Пауза тем временем начинала затягиваться.
За моей спиной послышался шёпот Нестерова, предлагающего перестрелять всех сектантов, пока они сидят на полу, а статую взорвать осколочной гранатой. «Почему осколочной-то?» — осведомилась Лида. «А потому, что другой я с собой не взял» — нетерпеливо объяснил Нестеров.
Вот ведь недалёкий человек-то, неужели до сих пор не понял, что сектантов автоматом не возьмёшь? Да и взорвав меня, то есть статую, осколочной гранатой, они совершат просто-таки массовое самоубийство. Осколки гранаты и собственно меня разлетятся по всему залу со скоростью пули.
Тут над сектантами воспарил Вельхеор.
— Напрыгались, теперь вам пора баюшки, — проворковал он и взмахнул руками на манер феи из какой-нибудь детской сказки. Действительно, чем-то на фею он был похож… только эта фея довольно странной ориентации.
Но несмотря на внешний вид феи, её, тьфу, его заклинания подействовали. Непобедимые сектанты начали зевать и укладываться спать прямо на каменном полу. Спустя минуту зал стал похож на спящее царство. Причём на полу лежали не только спецназовцы и сектанты, но и новоприбывшая группа спасения во главе с Сергеем Ивановичем, Нестеровым и конечно же Лидой. Вельхеор явно слегка перестарался.
Я поднял свою каменную руку и повертел пальцем у виска, показывая Вельхеору, что думаю по поводу его заклинания.
— Чего ты тут показываешь? — заметил мой жест Вельхеор. — Так надо. Незачем им видеть и слышать то, что будет дальше происходить.
А что будет-то? Я что-то упустил?
Я огляделся.
Ах да, я же совсем про Колдуна забыл. Он так незаметненько в уголке о чём-то думал, что я и внимания-то на него не обратил.
— Пойдём пообщаемся, — кивнул Вельхеор в сторону Колдуна и поплыл к нему.
Я последовал за ним. Каждый мой шаг сопровождался лёгким грохотом и скрежетом, но я к этому уже почти привык и внимания особо не обращал.
Мы подошли (вернее, Вельхеор подлетел, а я пригромыхал) к Колдуну, а тот — вот ведь нахал — даже не сразу среагировал на наше приближение.
— А, это ты, — непонятно кому сказал он, подняв на нас глаза. — Вот скажи мне, где я тебя видел?
— В гробу, — тут же среагировал Вельхеор.
Мне осталось лишь пожалеть о том, что я ничего сказать не могу, иначе я бы тоже высказался.
— Нет, серьёзно. Вот именно сейчас, когда ты взмыл в воздух, мне показалось, что я это уже когда-то видел. Давным-давно, где-то в прошлой жизни…
— Ты уже и эту жизнь можешь считать прошлой, — сказал Вельхеор, плавно опускаясь на пол перед Колдуном и ощерив клыки.
Я согласно кивнул каменной головой, издав очередную серию скрежетов и хрустов.
— Ведь ты не Виктор Светлов, я правильно понимаю? Ты кто-то другой, занявший его тело.
Я поднял свой полутонный кулак и потряс им перед собой, показывая, что пора заканчивать болтовню и раскатывать этого засранца по каменному полу в три слоя.
— Подожди-ка, — отмахнулся от Колдуна Вельхеор. — Тут мой друг что-то жаждет тебе сказать.
Ох как жажду. Что он тут с ним рассусоливает? Этот Колдун уже столько напакостил, что его сразу…
— …давить нужно, а не слушать его бредни, — неожиданно услышал я свой голос.
— Так-то лучше, — обрадовался Вельхеор, и я только сейчас понял, что, пока я вёл внутренние монологи, он производил передо мной какие-то пассы. Наколдовал, выходит.
— А это, надо думать, сам Виктор Светлов, — отчего-то обрадовался Колдун.
— Он самый, — грозно рявкнул я. — И я тебя щас тут затопчу просто на месте. Будешь знать, как Посвящения некачественные устраивать.
— Ах да, это ведь ты из Посвящения чёрте что устраиваешь, да ещё в этом мире, совершенно не готовом к внедрению Искусства, — опомнился Вельхеор. — А у тебя лицензия от Международной Ассоциации Искусства есть?
Ну вот, опять. Вельхеор какой-то странный вообще-то. Свихнулся, должно быть, из-за своих скитаний, когда он духом бесплотным был. Какое-то у него поведение неустановившееся, то туда, то сюда. Вот и непонятно, шутит он сейчас или действительно этой чёртовой лицензией озабочен.
— Какое разрешение, когда я всего лишь воссоздавал то, что видел несколько сот лет назад, — неожиданно начал оправдываться Колдун.
Сколько лет?! Э-э-э… да у мужика крыша поехала. От страха, что ли?
— Это где ты такое видел? — подозрительно осведомился Вельхеор, и у меня возникло такое ощущение, что вампир ему верит. С чего бы вдруг?
— Слушай, давай его быстренько по стенкам размажем, и по домам, — решил я внести ясность в наши намерения.
— Слушай, ты чего такой кровожадный стал, а? — удивился Вельхеор. — Это ты от меня, что ли, нахватался? Или с Кельнмииром переобщался? С чего столько злости?
— С того, что меня тут травят, бьют, в меня стреляют, мне угрожают, меня даже унижают. И после этого я должен прикидываться ангелочком? — огрызнулся я.
— В чём-то он, конечно, прав, — неожиданно согласился Колдун.
— Значит, мы тебя сейчас… того? — Я с надеждой посмотрел на Колдуна.
— Но «того» меня всё же пока что не надо, — огорчил меня Колдун. — Давайте сначала сядем и поговорим, а затем уже решим, кто кого и за что.
Я незатейливо ругнулся.
— Поговорим, — махнул рукой Вельхеор. — Только ты недолго. Мне скоро домой пора уходить, а я ещё должен убедиться, что младшему ничего не угрожает…
Хм… младший — это, видимо, я. В общем-то в сравнении с его тремя тысячами лет я не то что младший, я младенец ещё. Но всё равно не очень приятно.
— Кстати, о безопасности, — неожиданно вспомнил я. — Меня же это…
— Отравили, — кивнул Вельхеор. — Всё уже сделано. Желудок, конечно, немного покрутит, но жить будешь.
Я облегчённо вздохнул, на радостях проглотив хотевшее вырваться высказывание на тему «да разве ж это жизнь?»
Как можно вздыхать, не имея лёгких, — тоже тот ещё вопросец.
— Тогда поговорим, — смилостивился я и грузно сел на подобие алтаря. Не потому, что устал (чему уставать-то?), а потому, что просто привык говорить на серьёзные темы, сидя на чём-нибудь удобном. А что для каменной статуи может быть удобнее, чем каменный же постамент?
Вельхеор брезгливо оттолкнул ногой спящего спецназовца и выудил прямо из воздуха небольшой, но удобный деревянный стул.
Колдун лишь поднял бровь и проделал ту же самую операцию.
Вот жуки-то, а о бедной ходячей статуе никто не позаботился и даже стульчика не предложил. Ну и что, что вешу я десяток тон? Всё равно обидно.
— Ну давай, рассказывай, как ты дошёл до такой жизни, — спросил Вельхеор таким тоном, будто являлся обвинителем в суде. Может быть, это именно так и было. Сейчас решалась судьба Колдуна, и Вельхеор, вполне возможно, на этом процессе был и обвинителем, и судьёй, и палачом.
