дело? Если они хотят стать банкротами, я не могу им запретить.
– Тут есть еще некоторые проблемы, – мнется граф. – Я лично предоставлю вам любые данные, которые вам потребуются, но не думаю, что другие министры окажутся столь же покладисты.
– Кто-то осмелится нарушить распоряжение его величества? – удивляюсь я.
Он мотает головой:
– Открыто – нет. Но вы должны понимать, что вам вряд ли будут оказывать содействие.
Интересное кино! Похоже, Тодория обзавелась долгами не только из-за неразумности своих королей. Не удивлюсь, если среди членов государственного совета есть много тех, кто отстаивает интересы отнюдь не своей родной страны. Но об этом я подумаю позже.
– Ну что же, – улыбаюсь я, – в таком случае предлагаю начать с того министерства, где от меня не будут что-то утаивать. Не так ли, ваше сиятельство?
Он пытается улыбнуться в ответ, но у него это плохо получается. Похоже, и в хозяйстве месье Амбуаза не всё прозрачно.
