Книга Жестокий роман, страница 128. Автор книги Валерия Ангелос

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Жестокий роман»

Cтраница 128

Я его впервые видела и больше видеть не хотела. Вечно мерзкие мужики сюда таскаются. Один краше другого. Недавний гость, жуткий бугай. Даже трудно определить, кто из них хуже. Тот мрачный здоровяк, смахивающий на самого реального мясника и убийцу. Или же этот лощеный тип, скрывающий натуру гремучего змея. Оба производят гнетущее и муторное впечатление.

А ведь Марат не лучше их. Такой же. Точно. Человек того же толка. Его руки запятнаны кровью, на совести неисчислимое количество грехов.

Злая ирония. Жестокая. Но факт остается фактом.

Я люблю палача. Реального. Мужчину, который все свои проблемы привык разрешать кулаками, кровавыми боями, ужасными экзекуциями, смертельными пытками. В нем и намека на жалость нет. Слабой тени сострадания не обнаружить.

Он не просто «плохой парень». Чудовище. Чудище. Буйное. Голодное. Жадное до насилия. Необузданное. Такому не то что дорогу переходить нельзя. От такого нужно удирать, сверкая пятками.

А я остаюсь. Добровольно. Отказываюсь от своего единственного спасения. Обрекаю себя на убой. Подписываю смертный приговор.

Уже не Олег меня отдает. Предает, подставляет, под этого безумного монстра бросает. А я сама решаю. Сама вступаю на эшафот и шею под нож подставляю.

Горе-супруг строил планы, которым не суждено было сбыться. Тогда в моей голове роились вопросы. Душу раздирали сомнения.

Теперь… я спокойна. Даже удивительно. Иду рука об руку с истинным дьяволом. Прямо по направлению к бездне шагаю. Надеюсь. Верю. Люблю. По-настоящему. Без вопросов. Дурею. Теряю способность мыслить трезво.

Кому свою жизнь вручаю?

Я для него пустое место. Грязь. Сука. Самка. Шлюха. Сам же повторял это неоднократно. Втаптывал в землю, смешивал с дерьмом. Унижал и разрушил, проводил по всем кругам ада, наслаждался моим падением. Кайфовал от моих слез, истерик. Забавлялся.

Или нет?

Он позволил Егору так далеко зайти. Помог ему. Поспособствовал его затее. Он отпустил меня на все четыре стороны. Распахнул клетку, подтолкнул к выходу.

По доброте душевной? Вряд ли.

И черт. Это ведь ничего не меняет, не исправляет, не искупает вину. Мы слишком разные. Между нами ничтожно мало общего. Просто трах. Разнузданный секс. Похоть. Разврат. И зов плоти вдруг заглушает голос разума.

Верно?

Я не знаю. Не хочу знать. Вообще, думать не хочу. Продолжаю стоять у окна, упираюсь разгоряченным лбом в прохладное стекло и терпеливо жду. Изгоняю прочие мысли.

Где Марат? Когда он вернется?

Подвигаю стул поближе к окну, усаживаюсь, поджимая колени к груди, обвиваю ноги руками. Свет сменяется тьмой. Густой, мрачной, тягучей. После опять вспыхивает солнце, изгоняет темноту. Пламенеющие лучи рассвета вспарывают безбрежное небо.

Автомобиль Марата возвращается. А вот он сам — нет. Белобрысый паренек покидает водительское сиденье, перекидывается парой фраз с охранником на входе в дом, потом удаляется восвояси. Слежу за тем, как он отходит все дальше и дальше, скрывается за кронами елей. Напрягаю память, однако не припоминаю, чтобы встречала его прежде.

Новенький? Странно, Марат ему сразу машину доверил. Почему?

Соскальзываю со стула, прикасаюсь ладонями к стеклу, отчаянно стараюсь унять тревогу на дне истерзанной души. Вроде спокойна внутри, умиротворена. А сердце вдруг нервно стрекочет, отбивает удары в бешеном ритме.

Что происходит?

Я пробую обернуться, но не успеваю. Горячие сильные руки обвивают тело, вбивают мою плоть в груду каменных мускулов. Вжимают в стальные мышцы, как железными цепями сжимают.

— Скучала? — хриплый голос, надтреснутый.

Ледяные иглы под кожу вонзаются. Голодная дрожь вдоль позвоночниками пробегает. Холодный пот точно иней. Сковывает, пронизывает насквозь, жилы канатами натягивает. Вокруг горла жесткая петля обвивается.

— Когда ты пришел? — тихо спрашиваю. — Как? Я не заметила. Не слышала ни шагов, ни чтобы…

— Пешком, — ухмыляющиеся губы прижимаются к горлу, жадно накрывают одержимо пульсирующую артерию. — Решил прогуляться.

Вздрагиваю, подаюсь назад, сдаюсь властным и жестким рукам, тону в этих раскаленных порабощающих объятьях. Щетина шею царапает, дразнит, отправляя табуны обезумевших мурашек выплясывать по враз обмякшему телу. Тяжелое дыхание клеймит, выжигает на мне кровоточащую печать.

— Марат, — сдавленно шепчу я. — Что ты задумал?

— Красивую смерть, — раздается невозмутимый ответ. — Для нас двоих.

— Шутишь? — содрогаюсь от стылого ужаса.

Ничего не отвечает. Грубо разворачивает меня лицом к себе и в губы впивается, душу вырывает, кислород из легких резко выбивает. Заставляет забыться, потеряться в темных лабиринтах.

Боже. Хоть смерть, хоть жизнь. Не важно. Никакого значения не имеет. Только бы с ним, под его пальцами, под этим алчным, душащим ртом, под огромным мускулистым телом. Рядом. Кожа к коже. Неразрывно.

Он вырвал меня из моего мира. Беспощадно и безжалостно. Разодрал привычную реальность в клочья. Жестоко и бескомпромиссно. Он сам стал… моим миром.

* * *

— Куда мы едем? — спрашиваю наконец, не выдержав пытку неизвестностью.

— На обрыв, — произносит коротко.

— В секретное место? — уточняю, желая внести ясность. — Ну, то, где я со своим отцом часто бывала?

Ограничивается утвердительным кивком.

— Зачем? — недоумеваю.

— Затем, что там будет ждать мой отец, — выдает, глядя исключительно на дорогу. — Вся моя родня соберется посмотреть на казнь.

— Казнь? — во рту становится неожиданно сухо.

— Торжественный момент, — криво усмехается. — Настал черед взыскать долг. Взять кровь жертвы. Забрать жизнь до капли.

— Что? — закашливаюсь от волнения. — Прости, не понимаю. Неужели ты…

— Я уверен, это не то, о чем тебе нужно переживать, — заключает насмешливо.

— Серьезно? — нервно посмеиваюсь. — Сперва ты говоришь про смерть, потом сообщаешь, будто твоя семья дожидается нас для показательной казни на обрыве. Признаюсь, трудно сохранять спокойствие.

Инстинктивно оглядываюсь назад, бросаю затравленный взгляд на сиденье, покрытое темным брезентом. Там что-то есть. Что-то странное. Явно. А поверх уложена чертова сабля, запечатанная в глухой черный футляр.

Я видела, как Марат вынес пугающее оружие из той проклятой комнаты. Сверкающий стальной клинок ослеплял, вгонял в утробный ужас, освежал в памяти яркие образы из нашего кровавого прошлого. Я почти ощущала ту дикую боль. Опять. По кругу.

Усмехаюсь, напрасно пытаюсь проглотить горечь.

Боль. Интересно — какую именно? Боль от того, как он меня насиловал? В тот первый раз проталкивал громадный возбужденный орган между ягодицами, вгонял до упора, рвал на куски. Или когда при всех брал? Натягивал на здоровенный член посреди залитой светом комнаты. Вырезал клеймо на пояснице, как животное тавром помечал.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация