И разум мне твердит – нет, конечно, нет. Это – всего лишь способ произвести на меня впечатление. А сердце возражает – если бы всё было так, он не стал бы вспоминать о своем сумасшествии.
Глаза его лихорадочно горят, и я вижу – он ждёт ответа.
– Я буду рада видеть вас, Рейнар, кем бы вы ни стали.
Он с трудом приподнимается и дотягивается своей рукой до моей.
В комнату входит доктор, и я торопливо поднимаюсь.
48. Покупательница зелья
Только вернувшись в карету, я вспоминаю, что оставила свой бархатный ридикюль в лавке мадам Легран. Мне совершенно не хочется сейчас туда возвращаться – я устала, и на улице уже темно, – но в нём моя записная книжка, на страницах которой я пытаюсь свести дебет с кредитом, и приличная сумма денег. К тому же, мне неприятна сама мысль, что малознакомая мне ведьма будет рыться в моих вещах.
Я появляюсь в ее лавке как раз в тот момент, когда очередная покупательница (на сей раз – худенькая, почти полностью закутанная в длинный темный плащ) прячет в карман крохотный пузырек.
– Вы уверены, что этого хватит? – голос ее звучит так тихо, что я с трудом разбираю слова. – Здесь всего несколько капель.
И этот голос кажется мне смутно знакомым. Но вспомнить его обладательницу я не могу, а капюшон плаща опущен так низко, что я не могу разглядеть ее лицо.
– Не сомневайтесь, сударыня! – заверяет ее хозяйка.
Посетительница быстро скользит мимо меня, и через секунду дверь закрывается за ее спиной. И ее поведение, и смущение на лице мадам Легран говорят мне, что в данном случае речь идет не о любовном привороте.
А еще я что-то чувствую – что-то темное и ужасное, что висит сейчас в комнате, и чего не было здесь еще сегодня днём. И это что-то не имеет материального характера. Это словно сгустки энергии, исходившие и от хозяйки, и от покупательницы.
– Вы не боитесь помогать отравительницам?
Этот выстрел я делаю наугад, но, кажется, с первого же раза попадаю точно в цель. Потому что мадам Легран краснеет и заходится в кашле.
– Прошу вас, ваша светлость, не произносите такого вслух!
– Почему же? – с вызовом спрашиваю я. – Или вы полагаете, что преступление, о котором не говорят, перестает быть преступлением?
Я взвинчена до предела. Кто может поручиться, что яд, которым пытались отравить Рейнара, не был куплен именно здесь?
И эта рыжеволосая женщина уже не кажется мне милой и забавной.
– Я понимаю ваше негодование, ваша светлость, но прошу вас, выслушайте меня. Да, мои услуги не всегда законны, но не думаете же вы, что если бы я отказала этой девице, то она рассталась бы с мыслью кого-то погубить? Нет, она всего лишь нашла бы яд в другом месте (на рынке полно торговцев, за бесценок предлагающих отраву для крыс), и ее жертва скончалась бы в жутких мучениях. Мое же снадобье, хоть и приводит к тому же исходу, действует совсем по-другому – человек просто погружается в сон и более уже не просыпается.
Я не могу сдержать брезгливости:
– Да вы гуманистка, сударыня. Только, боюсь, участь жертвы вы облегчаете ненамного.
– Вы можете думать обо мне всё, что угодно, – мадам Легран делает шаг в мою сторону, а я пячусь к выходу, – но прежде, чем продать кому-то яд, я разговариваю с покупателем. И только если причина для покупки весома, я отпускаю им товар. Да, иногда они пытаются обмануть меня, но я же чувствую их насквозь, не сомневайтесь! Иногда приходят жены, которых ежедневно избивают мужья, оставляя на их белой коже десятки синяков и ножевых ран. И никакая полиция их не защитит. Иногда – юные девушки, чьей доверчивостью и слабостью воспользовался какой-нибудь негодяй. Да всего не перечислишь. Среди моих покупательниц бывают и благородные дамы, и бедные горничные. Мне всё равно, кто приходит ко мне – да хоть принцесса!
И тут всё становится на свои места! Она произносит это слово, и меня озаряет. Точно! Этот голос! И как я сразу не смогла его вспомнить?
– Сударыня, что с вами? – пугается мадам Легран.
Я выбегаю на улицу. На сей раз я не стала таиться от кучера, и карета ждет меня у самых дверей.
– Куда пошла девушка, вышедшая недавно из лавки?
Кучер машет влево.
– За ней! Немедленно!
Если она пришла сюда пешком, мы нагоним ее. Она не станет входить в королевскую резиденцию с парадного входа. Ей потребуется идти в обход.
Наша карета с открытым верхом, и я кручу головой, выискивая взглядом щуплую фигурку. И когда я вижу ее впереди, то велю кучеру остановиться. Он не должен слышать наш разговор. Рейнар бы точно этого не захотел.
Девушка идет быстрым шагом, и я догоняю ее с трудом. Мне даже приходится бросить ей в спину:
– Остановитесь, ваше высочество!
Она замирает, оборачивается. Сегодня светлая лунная ночь, и когда капюшон девушки соскальзывает с ее головы, я понимаю, что не ошиблась. Передо мной – принцесса Луиза.
Она смотрит на меня с ненавистью и молчит. Она не могла не узнать меня там, в лавке. А значит, знает, откуда я следую за ней.
– Зачем вы делаете это, ваше высочество?
Я не представляю, как сумею рассказать это Рейнару? И выдержит ли он подобное потрясение?
– Неужели вам совсем не жаль того, кто любит вас всем сердцем? Разве его величество заслужил подобную участь?
Ненависть в ее взгляде сменяется сначала удивлением, потом – растерянностью. И это немного охлаждает мой воинственный пыл.
– Вы говорите о моем брате, ваша светлость? – голос ее дрожит, как дрожит и всё ее тело. – Но при чём здесь он? О! – ее лицо вытягивается. – Неужели вы подумали, что это снадобье предназначено для него?
Нет, она не смогла бы так сыграть! Наверняка, не смогла бы.
– А что еще я могла подумать, ваше высочество? – я сержусь на себя за этот порыв. И я еще не вполне ей верю. – Его величество вчера пытались отравить, а сегодня вы приходите в лавку мадам Легран за ядом. И если вы не объясните мне, зачем он вам потребовался…
Она не дает мне договорить:
