А Фин-Кединн некоторое время постоял, устремив невидящий взор на ореховый куст, потом встряхнулся, расправил плечи и снова принялся растирать туф.
— Возможно, отчасти благодаря своей матери ты и выжил в Лесу, став изгнанником, — сказал он уже вполне спокойно. — Вспомни тех, кто помогал тебе: бобров, воронов, волков. И сам Лес. Возможно, все они видели в тебе ее душу.
— Но почему же она все-таки объявила меня лишенным племени? Зачем она это сделала?
Фин-Кединн вздохнул:
— Не знаю, Торак. Но она очень тебя любила! Так что…
— А ты откуда знаешь, что она меня любила? Ты ведь не знал даже, что у нее сын родился!
— Зато я хорошо знал ее, — тихо промолвил Фин-Кединн. — И уверен: она очень тебя любила. Видимо, она поступила так, чтобы помочь тебе.
Но Тораку все равно было непонятно, как можно помочь человеку, объявив его не имеющим племени изгнанником!
— Может быть, — прибавил Фин-Кединн, — ответ следует искать в тех местах, откуда она была родом. Где ты появился на свет.
— Ты имеешь в виду Сердце Леса?
Ветерок прошел по ветвям деревьев, и они согласно закивали.
— Когда мне стоит пойти туда? — спросил Торак.
— Только не сейчас, — ответил Фин-Кединн, теперь растирая уже гипс. — Между племенами, что живут в Сердце Леса, сейчас царит вражда, и никого из чужих они к себе не пропустят. Да и глупо было бы так рисковать, пытаясь туда проникнуть, если Тиацци и Эостра могут оказаться где угодно.
Из папоротников вынырнул Бейл и, передавая Фин-Кединну маленькую плошку из рога, полную цветов резеды, мрачно заявил:
— Я слышал, что вы говорили о Пожирателях Душ. Только вряд ли вы найдете их в Сердце Леса. По-моему, они сейчас где-то на островах.
Торак даже сел:
— ЧТО?!!
— Мне Ренн кое-что рассказывала — еще давно. Она говорила, что одним из осколков огненного опала владел колдун из племени Тюленя, но осколок этот вместе с ним утонул в Море. — Бейл покачал головой. — Только вряд ли это соответствует действительности. Наш колдун всегда хранил все необходимое для своих заклинаний в мешочке из тюленьей шкуры. Но, когда его убили, этого мешочка при нем не было. И потом, когда мы обыскали и сожгли его жилище, этого мешочка также никто не обнаружил.
— Ну и что? Это еще ничего не значит! — воскликнул Торак, охваченный тревогой.
— До того, как ты появился на островах, — продолжал Бейл, — когда мы еще считали его просто своим колдуном, люди порой видели какое-то красное сияние на Утесе, но не знали, что это такое. Но теперь-то я хорошо это знаю!
— Это светился огненный опал!
— Да. И потом, еще до того, как я ушел в Лес, — продолжал Бейл, — у нас на островах стали появляться какие-то непонятные ямы и рытвины — и в рощах, и возле нашей стоянки. Словно кто-то специально копал землю и что-то искал.
И Торак тут же вспомнил последние слова Повелительницы Змей. И заметил, что Фин-Кединна рассказ Бейла ничуть не удивил.
— Тебе надо поразмыслить об этом хорошенько, Торак, — сказал он и всыпал в полученную кашицу цветы резеды. — Если тот кусок опала, что был спрятан в ноже твоего отца, действительно был последним, то почему за ним охотилась только Повелительница Змей? Почему ей не помогали Тиацци и Эостра?
— Значит, мы так ничего и не добились? — вскричал Торак. — И все нужно начинать сначала?
— Не совсем так, — возразил Фин-Кединн. — Шаг за шагом. Помнишь?
Торак хотел ответить, но вождь племени Ворона уже собирал свои вещи.
— Пора возвращаться, — сказал он и решительно встал. — И вот что, Торак: давай пока не говорить Ренн об огненном опале. Ей и без того есть о чем подумать.
Когда они добрались до стоянки, Ренн уже поджидала их. Она быстро глянула на лоб Торака и кивнула:
— Ага. Теперь мне ясно, что вы там делали. — Потом она повернулась к Фин-Кединну. — Хотя, пожалуй, белый цвет получился не совсем белым, да?
Вождь пожал плечами:
— У него просто кожа слишком смуглая. Ничего, и так сойдет.
— О чем это вы? — спросил Торак. — Что вы такое со мной сделали?
А Фин-Кединн, крепко стиснув запястье, высоко поднял его руку и, обращаясь к тем, кто уже успел собраться вокруг, внятно и отчетливо произнес:
— Пусть каждый из вас будет свидетелем. Мой приемный сын, которого раньше считали изгнанником, более изгнанником не является. Он, лишенный племени скиталец, становится отныне членом всех племен — благодаря метке, которую вы видите у него на лбу!
На лицах людей появились улыбки, по толпе пролетел шепот одобрения, и Торак догадался: что бы ни сделал с ним в Лесу Фин-Кединн, это было хорошо, это подействовало!
А Бейл шепотом разъяснил ему:
— Фин-Кединн разделил кружок — метку изгнанника — на четыре части и каждую четвертушку закрасил тем цветом, который соответствует одной из четырех групп племен. Белый цвет — это племена Льдов, красный — Горные племена, зеленый — племена Леса, а синий — племена Моря. Получилось очень красиво. — Бейл ухмыльнулся и прибавил: — Ну, в общем, гораздо лучше, чем было.
Торак все еще пытался как-то осознать то, что с ним произошло, когда на поляну вдруг плавно спустились Рип и Рек. Рек тут же принялась дразнить собак и очень похоже залаяла, приведя псов в исступление, а Рип — который что-то принес в клюве — бросил свою ношу на землю, чуть не попав в Бейла. Затем оба ворона сделали круг и полетели прочь с хриплым карканьем, совершая в воздухе всевозможные кувырки и пируэты.
Бейл подхватил то, что выронил Рип, и удивленно поднял брови.
— На! — И он протянул Тораку тот самый камешек с меткой его племени!
Нарисованную охрой метку еще можно было разглядеть, а вот зеленая глина, из которой была сделана змейка, обвивавшая камешек, была старательно, до последней крупицы, счищена с него мощным клювом ворона.
Йолун отвез Торака и Бейла на самое глубокое место, и там Торак бросил в Озеро свой именной камень, который вскоре исчез в темно-зеленой глубине.
Йолун был доволен:
— Озеро будет надежно хранить его!
Торак тоже так считал. Раньше он, пожалуй, даже боялся этого озера, потом начал понимать, что оно не плохое и не хорошее — просто очень и очень древнее.
Вернувшись на берег, Бейл и Йолун продолжили свою увлекательную беседу о лодках, а Торак, наконец-то получив полную свободу, отправился искать Ренн.
Он нашел ее на берегу. Ренн заботливо смазывала жиром свой лук, и, когда Торак сел с нею рядом, она на него даже не посмотрела.
