— Нельзя тебе в мужика наряжаться, — выносит насмешливый вердикт, проводит ладонями по груди, сгребает плоть, сжимает через бюстгальтер, причиняя легкую боль. — Эти сиськи никаким шмотьем не скроешь. Сразу на виду. Прыгучие.
— Ну, можно ведь бинтом перевязать, — заявляю тихо. — Плотно. В несколько слоев.
— Дохрена бинта надо, — хмыкает и сминает мои ягодицы, вынуждая взвизгнуть. — А жопу чем перевяжешь?
Разворачивает меня, прижимается сзади, позволяя ощутить всю силу и мощь своего жестокого желания. Огромный член стоит колом. Уже таранит по полной.
— Дашь мне сюда? — спрашивает Марат, вжимаясь еще крепче, буквально насаживает на свой громадный орган.
— Ты же и так возьмешь, — роняю сдавленно. — Если захочешь.
— Отвечай на вопрос, — хрипло произносит он.
Пальцы впиваются в мои бедра, оставляя синяки. Вздыбленная плоть подрагивает от нетерпения, жадно пульсирует, беззастенчиво упираясь в мое самое чувствительное и беззащитное место. Невольно содрогаюсь от столь тесного контакта.
— Дашь мне в задницу? — раздается вкрадчивое уточнение.
— А разве я могу отказать? — невесело усмехаюсь.
— Блядь, — бросает резко. — Отвечай без этих приколов. Прямо. Да или нет. Ты даешь мне свою жопу сегодня?
— Нет, — выдаю и губу закусываю от волнения. — Пожалуйста. Не надо. Давай… давай это оставим на другой раз.
— Валяй, — поразительно легко соглашается.
Я не верю. Настолько просто? В чем подвох?
Марат отпускает меня и уходит в душ. Даже пошевелиться не решаюсь. Боюсь нарушить странную магию происходящего. Кажется, любое движение может в момент испортить удачный расклад. Вернуть жертву обратно в кошмар.
Звук льющейся воды за стенкой немного отрезвляет, избавляет от ледяного оцепенения. Но я все равно продолжаю стоять там, где хозяин меня оставил. Практически не двигаюсь, не перемещаюсь.
— Твоя очередь, — выдает он, возвращаясь обратно в комнату.
Полоска света, льющаяся наружу благодаря открытой двери, позволяет разглядеть мужчину во всех развратных подробностях.
Марат голый. Совсем. Полностью. Даже полотенце вокруг бедер не удосужился повязать, не говоря уже о том, чтобы набросить халат. Варвар. Дикарь. Одежда ему только мешает.
Огромный член по-прежнему пребывает в боевой готовности. Угрожающе покачивается между мощными бедрами. Крупная головка налита кровью.
— Чего застыла? — гортанный смешок больше смахивает на рычание.
— Я… сейчас.
Не искушаю судьбу, покорно направляюсь в душ. Закрываюсь. Медленно стягиваю одежду. То и дело оборачиваюсь, жду, что мужчина ворвется сюда, нарушит хрупкое перемирие, возьмет свое без лишних вопросов. Подрагиваю от напряжения.
Но все проходит спокойно. Никаких приключений. Тихо. Ровно. Вытираюсь насухо, обматываюсь свежим полотенцем.
Черт. Что происходит? Я как будто ощущаю некое разочарование. Между бедер саднит от неудовлетворенного желания. Безумие. Бред какой-то. Неужели я так сильно привязалась к нему, а теперь изнываю от порочной потребности насытить похоть?
Помедлив, ступаю в спальню.
Понемногу привыкаю к темноте вокруг. Это естественно и закономерно. Темнота неизбежно становится частью меня, моим настоящим миром.
— Ебаться будем? — резко бросает Марат.
Он что…
Он спрашивает моего разрешения?
Во рту пересыхает. Совершенно не представляю, как могу ему ответить. Отказывать попросту опасно. Страшно. До одури. Хотя… проклятье, да я же не хочу отказывать. Жажду его внутри себя. Глубоко. Мощно. Чтоб до судорог довел. Чтоб затрахал до полусмерти.
Замираю, примерзаю к полу. Становится жутко и жарко от таких ненормальных, аморальных мыслей. Губы разлепить точно не сумею.
Так и стою молча. Как каменная статуя.
— Зря только свободу дарю, — мрачно заключает Марат. — Ничего решить не можешь. Или разучилась?
Он лежит на кровати, забросив руки за голову. Вроде расслаблен, но в то же время собран, готов к броску в любую секунду. Не стоит обманываться, принимая его спокойствие и вальяжность за чистую монету.
— Зачем эти игры? — с большим трудом сглатываю ком в горле. — Позволяешь выбирать, но сам стоишь у руля.
— Разрешаю порулить — не ценишь, — хмыкает.
— Довольно сложно поверить в иллюзию, — признаюсь честно. — К тому же я привыкла к прошлым правилам. Ты отдаешь приказ. Я выполняю. Все очень просто.
— Ни черта ты не выполняешь, — смеется.
— Ну, я стараюсь, — роняю мягко.
Марат приподнимается на локтях. Даже в кромешной темноте его взгляд обдает мое тело адским пламенем. Полотенце едва ли защищает от пристального внимания.
— Чего ты хочешь? — спрашивает он.
И мой мозг явно отключается. Напрочь.
— Тебя, — не контролирую собственную речь.
— Тогда иди сюда.
Треск разрываемой фольги. Не очень романтично. Однако это до боли привычная часть ритуала. Марат разрывает упаковку презерватива, извлекает резину и раскатывает по толстому стволу. Действует быстро и четко.
Я подчиняюсь. На негнущихся ногах приближаюсь вплотную к кровати. Опускаюсь на матрас, на коленях подползаю ближе.
Виски ломит от желания. Кипучего. Шального. Бешеного. Токсического и абсолютно иррационального.
— Оседлай меня, — его голос как раскаленная лава течет под кожу, проникает в жилы, заполняет собою пространство.
— Как? — выдаю глухо.
— Как жеребца, — заявляет хрипло.
Я делаю то, чего он требует. Усаживаюсь сверху. Устраиваюсь так, что вздыбившийся член утыкается в живот.
Какой он огромный. Гигантский. Как вообще в меня помещается? Даже смотреть на подобный орган страшно. Содрогаюсь от предвкушения грядущего действа.
Марат срывает с меня полотенце.
— Начинай, — шлепает по ягодице. — Или сам начну.
Я насаживаюсь на него. Нанизываю лоно на закостеневшую от возбуждения плоть. Медленно опускаюсь, погружаю железную твердость до упора.
Выдох. И вдох. Рвано. Судорожно. Надсадный стон.
Все это сливается со звериным рычанием.
Господи. Боже мой. Что я творю? Во что превращаюсь? Назад пути отрезаны. Теперь уже точно. Возможно, я могла спастись. Но поздно. Не хочу.
Как же я увязла. Влипла. Залипла. И ничего хорошего, ничего доброго это мне не подарит, не принесет. Лишь боль и ужас.
Мы слишком разные. Мы слишком…
Я отказываюсь думать.
Я чувствую каждую его вену. Бой крови. Жесткий. Неукротимый. Буйный. Я чувствую, как его сердце качает жизнь по венам. Через член.
