И название города уже откуда-то вызнал.
Между прочим, пока ты спал, я поймал… радиоволну, и подключился к вашим программам. Весьма забавно и познавательно послушать. Я выяснил, что мне нравится рок, а вот попса… у нас бы за такое на костре сожгли. Хотя, я слышал о разработках в области управлениями массами… может, у вас продвинулись гораздо дальше?
Я рассмеялся каркающим смехом.
Вряд ли. Всё, хватит глупостями заниматься, как мне с кровати-то встать?!
Ножками, ножками, — прыснул Гор.
Достал!
Неожиданно для меня самого, из груди вырвался звериный рёв, и я рывком вскочил на ноги.
— Я тебя сейчас на куски порву!
— Рвать камень? — ехидно переспросила статуя. — Это будет забавно. Ой, смотри-ка, ты уже лучше себя чувствуешь?
Ярость прошла так же неожиданно, как появилась.
Уф, что это было? Как помутнение сознания. Минутку, а ведь я чувствую себя немного лучше! Конечно, всё болит, но двигаться-то я уже могу!
— Что это было? — тихо спросил я Гора.
— Вспышка неуправляемой ярости, — охотно пояснил он. — Знаешь, очень хорошая подпитка для оголодавшего энергетического вампира.
Так, нужно успокоиться и сконцентрироваться.
— Подожди. Ты хочешь сказать, я подпитался собственными эмоциями?
Гор расправил крылья, будто собираясь взлететь, но затем будто бы передумал, и сложил их обратно.
— Хочу? Кажется, я это уже сказал.
— Но тогда получается, что я могу питаться только собственными чувствами? Ну, теоретически.
— Теоретически — да, — не стал спорить Гор. — Вот только что тебе придётся делать, чтобы будить в себе достаточно сильные эмоции?
С парашютом прыгать, драться, любить, ненавидеть... Да всё как обычно!
— Ага, — прочитала мои мысли статуя. — Как всё просто — захотел есть, подрался, и доволен. Не так-то легко в себе по собственному желанию эмоции вызывать. Попробуй как-нибудь на досуге.
— Легко, — упёрся я. — Достаточно вспомнить что-нибудь, вызывающее злость, и звереешь буквально на глазах!
К примеру, мне достаточно подумать о Лиде...
— Увы. Этим сыт не будешь. Здесь нужны свежие чувства, а не заплесневелые отголоски.
Сам ты заплесневелый отголосок.
— Но свежие, сильные чувства дают достаточно энергии? — стоял я на своём.
— Более чем, — рассмеялся Гор. — Вспомни легенды о людях, делающих в критические моменты удивительные вещи. Они-то как раз и подпитываются страхом, или желанием жить, или...
— Злостью. Но ведь тогда получается, что все люди в каком-то смысле энергетические вампиры.
— В каком-то смысле? Хватит уже ходить вокруг да около. Вампиры — паразиты, и большинство людей недалеко от них ушли. Просто, у вас это не проявляется как управляемая способность. Вспомни о людях, получающих удовольствие от чужих страданий — тот же маркиз де Сад.
Я-то помню, а вот откуда это знает статуя Кровавого Бога, который, по идее, даже не живёт в нашем мире? Сомневаюсь, чтобы по радио передавали уроки истории и мастер-класс по современному сленгу.
— А чёрт его знает, — откликнулся на мои мысли Гор. — Из меня информация о вашем мире так и лезет. Могу ещё пару примеров неосознанного вампиризма привести.
Я зевнул.
— Давай парочку. Просто ради интереса.
— Актёры во время выступления испытывают что-то вроде опьянения — их пропитывают эмоции публики. Многие, между прочим, вообще становятся наркоманами и без сцены уже не могут жить.
Что ж, в это я готов поверить. Сам не выступал, но слышал о чём-то подобном от некоторых знакомых.
— Или вот женщины после секса полны энергии, а мужчины устают, — продолжил Гор. — Самый типичный пример.
— Тебе-то откуда знать, каменюка? — хмыкнул я.
— Знаю и всё, — обиделся он. — Я же не всегда был каменным. Раньше… раньше…
— Не будем о грустном, — мстительно перебил его я. — Ты мне вот что объясни… почему учащаются эти странные приступы злости?
Гор задумался. Причём надолго.
— Эй, — не выдержал я. — Так что?
Похоже, он решил изображать статую до последнего.
— Иду за молотком, — пригрозил я, вставая с кровати.
— Это один из побочных эффектов, я же уже говорил, — нехотя ответил Гор. — Подумаешь, стал немного раздражительным…
Я сел обратно на кровать и невольно охнул. Болело всё тело, каждая мышца и косточка. В то же время, как ни странно, не осталось никаких синяков и ссадин! Похоже, энергетический вампиризм даёт ещё одно преимущество… Вот только если и дальше так бросаться на людей, то синяки просто не будут успевать заживляться.
— Немного было раньше, теперь приступы стали значительно сильнее.
Гор вновь промолчал.
— И надолго это? — упорно продолжал я расспросы.
— Как тебе сказать… Скорее всего со временем приступы ярости станут реже…
— Ну, слава Богу.
— Зато ещё сильнее, — закончил Гор.
Вот обрадовал, так обрадовал. И куда мне теперь с такими приступами? Клетку что ли с собой носить, или наручниками перед очередной вспышкой к чему-нибудь цепляться?
— Приступ предсказать нельзя, — ещё больше «обрадовал» меня Гор. — Зато его можно спровоцировать.
— Видимо, для этого ты ко мне и приставлен, — невесело усмехнулся я. — Вовремя провоцировать вспышки ярости. Ладно, чёрт с ним, пойду-ка я узнаю последние новости, вдруг есть что-нибудь о Лиде.
Когда я уже выходил из комнаты, мне на плечо бухнулся Гор.
— Тебя одного никуда отпускать нельзя, — ворчливо пояснил он. — К тому же, только я смогу защитить тебя от телепатического воздействия.
Так научил бы меня самого защищаться, обещал ведь, — перешёл я на мысленную речь, потому что в конце коридора замаячила фигура Истова. — Или ты уже забыл?
Будет свободное время — научу, — не стал спорить Гор. — Между прочим, у меня идеальная память. Если обещал, то не забуду.
Ну прям летающая каменная записная книжка.
— Доброе утро, — неуверенно сказал я Истову, когда он вышел из комнаты с двумя огромными коробками в руках. Всё в том же потёртом спортивном костюме и с огромным синяком под глазом.
Наверное, мы всё-таки не враги, хотя и друзьями нас назвать теперь довольно трудно. Я на них совершенно не обижаюсь, особенно если вспомнить, кто в результате вышел из схватки победителем. Это было что-то вроде внутренней разборки в стае, когда определяется самый сильный. Правда, в таких случаях победивший становится вожаком, а я всего лишь хотел не быть пешкой в чужих играх. Доказывал право на самостоятельность.
