— Что делать с девчонкой?
— Она ещё без сознания. В глубоком обмороке. Но дышит.
— Испугалась. Ты, Сармат, давил на неё.
Суровый метнул в сторону Заура сердитый взгляд, который Заур мгновенно поймал в зеркале заднего вида. Заур понял, что ошибся, назвав Сурового по имени.
Его уже давно никто не называл по имени.
— Давил, — согласился с очевидным фактом Суровый. — Она должна была расколоться.
— Но ты же сразу понял, что она не из таких…
— Не из каких, Заур? Любая, даже самая прожжённая и хитрая дрянь родилась невинной. Так что всё это может быть лишь маской.
=13=
Суровый
Суровый провёл ладонью по лицу девушки и невольно для себя самого задержал пальцы на мягком, нежном атласе её щёк. Они довольно сильно побледнели, но их хотелось касаться.
Непривычное ощущение.
Ещё более странное желание, которое Суровый мгновенно оборвал на корню и не позволил ему распространиться.
— Жёстко ты с ней. Совсем молоденькая же, — вздохнул Заур. — По глупости попала в переплёт.
— Нужно не быть глупой.
— Я проверил её биографию досконально. Не было необходимости так сильно прессинговать, — продолжил разговор Заур.
— Ты мне перечишь? Не помню, когда я дал тебе особое разрешение перечить моим решениям и оспаривать их. Без доказательств.
— Прости, Суровый, — насупился Заур. — У меня дочка её возраста. Так, промелькнуло в дурной голове. Больше этого не повторится, обещаю.
Заур замолчал и достал пачку сигарет. Перед тем как поджечь сигарету и начать курить, водитель кинул молчаливый, вопрошающий взгляд на Сурового, спрашивая разрешения покурить.
Суровый кивнул, дав разрешение, но при этом дал указ опустить вниз стекло, чтобы сигаретный дым не стоял в салоне автомобиля.
— Ну, долго нам ещё стоять? — поинтересовался Суровый.
— Пробка почти рассосалась. Скоро тронемся. Чёртовы ямы! Затеяли ремонт в конце сезона! Рукозадые строители! — ругнулся Заур.
Впереди тронулась машина и водитель, поспешно выбросив окурок в окно, заставил внедорожник тронуться с места.
— Ползём, как черепахи, — скрипнул зубами Суровый.
— Виноват. Не поинтересовался заранее, есть тут пробки или нет, — извинился Заур. — Но так всегда было быстрее объезжать запруженный участок дороги.
— Сегодня прощаю. Но в следующий раз уточняй. Иногда минута опоздания может стоить жизни.
Примерно ещё минут сорок автомобиль, созданный для высоких скоростей, полз по дороге, запруженной машинами, а потом, вырвавшись на свободный участок дороги, полетел стрелой над тёмно-серым полотном дороги.
Девчонка заворочалась на коленях Сурового. Значит, она начала приходить в себя. Нужно было вынести решение в тот же миг.
— Что решили? — снова подстегнул Заур.
— Рули к дому. Девчонка останется у меня.
— Понравилась?
— Она беременна. Носит под сердцем плод от меня. Будет рожать.
Суровый вынес вердикт твёрдым, не дрогнувшим голосом. Тогда он даже не представлял, как это решение кардинальным образом изменит его жизнь.
=14=
Под щекой было что-то горячее и одновременно твёрдое.
Запах мужского парфюма вбивался в ноздри, лишая возможности мыслить здраво.
Я по крупицам пыталась восстановить события.
Вспомнив, вздрогнула всем телом и поспешила покинуть колени мужчины.
Он не стал препятствовать моему движению.
Лишь смотрел чёрными, непроницаемыми глазами. Было непонятно, где начинается зрачок, казалось, вся радужка затоплена им.
Я отвела взгляд в сторону и с тревогой посмотрела на дорогу.
Последнее, что я запомнила, были слова про яму. От страха я решила, что мне хотят продемонстрировать могильную яму, чтобы заставить говорить честно и без утайки.
Но я и так была честна во всём. Жаль только, что мужчину не впечатлила моя открытость.
Я думала, что он не поверил моим словам. Сейчас он держался безразлично.
Внедорожник продолжал ехать по дороге, но по обеим сторонам уже мелькал огни жилого квартала.
— Куда вы меня везёте? — поинтересовалась я.
— Пока на квартиру. Потому перевезу к себе в дом.
— Что?! Как это… Что вы такое говорите?!
Суровый безразлично посмотрел на меня и тяжело вздохнул, поморщивщись. Он словно сильно сожалел, что ему приходится иметь дело со мной.
Но я была бы рада избавиться от его компании.
Стоит лишь намекнуть.
В конце концов, именно он удерживает меня рядом силой.
— Ты беременна. Будешь рожать.
— Я не хочу… Я… Откуда вы знаете обо мне столько?
— Мои люди хорошо работают. Да и ты не пряталась, верно? Всё, как на ладони. Жизнь у тебя, прямо скажем, не самая лёгкая.
— И как это касается вас?!
Мужчина приблизился ко мне и властным жестом опустил ладонь на мой живот.
Его пальцы и ладонь обожгли кожу даже через ткань одежды.
— Вот так это меня касается. В квартире побудешь недолго. День, максимум два. Как только дом подготовят к твоему переезду, переберёшься за город. Свежий воздух полезен.
От возмущения в моём горле образовался большой комок, который я не могла ни протолкнуть, ни проглотить, ни даже игнорировать.
Говорить не получалось. Словно кто-то лишил меня такой возможности, сделав немой.
Я с трудом собрала силы, чтобы прошептать:
— Но вы не спросили, хочу ли я этого.
— Достаточно, чего хочу я. Тебе же придётся подстраиваться. Не советую сопротивляться. Это может плохо кончиться…
После его слов мои пальцы вмиг заледенели.
Я сцепила их замком и пыталась подобрать слова, пыталась найти выход из сложившейся ситуации.
Но ничего путного на ум не приходило.
— Я вас не знаю, — выдавила из себя с отчаянием.
— Зови меня Суровый.
Я моргнула и даже ущипнула себя.
Вдруг я просто сплю или до сих пор нахожусь в состоянии глубокого обморока?
Наверное, мне снится сон!
Только так я могла поверить в реальность того, что происходило со мной.
Щипок получился крайне болезненный и заставил меня поверить в то, что я не сплю.
— Суровый?
