— Эй! Слава! Посмотри на меня! — крикнул Сергей, привлекая внимание, и я невольно поднял голову. Шпик больше походил на кокон бабочки, чем на человека. Вязали его быстро, но неумело, потратив куда больше веревки, чем следовало. — Все нормально, ты сделал это не для собственного удовольствия, а чтобы помочь выжить себе и другим. Две-три жизни за сотню — достойный обмен. К тому же ты прикончил тварь, которая могла перебить остальных.
— Но тебя почему-то не тронула, — заметил я, с трудом подтянувшись на край платформы. Мимо меня просеменила Маргарита Петровна, быстро посветила фонариком в глаза, сунула в руки стакан воды и пошла дальше, спасать, кого еще можно было спасти. Мужчины стаскивали тела остальных, складывая их рядом. Выжившие, покинувшие укрытие, смотрели на меня словно на прокаженного, и только Кристи, несмотря на окровавленную куртку, улыбаясь, подошла ко мне.
— Живой. Ты как, нормально? — спросила она, и Сергей, не сдержавшись, рассмеялся.
— Ты бы еще у него спросила, нормально ли он, при сломанной руке или ноге, — не скрывая сарказма, сказал он. — Или если бы у него из черепа торчала рукоять ножа.
— Давай уйдем от него, — попросила, нахмурившись, девушка. — Тебя нужно привести в порядок. Я могу сполоснуть куртку и…
— Подожди, — сказал я, поймав ее маленькую ладошку. — Я не ранен, но мне нужно некоторое время, чтобы отдохнуть и прийти в себя. И другим помощь нужнее. Ты же медсестра, можешь спасти несколько жизней.
— Я? Я только учусь, в колледже… — попробовала протестовать Кристи, но, поймав мой настойчивый взгляд, кивнула. — Хорошо, но потом я обязательно займусь тобой!
— Откройте уже кто-нибудь дверь! — запрокинув голову, сказал Сергей, и только теперь до меня дошло, что монотонный стук снаружи не прекращался. Я просто привык к нему и перестал замечать. Мне не было видно, как на станцию запустили Артема, но, судя по возгласам и ругани, парень оказался не слишком доволен долгому ожиданию. А потом он резко заткнулся, оценив картину происходящего.
Я попробовал подняться и тут же сел обратно. Голова все еще отчаянно кружилась. Кажется, эта вонь, горелого мяса, бензина и жженых волос, будет преследовать меня в кошмарах. Как там Сергей сказал — быть человеком? Да, наверное, и это хорошо. Учитывая «голос», регулярно появляющийся в голове, меня иногда посещали сомнения.
Я с отвращением снял грязную куртку, переложив все полезное в штаны. Благо там было не так много — телефон, нож и ключи от дома, куда я собирался обязательно вернуться. Смогу ли я жить нормальной, обычной жизнью, если доберусь домой? Примут ли меня после всего, что я сделал? А что мне еще придется натворить по пути?
— У тебя плечо в крови, — заметил Артем, проходивший мимо с вещами. — Это от той твари, что цапнула тебя на парковке?
— Это не моя, — возразил я, сдвигая свитер. Как объяснить внезапное исцеление? Поглощение энергии с трупов, телепортацию и то, о чем они даже не догадываются — одну дополнительную жизнь? Скрывать способности уже не получится, мне пришлось их продемонстрировать во время последней схватки. И, судя по тому, как люди начали сторониться меня, они это заметили.
— Может, кровь и не твоя, а дырка точно в твоем теле, — усмехнулся Сергей, наблюдавший за нами от колонны. — Вопросов все больше, а ответов нет.
— К тебе вопросов не меньше, — ответил я, беря себя в руки. Мне требовался отдых: и моральный, и физический. А еще нужно собрать энергию с трупов, иначе она пропадет, их гибель станет напрасной. Я даже смог сам пройти несколько шагов, пока взглядом не наткнулся на сложенные аккуратным рядком тела.
В голове тут же всплыло удивленное лицо подруги Василия, врачихи, освещенное взрывом. Желудок снова скрутило, и я схватился за колонну, чтобы удержаться на ногах.
— Тебе здесь быть не обязательно. Мы сами всех соберем и отнесем к выходу, — сказал Герман, обыскивающий тела на предмет полезного. — Ты и так сделал сегодня для станции больше, чем кто-либо. Завалил ту тварь.
— Нет. Я должен, — покачал я головой. — Должен…
— Понимаю, ты хочешь посмотреть в глаза тем, кого не смог спасти, но на самом деле это не твоя вина. Серьезно, — убежденно произнес ополченец. Переубеждать я его не собирался, да и сил не осталось на возражения. И все же я смог взять себя в руки и собрать энергию, дошедшую до первого предела. Оказалось, что главное не смотреть на лица погибших.
🌞 [◼◼◼◼◼◼❖▢▢▢▢▢▢◇▢▢▢▢▢▢◇]
Я не стал долго выбирать, вложив все в мигающее солнышко. Энергия сбросилась до нуля. Меня скрутило, так что перед глазами потемнело и пришлось сесть, прислонившись спиной к колонне. Несколько минут я не мог пошевелиться от тянущей во всем теле боли. В глазах потемнело, и я не мог ничего сделать. А когда пришел в себя, подумал, что уже поздно, но стоило дотронуться до следующего тела — и шкала снова начала наполняться. Сперва я не увидел разницы. Но после шестого и последнего тела наконец заметил изменения.
🌞 [◼◼◼◼◼◼❖◼▢▢▢▢▢◇▢▢▢▢▢▢◇]
Выходит, теперь я получал больше энергии, а кроме того, ее возможный запас увеличился в два раза. Полезно? Наверное. У меня никогда не собиралось столько запасов. Несколько минут я просидел, прижавшись к холодному камню затылком и раздумывая, не оставить ли мне энергию на будущее. А затем обратил внимание на вторую иконку — 🌀
Решение пришло само собой. Но теперь, прежде чем вкладывать собранные запасы в способность, я визуально замерил, на сколько могу телепортироваться без затрат. Сейчас это был чуть ли не главный показатель, определяющий мою эффективность. Я не собирался применять навык в бою. Сейчас я вообще не был уверен, что готов убивать людей даже ради сохранения собственной жизни.
Затем я все же соединил 🌞 и 🌀, энергия упала до одного деления, но больше ничего не произошло. Понятно, для дальнейшего усовершенствования требуется сон. Ничего удивительного, так было и в прошлый раз. Осталось лишь понять, смогу ли я вообще спать. Я поднял глаза на шеренгу тел, собранных возле гермостворки.
— Нужно вытащить их на поверхность, — заметив мой взгляд, сказал Герман. — Иначе они скоро начнут вонять от разложения. Пакеты и скотч не лучшая могила.
— Нет, — ответил я, покачав головой. — Мы не можем выставить их наружу. Это привлечет монстров и тварей.
— Разве призракам интересны мертвые? — удивился Герман. — Что до собак, даже если они разорвут тела, хуже не станет, вы добыли еды, и до каннибализма нам опускаться не нужно.
— Нет, там водится такое, что псы с костяными панцирями по сравнению с этим просто милые щеночки, — поморщился я, вспоминая заостренные кривые когти на концах щупалец. — Просто поверь, это нам не нужно. Закопай, закрой в герметичной комнате — делай что должен, но на поверхность их выносить нельзя. Мы и так привлекли слишком много внимания.
