Не кто иной, как Андрей Романович Вересов поднимается с дивана при нашем появлении.
45. Разговор с Вересовым
Месье Амбуазу удается сориентироваться в ситуации быстрее, чем мне – он делает шаг вперед и отвешивает гостю учтивый поклон.
– Рад приветствовать вас в Тодории, сударь! Моя супруга сказала, что вы прибыли из самой Америки?
Вересов отвечает с не меньшей вежливостью:
– Именно так, ваше сиятельство. Сэр Андрэ Вудвилл к вашим услугам. Я был дружен с покойным мужем маркизы д'Аркур и, оказавшись в Европе, решил засвидетельствовать ей свое почтение.
Он говорит по-французски! Да, не очень правильно, но говорит!
– Я велю накрывать стол к ужину! – вмешивается Сюзанна.
– Не стоит беспокоиться, сударыня! – торопливо возражает гость. – Я очень спешу и, к сожалению, вынужден буду отбыть сразу же после разговора с ее светлостью. Но я искренне признателен вам за гостеприимство.
Графиня разочарованно вздыхает.
– Не будем мешать им, дорогая, – месье Амбуаз подхватывает супругу под локоток и выводит ее из комнаты. – Уверен, им нужно о многом поговорить.
Когда за ними закрываются двери, а шаги затихают в длинном коридоре, я уже по-русски восклицаю:
– Андрей Романович, вы сошли с ума? Такое эффектное появление могло закончиться печально. Только представьте, что было бы, если бы кто-нибудь посторонний увидел, как вы возникли в кабинете графа? Вас, а заодно и месье Амбуаза, обвинили бы в колдовстве.
Он смотрит на меня с улыбкой. А потом раздаются несколько негромких хлопков ладонями.
– Браво, Елена Ивановна! Вижу, вы отлично справляетесь со своей ролью. Но ваш упрек вполне справедлив. Только у меня не было выбора. Мне было необходимо поговорить с вами. А как еще я мог это сделать? Но не беспокойтесь – кроме очаровательной графини, меня никто не увидит. Я удалюсь сразу же после нашего разговора. И обещаю больше не пугать вас подобным образом.
Он снова садится на диван, а я опускаюсь в кресло напротив. Странно, что моим первым чувством при его появлении была не радость (всё-таки за несколько месяцев это – первый человек из нашего мира!), а тревога.
– Вы научились говорить по-французски?
Он кивает:
– Занимался денно и нощно. Согласитесь, если бы я не смог объяснить хозяйке, кто я такой и зачем я здесь, она вызвала бы охрану и отправила меня в тюрьму. Но не будем отвлекаться.
– Я слушаю вас, Андрей Романович.
Но теперь он качает головой из стороны в сторону.
– Сначала я хотел бы послушать вас, Елена Ивановна. Мне хотелось бы знать всё – как вы устроились тут, как вас приняли при дворе, и каких успехов вы достигли. Должно быть, это незабываемые ощущения – оказаться в другой стране и в другом времени?
Я издаю нервный смешок.
– Или, сделай я вам такое предложение снова, вы отказались бы?
Сначала мне хочется сказать «да». Я отказалась бы. Потому что ничто на свете не компенсирует мне тех волнений, которые я перенесла, оказавшись тут. Я ненавижу этих напыщенных индюков, что заседают в государственном совете. И тех взяточников и казнокрадов, которые наживаются на простом народе. И это разделение людей на сословия. И много еще чего.
Но уже через секунду я понимаю, что на самом деле я снова согласилась бы отправиться в Тодорию. Потому что ни одно другое путешествие не могло бы оказаться столь же необычным и волшебным. А представить, что я не познакомилась бы с месье Амбуазом и Сюзанной, с малышкой Эмили, с Рейнаром и даже Аланом Дюбуа, было уже решительно невозможно.
И я рассказываю ему самое главное из того, что тут произошло – просто для того, чтобы он понял – я не зря получаю свою зарплату. И, кажется, он весьма впечатлен.
– Вы проделали отличную работу! Я восхищен. Но я прибыл сюда, Елена Ивановна, – он, как и я, понижает голос, хотя я понимаю, что месье Амбуаз не позволит супруге подслушивать нашу беседу, – чтобы предупредить вас, что ваше задание немного изменилось. Нет-нет, ничего существенного. Недавно в нашем научном центре состоялся большой ученый совет с привлечением внешних специалистов из самых разных областей науки. А поскольку ваш проект является одним из приоритетных для нашей организации, то мы обсудили его со всех сторон. И пришли к выводу, что несмотря на важность того портала, которым я только что воспользовался, мы не имеем права вмешиваться в ход истории для того, чтобы сохранить его. Да, если Алар исчезнет, то эта связь будет разрушена, но значит, так тому и быть.
– Подождите! – останавливаю я его монолог. – То есть, вы хотите сказать, что всё, что я делаю, пытаясь сохранить Тодории суверенитет, вам уже не нужно?
Совсем недавно я задала подобный вопрос и Рейнару.
– Нет, почему же, Елена Ивановна, продолжайте делать то, что делали. Но это будет теперь не самой главной вашей задачей. Для нас важнее понять, в каких местах появляются временные порталы и отыскать еще как минимум один портал за пределами Алара – чтобы мы могли попадать в это время даже тогда, когда город исчезнет.
– Боюсь, это невозможно, – возражаю я. – Даже месье Амбуаз не знает, чем вызвано появление портала в его доме. Для него это стало такой же неожиданностью, как и для вас. А обсуждать подобные вопросы с кем-то еще – чрезвычайно опасно. Вы удивитесь, но в Тодории всё еще идет охота на ведьм. Да, не такая открытая, как в средневековье, но любое подозрение в колдовстве может привести в тюрьму.
Улыбка сбегает с его лица.
– Я понимаю, Елена Ивановна, и ни на чём не настаиваю. Но всё-таки прошу вас – попытайтесь. Вы не представляете, насколько важным для человечества могут оказаться такие прыжки во времени.
Легко ему говорить – попытайтесь. Я отвечаю ему молчанием, и он поднимается.
– Ну, что же, Елена Ивановна, рад был вас повидать. Надеюсь, вы сумеете убедить ее сиятельство, что только неотложные дела не позволили мне присоединиться к вам за ужином. Да, и прошу вас – проводите меня в ту комнату, откуда я смогу вернуться домой. Боюсь, без вас я не найду дорогу.
Я провожаю его до кабинета графа. Во мне бушуют столь противоречивые чувства, что я не могу выразить их словами.
