Какой тяжёлый, непробиваемый человек. Как же с ним сложно вести беседу и договариваться!
Мне захотелось прикрикнуть, повысить голос. Почему он так сильно выводил меня на эмоции, когда сам оставался равнодушно-холодным.
Я с трудом сдержала наплыв эмоций. В последнее время я всё чаще ловила себя на мысли, что становлюсь излишне эмоциональной, а иногда даже плаксивой. Это меня расстраивало.
Может быть, причина крылась в моей беременности и всплеске гормонов?!
— Я говорю не только про одежду. Я говорю о том, что в доме остались памятные и дорогие для меня вещи. Например, фотографии, подарки…
— Тебе не зачем там появляться, — снова возразил мужчина. — Из квартиры уже вынесли всё.
— Как?!
Я всё же не удержалась и повысила голос, возмутившись тем, что Суровый в очередной раз просто распорядился моей жизнью, не поинтересовавшись мнением.
— Что значит, вынесли всё? Вы… вы отобрали мою квартиру и продали её?
Голос подвёл меня. Он стал более высоким, чуть ли бы не писклявым.
— Какие глупости приходят тебе в голову! Неужели ты думаешь, что я польстился на крошечную сумму, которую получу при продажи этого клоповника?
— Вы богатый человек. Все богатые люди считают копеечки, и вы бы тоже не сколотили состояние, если бы разбрасывались деньгами налево и направо.
— Захлопни рот.
Я открыла рот и, вдохнув воздух, захлопнула рот. Как будто по приказу Сурового!
— Захлопнула? Молодец. А теперь послушай сюда, девочка. В твоей квартире я хочу сделать ремонт. Разумеется, для этого из квартиры вынесли всю старую мебель и выбросили на помойку. В том числе и дешёвые вещи, обувь. Всё остальное барахло, типа фоток, статуэток и другой дребедени, которая может быть памятной, мои люди сложили в коробки и вывезли на склад. Если захочешь, сможешь порыться в этом. Но не сейчас. Сейчас в приоритете стоит твой переезд и медицинское обследование в лучшей из клиник. Всё ясно?
Я хлопала ресницами, слушая голос мужчины — уверенный, полный силы, с приятной, царапающей слух хрипотцой.
— Ремонт? Но зачем? — удивилась я.
— Пусть это будет небольшим бонусом к тому, что ты получишь после исполнения договора. В таких условиях, что есть сейчас в квартире, жить нереально.
— Вы действительно позволите мне забрать то, что я захочу?
— При условии, что твоё барахло не захламит мой дом.
Я едва не съязвила в ответ, что площадь моей квартиры наверняка не больше, чем площадь чулана под лестницей в доме Сурового.
Но вовремя успела перехватить мысли и не стала говорить вслух колкости. Это могло не очень хорошо кончиться для меня. Так зачем же провоцировать мужчину на крайние меры?
— Спасибо, — от всего сердца поблагодарила я.
— Ты ещё не завтракала?
На заднем фоне раздался лёгкий стук клавиш.
— Ещё не успела. Только встала, немного прибрала и сделала зарядку.
— Не понял. Ты упахивалась по хате, не позавтракав?
Тон голоса Сурового значительно заледенел и даже на большом расстоянии вызвал у меня табун предательских мурашек.
— Ты беременна. Ты обязана нормально питаться. Не морить себя голодом.
— Я не голодаю. Просто я привыкла так.
— Как так?
Суровый едва не рычал. Он сильно разозлился по неизвестной мне причине.
— Я всегда сначала делаю что-то. Потом завтракаю. Если успею перед работой. Иногда перехватывала завтрак уже на месте…
— Значит так, девочка. С этого дня у тебя появляются новые. Полезные привычки. Всё понятно?
— Я не падаю в обморок от голода, Суровый.
— И не упадёшь. Я заказал тебе завтрак. Кажется, тебе понравился итальянский.
— О… Но я ещё вчерашнюю еду не успела съесть. Зачем сорить деньгами?
— Вчерашнюю?! Но она уже не свежая. Еды в холодильнике уже нет.
— Куда же она подевалалсь? — удивилась я, хорошо помня, как сама заставляла полки холодильника контейнерами с едой.
— Выбросил.
После слов Сурового о том, что он выбросил гору хорошей еды, мне стало по-настоящему дурно.
— Выбросили? Вы выбросили еду, когда в нашем мире каждый день дети умирают от голода?!
— Слышь, святоша. Я тебе не посол доброй воли от ООН.
— Я отказываюсь есть еду, когда вы выбрасываете деньги на ветер! — внезапно заупрямилась я.
— Дура! — шикнул на меня Суровый.
— Вы, наверное, и не знаете, что такое голод! — продолжала я возмущённым тоном. — Не все родились с золотой ложкой во рту! Вы же могли…
— Уймись, — произнёс ледяным тоном Суровый. — У меня есть куда сбывать еду, кроме помойки.
— Точно?
— Точнее не бывает. Или хочешь проконтролировать процесс? — насмешливо поинтересовался мужчина.
— Вы наверняка ловко умеет обманывать людей.
— Ты отнимаешь у меня время пустой болтовнёй! — внезапно заявил Суровый.
Я ахнула от возмущения. Ведь именно Он мне позвонил первым. Я не горела желанием общаться с ним ранним утром. Однако теперь Суровый обвинил меня, что я ему мешаю.
Я глубоко и часто дышала, он, кажется, тоже. Я слышала шум его дыхания, и оно словно опаляло моё лицо.
Повисла неловкая тишина, и я не знала, куда девать себя, нервничая.
Этот мужчина умел производить впечатление, даже когда его не было рядом.
=33=
Спустя длительный промежуток времени Суровый спросил насмешливо:
— Ты живая там, Настя?
— Очень.
— Жди курьера. Позавтракай хорошо. К двенадцати за тобой заедет Заур. Всё поняла?
— Заур, — повторила я.
— Да. Именно он. Если что-то понадобится или покажется, что чего-то не хватает, смело говори ему. Он должен будет найти всё необходимое.
— Он ваш помощник?
