Я не успевал переваривать получаемую от Кея информацию, параллельно отвечая на его кажущиеся мне странными вопросы. Мои вопросы удивляли его не меньше. Мы никак не могли привыкнуть, что самые обыденные для нас вещи могут быть совершенно непонятны кому бы то ни было. Так, Кей не мог поверить в существование простейшего телевизора или компьютера, а я просто не представлял, как может действовать эта их «магия». В устройстве телевизора я не разбирался, поэтому Кею пришлось поверить мне на слово, а вот законы «магии» Кей честно попытался мне объяснить.
Если поначалу мне казалось, что все фокусы, которые я видел, можно довольно просто объяснить с точки зрения привычной для меня науки, то после нескольких минут объяснений Кея я совсем запутывался. По его словам, Ремесло, то есть умение владеть и управлять «магами», являлось смесью китайской философии дзен, высшей математики, химии и совсем уж непонятной и донельзя извращённой физики. Результатом взаимодействия этих наук являлись заклинания, чудеса и прочие удивительности самого разного пошиба, в зависимости от затрачиваемых «магов». Сначала я подумал, что получение «магов» от солнечных лучей являет собой простейшее использование солнечной энергии. И конечно же это было бы правильно, если б не такое же использование энергии, получаемой из земли, воздуха, воды и живых существ. А уж понятия «энергия радости» и «энергия злости» просто ввергли меня в уныние. Все надежды понять хоть что-то о такой интересной и сказочной науке волшебства сошли на нет. Вокруг была такая красотища, что предаваться унынию было бы просто стыдно. Тем более что незнание принципа действия не мешало пользоваться плодами Ремесла.
Кея же почему-то очень заинтересовал компьютер, а ещё больше компьютерные игры. Он заставил меня подробно описывать Дум, Цивилизацию, Квейк, Варкрафт. Радовался он, как ребёнок, слушающий на ночь любимую сказку. Кроме того, его очень заинтересовала система искусственного интеллекта и базы данных. Я никогда бы не подумал, что человек из совершенно другого мира, без каких-либо понятий о физике и электронике сможет понять хотя бы общий смысл ИскИна. Поди ж ты, понял, даже пообещал сделать нечто похожее в качестве диссертационного труда! Идею игр он тоже взял на вооружение, сказав, что на этом можно подзаработать. Как он собирался создавать базы данных и информационные матрицы без компьютеров и необходимой подготовки, я спрашивать не стал. Этот найдёт как. Я ведь не знаю всех возможностей их Ремесла. Мало ли чего они там в своей Академии изучали.
Кстати, Ромиус в день прибытия отправился на Ассамблею Ремесленников, чтобы попытаться решить проблему с моим возвращением домой в своё тело Зикер также смылся, высокомерно заявив, что у него дела во дворце.
Я немного огорчился. В любой нормальной книге меня бы представили ко двору и наверняка пригласили бы на эту самую Ассамблею. Ведь не каждый день заглядывают люди из другого мира. В реальности же всё оказалось куда банальнее: дворцу было не до меня, им хватало своих интриг, а в Академию меня просто не пустили. Не положено по статусу.
Оказывается, другие миры им были глубоко по барабану, потому что Ремесленники давно уже выяснили, что перемещения материи между ними совершенно невозможны. Соответственно, сами они путешествовать не могут, а, значит, тратить время на ненужные исследования не стоит. Мой случай мог заинтересовать их, но вот станут ли они помогать? Ромиус не был уверен, но обещал сделать всё возможное, чтобы уговорить Ремесленников помочь мне. Перед тем как уйти в Академию, он велел Кею быть моим гидом и по совместительству нянькой. Кей был совсем не против и поэтому с радостью таскал меня по всему городу, показывая достопримечательности. Должен признаться, посмотреть было на что.
Город Лита, в который мы с Ремесленниками приехали вечером того же дня, был поистине самым прекрасным местом, которое я когда-либо видел.
Золотистые крыши домов соревновались друг с другом в вычурности форм и рисунков. Мостовые изобиловали замысловатыми узорами, и можно было ходить по городу весь день, наблюдая за плавными перетеканиями удивительных форм.
Площадь Семи Фонтанов, находящаяся недалеко от здания Академии, поражала чудесами, которые выделывали с водой техномагические машины сферы воды. В воздухе висели водяные скульптуры самых разных форм. Причём эти скульптуры не просто висели в воздухе, а двигались, не имея ничего общего с обычными фонтанами! А если кто-нибудь становился на специальные помосты рядом с фонтанами, то его фигура появлялась посередине удивительного ансамбля. Если человек двигался, то фигура полностью повторяла его движения. Часто дети вставали на соседние помосты и устраивали бои водяных фигур. Взрослые со снисходительными улыбками наблюдали за ними и спокойно шли по своим делам. Для них всё это было слишком обыденно.
Великий дворец Императора поражал своей монументальностью, размерами он превосходил не только все известные мне здания, но и некоторые небольшие городки. Насколько я понял, в этом дворце и обитала правящая династия.
Что интересно, Великий, именно с большой буквы, город Лита на самом деле был совсем небольшим. Если за полдня мы смогли на лошадях приехать к центру города, ведь именно в центре города стоял дворец и Академия, то он, скорее всего, был размером с ту часть Москвы, что ограничена МКАДом. Зато таких огромных строений, как дворец, и таких высоких, как Академия, ни в одном городе моего мира не было. Да… Академия…
Здание Академии просто завораживало своей высотой и было бы похоже на Останкинскую телебашню, если бы не было раза в три выше и если бы не бросающаяся в глаза странность формы: здание плавно расширялось снизу вверх. Именно в этой Академии обучались Ремесленники, и именно в ней сейчас решалась моя судьба.
Но больше всего меня восхитил рассвет. Простое утро в этом золотом городе. С первыми лучами солнца мир начинал просыпаться. Раскрывались «ромашки» для улавливания солнечных лучей, стремясь не упустить ни одного загадочного для меня «мага». Город становился похож на большой сад золотистых ромашек всех размеров.
«Ромашки» появлялись на улицах, площадях и на крышах домов зажиточных людей, тех, которые могли себе это позволить. Обычные же люди, которым недоступны «ромашки», использовали крыши своих домов, покрытые специальным составом. Самая большая «ромашка» возвышалась над дворцом. Чем-то она напоминала огромнейшую параболическую антенну, развёрнутую над золотистыми куполами. Что интересно, ни одна из «ромашек» не создавала тени, то есть они совершенно не мешали друг другу. То ли дело было в точном математическом расчёте, то ли в какой-то особенности света здешних солнц, не знаю. Ещё меня удивило, что все городские «ромашки» были абсолютно правильными и пропорциональными. Чем больше дом, тем больше была «ромашка». Причём снизу увидеть её было просто невозможно, по всей видимости, они не должны были быть больше крыши дома, на котором располагались. Когда я спросил, как это так точно рассчитано и почему, если бы мы не поднялись на специальную смотровую башню, я бы не увидел ни одной «ромашки», Кей ответил, что всё рассчитывается по ГОСТу. Сначала я подумал, что мне показалось, но Кей и до этого неоднократно использовал понятные мне выражения, поэтому культурно-филологические вопросы я оставил на потом.
