Мужчина поднялся, схватил меня за талию и выпрыгнул-перенес нас из бассейна.
— Ого! — оценила поступок. — Ты такой сильный.
А прозвучало это как!
Грубо и настойчиво. Откровенно. Пошло. Дерзко.
Я откровенно и ни капли не деликатно его соблазняла.
Тело напиталось древними, первобытными потребностями словно губка океанической водой. И изнемогало. Жаждало. Хотело. Стремилось к освобождению от сумасшедшей, непосильной тяжести внизу живота.
— Энран! — Я заглянула в его глаза и сделала разделяющий нас шаг.
— Нет, ну это невозможно, — простонал мужчина и впился в мои губы поцелуем!
Сладкая истома и удивительное спокойствие покинули мое тело точно их и не было. Я превратилась в ураган, вновь закручивая в спираль окружающее пространство, выкачивая энергию, только в этот раз в эпицентре нас было двое.
Сквозь закрытые глаза увидела, как вспыхнул изначальный. Почувствовала, как по моему телу побежали разряды его энергии, щекоча, будоража рецепторы.
Началось!
Меня затрясло от невероятного желания. Мышцы скручивало, кости ломило, так хотела его. Здесь. Сейчас. Немедленно.
Руки мужчины держали крепко, не позволяя вольностей, однако я хотела большего, не только обнимать его, ласкать спину, легонько ее царапать.
Изогнулась, извертелась в его объятиях, вцепилась в плечи, ощущая кончиками пальцев каждую мышцу. Потянулась к шее. Такой твердой, горячей. Легонько поцарапала.
… зарыться в темные волосы, помассировать, притянуть к себе. Ближе. Еще ближе.
Энран зарычал. Схватил меня, сделал несколько шагов и прижал спиной к чему-то шершавому… Древу!
Я висела, зажатая между рельефной твердью древнего исполина и столь же рельефным телом моего изначального. Кончиками пальцев на ногах касалась корней, но обрести опору не удавалось. Высоковато.
Зато сейчас мы «стоим» лицом к лицу.
Его обычно синие глаза полыхают демоновым красным, тело светится ровным оранжевым, однако меня это не пугает от слова «совсем».
Мощный. Сильный. Умный.
Невероятный мужчина!
— Ведешь себя как пещерный человек, — прокашлявшись, прошептала ему в губы.
— Ты не лучше! — припечатал он.
— И где же твой хваленый самоконтроль? Вдруг я завтра начну тебя винить?
Зачем? Зачем я это говорю? Неужели хочу по своей воле лишиться невероятного, крышесносного оргазма? Он ведь сейчас отступит.
Или мне важно знать, что я настолько желанна, что он готов поступиться важными для него принципами?
— Вини, — произнес Энран с ухмылкой. И вновь заткнул поцелуем и мой рот и мой внутренний голос.
Обжигающая страсть огненного мужчины не была ласковой. Его руки уверенно держали меня, ласкали безо всякого трепета. Уверенно, требовательно, даже грубо.
Я стонала, терлась о горячее мужское тело и безумно хотела продолжения, однако Энран не торопился, сводил меня с ума последовательно и настойчиво.
… Прикусить ухо. Так, чтобы по моим венам разошлась лавина огня.
Зарыться рукой в волосы. Легонько, чувственно царапнуть, спускаясь вниз, к беззащитно подставленной ему шее. Вцепиться в нее, заставить посмотреть в его глаза. Нечеловеческие. Страшные. Страшно прекрасные.
— Ты уже горишь, — довольно произнес он и впился в мою шею. Губами. Зубами. А я застонала. Зарычала первобытно. Выгнулась в его руках, лопатками врезаясь в шершавую кору дерева. И эти острые, взрывающие нервные окончания ощущения меня почти довели до предела.
Я подвигала бедрами в бессильном стремлении плотнее прижаться к телу изначального, но мне оставалось лишь их сжимать, ведь этот негодяй и не думал «пользоваться» своим положением!
— Энран! — простонала я, надеясь, что этот твердолобый поймет намек и сделает уже что-нибудь!
— Не торопись. Наслаждайся, — распорядился этот гад и, без труда меня приподняв, остался один на один с той моей частью тела, что давно уже горела и жаждала его касаний. Так же, как и все остальное тело!
Когда жадный мужской рот накрыл мою грудь, я до боли вцепилась пальцами в кору дерева и застонала. Еще! Еще немного! Вот… сейчас…
Мне не хватило секунды!
— Энран! — рявкнула я недовольно, глядя на него сверху вниз. — Энран! — потребовала внимания у этого… наглого, отвратительно, беспринципно-жестокого нечеловека.
Однако изначальный не был настроен на переглядывания. Меня поставили на ноги.
О нет! Только не это! Он что, передумал?!
— Тише, искорка. Мы возвращаемся к воде.
— Зачем?!
— Тебе не хватает энергии.
— Мне не хватает!.. — начала я, но осеклась. Как сказать мужчине, что я хочу только одного — чтобы он прекратил эту сладкую пытку и сделал уже то, что ДОЛЖЕН?!
— Здесь ты не в своей стихии, тебе нужна вода, — сообщил изначальный и, обхватив меня за талию, прыгнул в бассейн, наполненный вместо голубой воды зеленоватым, таинственным мерцающим желе. Теплым, ласковым, так приятно проникающим в поры.
Я еще раз бросила на изначального недовольный взгляд, но прижалась спиной к его груди и расслабилась. Он прав. Вода словно напитывала мое тело, заряжала его, а Священное Дерево… жадничало. Там было по-другому. Но проанализировать ощущения вот так сходу не удавалось.
— Почему так? — задала вопрос.
— Ты должна быть полна сил, чтобы помочь мне инициироваться и выжить при этом. Я заметил, что вода придает тебе сил, это твоя стихия. Тяни столько, сколько можешь вместить, даже если будет казаться, что ты переполнена.
Руки изначального легли на грудь, сжали ее осторожно, затем сильнее. Он все еще прислушивался к моим ощущениям и я решила открыться. Черт с ним, пусть читает все, что хочет Я не в состоянии думать о тайнах, а силу моего желания он и без того чувствует
Не знаю, что за мысль рекламным слоганом горела в открытом любопытному мужчине сознании, но изначальный, простонав мое имя, прижал к себе вплотную, давая прочувствовать степень своего возбуждения.
Теплая желейная вода словно закипела между нами. Мы оба, такие горячие, жаждущие. Его рука все так же обожжена огнем, она светится в полутьме храма и я вижу, как она ползет по моему телу, продвигаясь к горлу.
Хватает. Удерживает. Поднимает голову к светлеющему потихоньку небу.
Но я прикрываю глаза. Тело настолько чувствительно, что даже внешний мир — уже слишком. Чересчур. Не нужен. Есть только мы. Он и я.
Сильные пальцы держат так крепко, будто пытаются удержать от побега, однако я могу бежать лишь в одном направлении — к нему. И я прижимаюсь, втискиваюсь, трусь. Хочу, чтобы между нами не было ни миллилитра воды.
