— А я скучал.
— Не верю. Тебе, скорее всего, было не до того, — не поверила я.
— Да, ночью в ВАД было не до скуки. Один из преподавателей оказался жооргом, половина первого курса была заражена тем же вирусом, что был у тебя, лорд Цай так бесился, что едва не разрушил планету, еле успокоили.
— Ничего себе!
— Да, он весьма силен, потому, собственно, и управляет академией. Он один из немногих изначальных, кто в состоянии сдерживать силу других.
— А кто в состоянии сдержать его? Ты?
— Не-а, — ответил Энран и откусил бутерброд, с наслаждением его прожевал и лишь затем продолжил: — у нас с ним, э, как бы так тебе понятнее… В общем, его может остановить лишь он сам, поскольку у него своеобразная звезда.
— Своеобразная звезда?
— Да. Она очень яркая и сильная и до сих пор не уравновешена женщиной. Сейчас его может остановить только приказ и его собственная система ценностей.
— То есть, ты хочешь сказать, что каждый сильный изначальный — это своеобразная сверхновая, которая в любой момент может уничтожить все кругом?
Я задала вопрос, не скрывая ужаса. А вот ответили мне без каких-либо эмоций.
— Так и есть. Ты думаешь, просто так изначальных прозвали чудовищами? На заре развития расы, когда наши предки могли испытывать яркие, почти не контролируемые эмоции, чего только не было. Империя формировалась из крови и космического мусора, оставшегося от противников, а иногда — и просто от взбесившихся изначальных.
— Звучит, — я сглотнула горькую слюну, — жутко.
— Жутко, да. Но эволюция и законы мироздания стремятся к равновесию, так что со временем наша раса стала невозмутимой и спокойной.
— Что-то я не заметила в вас ни того, ни другого, — ответила я и присоединилась к завтраку.
Да и что мне оставалось делать? Этого наглеца все равно не выгнать. А он так аппетитно ел! И меню, надо сказать, во дворце было слишком соблазнительным. Ни одна сила воли и диета не выдержат
— Ничто человеческое нам не чуждо, — философски заметил мужчина. — Только обычно мы все держим под контролем.
— Тебе, однако, этот контроль отказывает регулярно, — припомнила я некоторые события из нашего общего прошлого.
— Ты — катализатор, Аделия, — огорошил меня изначальный. — Не винтик в интриге века, а катализатор. Ты ускоряешь события, проявляешь скрытые в нас качества, выводишь на эмоции.
Синие глаза Энрана потемнели и я как завороженная, загипнотизированная, не могла отвести взгляд.
— Я простая…
— Нет. Ты не простая, — резко сообщил он и в одну секунду переместился, выхватил меня из кресла, поставил напротив себя, — ты уникальная. Очаровательная, красивая, умная… Желанная.
— Я…
Мне не дали договорить. Мужские губы накрыли мои и я мгновенно провалилась в водоворот из эмоций, ощущений, чувств.
Руки изначального дисциплинированно лежали на моей талии, зато язык, губы творили такое, что я млела и стонала, терялась в собственных переживаниях. И блаженствовала.
Грудь напряглась, подскочила торчком, лишь бы коснуться его еще сильнее, плотнее. Хотелось поцарапать, причинить боль, заклеймить. Пальцы сгибались в крюки. Ногти впивались в ткань его тонкой рубашки, норовя распороть ее, проникнуть под кожу.
Я и не подозревала, не думала, не желала признаваться себе, что тоже скучала. Безумно, неистово.
И сейчас не могла его отпустить. Да он и не стремился к тому.
Горячие мужские руки переместились на бедра, огладили, сжали. Я застонала еще сильнее и выгнулась дугой, открывая, подставляя шею, такую беззащитную, такую жадную до его прикосновений, поцелуев, укусов.
Энран зарычал. Утробно, гулко. Впился в белоснежную кожу поцелуем-укусом до боли, вызывающей сладкие спазмы внизу живота. Я стонала и металась в его объятиях, требуя большего. Немедленно. Сейчас…
Но этот негодяй лишь тихонечко засмеялся, зализал укус на шее, коснулся кончиками пальцев, лаская.
— Энран! — простонала-приказала я.
— Соскучилась, — проворковал он. — Моя сладкая, ненасытная девочка. Кошечка.
И эти снисходительные нотки в его голосе заставили меня очнуться, распахнуть глаза.
— Ты меня соблазняешь! — обвинила его, и не думая, что отвечала ему с не меньшим пылом, ну и переодеться не соизволила.
Халат оказался расстегнутым, точно так же, как и рубашка изначального. Когда я это умудрилась провернуть — ума не приложу.
Я быстро запахнулась, метнула взгляд-кинжал на довольного мужчину, сделала шаг назад. Щеки залило румянцем и это только разозлило.
Вот как он это делает?
— Разве я к тебе вышел в одном прозрачном халате на обнаженное тело? Я держался как мог. И сейчас держусь.
— Тебя вообще-то никто сюда не приглашал! Сообщил бы, что явишься, я бы надела рабочую форму.
— Вот потому и не сообщил. В таком виде ты мне нравишься куда больше. Хотя форма тебе идет.
Энран вновь занял диван и вернулся к завтраку. Я же готова была его треснуть любым тяжелым предметом из имеющихся в наличии. Вот, например, тем графином с соком.
Да как он смеет вообще так себя вести? Уже или соблазнил бы нормально, или…
Я замерла.
Вот это новость!
Да я мечтаю, чтобы он сделал это!
Злюсь не на себя за эту жуткую слабость перед его сексуальностью, за слабость собственного тела, воли, выдержки, а на него. За то, что он… пытается прислушиваться к моему мнению?
Да уж, Аделия, дожила. Врешь сама себе. Ну просто классика!
Флер влюбленности пропал после манипуляций доктора с моим телом, я вполне здраво рассуждала и трезво мыслила, но только в отсутствие этого изначального. Уж не знаю, химия тела, феромоны, флюиды или еще что, но мозги отказывались действовать в его присутствии, а вот тело, напротив, только и стремилось… принять горизонтальную плоскость.
«Это все потому, что он красивый, сильный, властный и вообще наследник императора. Любой девушке сложно противостоять такому соблазну. Это же та самая сказка, о которой любая из нас мечтает с раннего детства. И даже мне, девчонке с Раймосса, где рассказывали исключительно жестокие и страшные, предостерегающие от неразумного поведения, сказки, и то хотелось волшебства, романтики, светлых чувств», — пыталась я найти себе оправдания.
Только вот совесть ехидничала, шептала, что оправдания бесполезны. Я просто хочу этого мужчину. Бесстыдно и жадно хочу.
Энран сидел, завтракал и улыбался.
Догадывался или точно знал, о чем я думаю.
Я схватила ближайшую ко мне булочку и впилась зубами в хрустящее снаружи, но мягкое внутри тесто. Нежнейший аромат заварного крема с нотками цитруса и кардамона опьянил. Прикрыла глаза, чтобы ничто в этом мире не мешало мне наслаждаться шедевром кулинарного искусства.
