— Вот как? — удивляюсь я. — А где же?
— В Тодории.
— Где???
Я неплохо знаю географию, но о такой стране слышу впервые.
— Это небольшая страна в Альпах. Она граничит с Францией и Италией.
Я решительно поднимаюсь. Я десять лет прожила в Париже. Я путешествовала по Италии и Швейцарии. И я прекрасно понимаю, что никакой Тодории в Альпах нет!
— Вы извините, Андрей Романович, но я вынуждена отказаться. Я не могу сейчас уехать из России. У меня больная тетя, — надеюсь, такую причину он сочтет убедительной.
Я дохожу до самой двери, и Вересов не пытается меня задержать. Уже переступив порог и увидев секретаршу, оборачиваюсь:
— Понимаете, Андрей Романович, никакой Тодории в Европе нет. Поэтому ваше предложение выглядит как издевательство. Но не беспокойтесь — я о нём никому не расскажу, потому что мне действительно никто не поверит.
Я подхожу к секретарше, чтобы отметить пропуск (без этого, надо полагать, меня из этой сверхсекретной организации просто не выпустят). Вересов выходит в приемную вслед за мной:
— Действительно, Елена Ивановна, сейчас Тодории уже нет. Но она была. Была еще двести лет назад.
5. Тодория, которой нет
Секретарша возвращает мне пропуск, но я продолжаю стоять на месте — мне становится любопытно.
— И куда же она делась?
Теперь наш с Вересовым разговор проходит при свидетельнице — это немного успокаивает. И то, что серьезная и немолодая уже женщина невозмутимо печатает на компьютере и ничему не удивляется, внушает некоторый оптимизм.
— Ее территория стала территорией Франции, а столица — красивейший город Алар
— просто исчезла.
— Как это «исчезла»? — не понимаю я.
Он отвечает вопросом на вопрос:
— А как исчезли Китеж, Шамбала? Да мало ли было городов, которых уже нет. Послушайте, Елена Ивановна, может быть, мы всё-таки продолжим разговор в моем кабинете?
Ругая себя за уступчивость, я возвращаюсь. Секретарша приносит мне кофе, а своему начальнику — чай. Ставит на стол вазочку с печеньем и пряниками. Судя по всему, разговор предстоит долгий.
— Хорошо, допустим, что это правда, — я делаю маленький глоточек и тянусь за печенюшкой, — и про Тодорию, и про Алар. Но я не понимаю, какую работу вы мне собираетесь предложить.
— Как вы и хотели, Елена Ивановна, — работу бухгалтера, — он пьет чай и поглощает сладости гораздо активнее, чем я.
— Бухгалтера в несуществующей стране? — изумляюсь я. — Вы шутите? Андрей Романович, вы спрашивали меня, читала ли я «Машину времени» Уэллса. Это тоже имеет какое-то отношение к нашему разговору?
Он отвечает не сразу, сначала допивает чай.
— Давайте предположим (всего лишь только предположим!), что машина времени на самом деле существует. Конечно, она совсем не похожа на то, что описывали фантасты, но сути дела это не меняет. Важно, что у человечества появилась возможность за считанные секунды перемещаться во времени и пространстве. Вы понимаете, насколько это важно?
Мне кажется, он принимает меня за дурочку.
— А вы не думаете, Андрей Романович, что если бы машина времени была изобретена, то это уже не было бы тайной? Об этом говорили бы на всех каналах телевидения во всех странах мира.
Он и не думает спорить:
— Разумеется, Елена Ивановна, разумеется! Но пока, к счастью для нашей науки, нам удается сохранять режим секретности. Простите, я понимаю, что всё это дико звучит, но, если вы примете мое предложение, вы сможете убедиться в правдивости моих слов.
Я отодвигаю чашку. Сверхсекретная разработка, о которой заместитель директора рассказал, по сути, первой встречной — это смешно!
Вересов словно читает мои мысли:
— Надеюсь, вы понимаете, Елена Ивановна, что о самой машине времени я вам более ничего сказать не могу? Да и не суть важно, какие именно технологии в данном случае используются. Могу вас заверить, что они безопасны. Я сам перемещался неоднократно. Да, процедура болезненна, но неприятные ощущения проходят в течение часа.
Он говорит так, словно я уже согласилась с его предложением. А может быть, это какой-то розыгрыш?
— Не буду врать, Елена Ивановна, наши возможности пока ограничены. Нам удалось установить связь только с несколькими точками, находящимися в разном времени и на разных территориях. И нам особенно важно понять, почему контакт был установлен только с ними. Одной из них, как вы понимаете, является Тодория. И если она исчезнет, оборвется одна из ниточек, соединяющих нас с прошлым. И мы хотели бы это предотвратить.
— Как? — я не могу сдержать улыбки. — С помощью обычного бухгалтера?
Но Вересов серьезен.
— Вы зря смеетесь, Елена Ивановна. У нас есть основания полагать, что причины присоединения Тодории к Франции имеют экономический характер. Крохотная страна стала банкротом и вынуждена была подчиниться более сильной соседке. Наша задача этого не допустить. Человек, с которым мы поддерживаем связь в Тодории — важная персона при дворе короля Рейнара Пятого. Отец и дед его величества наделали больших долгов, и страна оказалась в серьезной зависимости от других государств. Проблема в том, что при дворе короля есть несколько противоборствующих партий, одна из которых точно действует не в интересах Тодории. Его величество не доверяет уже никому. Ему нужны грамотные финансовые советы от человека, который приехал бы со стороны.
Даже если он врёт, то врёт красиво. И мне уже даже хочется, чтобы эта сказка оказалась правдой.
— Но почему именно я? Я никогда не работала ни в каких министерствах, не занимала важных постов. Я ничего не знаю о государственных финансах. Уверена, вам требуется совсем другой человек.
Он вызывает секретаршу и просит принести нам еще по чашечке чаю и кофе.
— А вот в этом вопросе я с вами частично соглашусь. Мы пробовали найти другую кандидатуру. Но возникла проблема — под требования, которые были обозначены принимающей стороной, найти специалиста оказалось непросто.
— И какие же требования они выдвинули? — мне уже, действительно, любопытно.
Он отвечает, когда секретарша выходит из кабинета.
— Это должна быть женщина (признаться, этого требования я и сам не понимаю — я всегда считал, что в то время занимать важные посты могли только мужчины) не старше двадцати пяти лет, приятной наружности, знающая бухгалтерский учет и французский язык в совершенстве — ведь ей придется изучить огромное количество финансовых документов.
Я снова улыбаюсь:
— Уверена, во Франции найдется немало молодых бухгалтеров-женщин.
Но он качает головой:
— Мы не можем доверить эту работу иностранцам. Они не должны узнать о наших разработках. К тому же, я не сказал вам самого главного — пока наша машина времени не настолько совершенна, чтобы перемещать в прошлое абсолютно любого человека. Пока эксперименты удавались только в одном случае — если путешественник во времени обладал паранормальными способностями.
