Марат срывает с моего тела остатки свадебного наряда. Белье. Не трогает лишь злополучную кружевную подвязку. После забрасывает меня на плечи. Одна рука обхватывает оба запястья, другая сжимает лодыжки.
Я судорожно дышу. Не вырываюсь. Не шевелюсь.
Он поднимается по лестнице, проходит по коридору, толкает дверь ногой, заходит в темную комнату.
Перед глазами мутнеет и плывет, ничего не удается толком разглядеть. Понимаю лишь, это не то место, в котором я очнулась.
Еще одна дверь. Толчок. Ванная комната.
Марат заталкивает меня в просторную душевую кабину и проходит следом, включает воду, встает под мощные струи.
Я вжимаюсь спиной в стеклянную стенку. Молча слежу за тем, как он намыливает свое идеально вылепленное тело. Будто скульптура. Ожившая статуя из чистого металла. И пусть не обманывает эта гладкая смуглая кожа. Под ней протекает сталь. Раскаленная.
Когда он поворачивается, замечаю багровые отметины на мускулистых ягодицах. Четкие следы от… каблуков? Царапины от моих шпилек?
Точно. Когда он брал меня на столе, я очень сильно сжимала крепкие бедра. Вот и пустила немного крови.
Невольно усмехаюсь. Похоже, у меня тоже получилось его пометить. Хотя бы так. Пусть мелочь. Уже достижение.
А на спине ничего не осталось? На плечах? Клубы пара мешают разглядеть. Вижу исключительно смутные очертания татуировки. Что-то мрачное, жуткое, темное.
— Почему застыла? — резко спрашивает Марат.
— Ты не дал никакого приказа, — отвечаю тихо.
— Играешь в покорную? — хмыкает.
— Принимаю твои правила.
Бросает мне мочалку. Помедлив пару мгновений, начинаю омовение. Использую его гель для душа. Вариантов много. Выбираю один наугад. Ментол. Мята. Безумно приятный аромат.
Это чертовски странно. Купаться с ним. Еще и его гелем для душа. Чувствовать его запах повсюду. Чувствовать его самого. Везде. Внутри. Глубоко.
Встаю под струи воды, рядом с ним, смываю пену. Закрываю глаза. Пробую расслабиться, хотя ноги мелко дрожат и колени подгибаются.
Треск фольги. Оборачиваюсь. Замечаю, как мой тюремщик натягивает презерватив, привычным жестом раскатывает резину по толстому стволу.
Миг — перехватывает дыхание.
Даже вскрикнуть не успеваю.
Марат подхватывает меня под ягодицы и насаживает на возбужденный член. Легко. Как игрушку. Поднимает и двигает, натягивает на твердый орган. Без видимых усилий.
— Опять? — пораженно выдаю я.
— А что не так? — ухмыляется.
Вбивает мои бедра в свои. Резко. Жестко. Потом чуть смягчается. Растягивает пытку. Медленно вводит член на всю длину, выдерживает паузу и стремительно покидает мою раскаленную плоть. Заставляет хныкать и порочно извиваться. Не позволяет двигаться самостоятельно, не дает насадиться на железный поршень, четко контролирует.
— Ах, — протяжный возглас.
Вот единственное, на что я сейчас способна.
Взор падает на полку до предела забитую презервативами. Напрасно пытаюсь сглотнуть горький привкус во рту. Сколько же тут было женщин. И будет. Выходит, ему привычно трахать подобным образом.
Да с такой зверской потенцией он наверняка имеет абсолютно все, что движется. Дьявол. Да вообще все!
Третий раз? Четвертый? Сбиваюсь со счета. А сколько времени прошло? Час? Два максимум. Мы с Олегом занимались любовью три-четыре раза в неделю. Нам обоим хватало. Конечно, иногда несколько раз за ночь, но скорее в качестве исключения.
И… Господи, я не должна думать об Олеге сейчас. Только не теперь. Не когда этот сексуальный маньяк вгоняет в меня свой исполинский поршень.
Роняю голову на крепкое плечо, перетянутое канатами каменных мускулов. Тихо всхлипываю. Кусаю губы.
Он точно не человек. Животное. Дикое. Необузданное. Он меня так и убьет. Просто затрахает до смерти. Уничтожит своей громадной разгоряченной дубиной.
Я теряю рассудок. Окончательно и бесповоротно.
А мое тело обретает хозяина. Выгибается, подхватывает нужный ритм, истекает влагой, чтобы господину было комфортнее драть податливую плоть. Мое тело не просто сдается. Откликается. Отзывается. Жаждет. Накаляется.
Это чистое безумие. Яд.
Насытившись, Марат отпускает меня, отбрасывает презерватив в мусорное ведро.
— Жди в постели, — заключает без чувств, возвращается под горячие струи воды.
На негнущихся ногах выскальзываю из душа, цепляюсь пальцами за ближайшее полотенце, вытираюсь.
Он что… хочет еще?
Добираюсь до кровати, укладываюсь, сворачиваюсь в клубок. Набрасываю сверху простынь, покрывало. Будто это поможет. Будто защитит. Нет. Никогда. Ничто.
Я не плачу. Просто слезы бегут по щекам. Рефлекс.
Это не имеет значения. Это пройдет.
Накрываю горло ладонью, натыкаюсь на проклятое кружево. Стягиваю подвязку, отшвыриваю подальше.
Я привыкну. Я буду сражаться. Я выберусь.
Матрас пружинит под тяжестью чужого тела. Горячая рука срывает всю мою оборону грубым рывком. Тело обдает холод. Ненадолго. Ладони накрывают бедра, опаляя жаром прямо из преисподней.
Всего секунда — и я снова оказываюсь насаженной на член.
Теперь уже больно. Я почти сухая. А он все такой же огромный.
— Наклонись, — говорит Марат.
Я сверху. Он снизу. Но это едва ли хоть что-то меняет в расстановке сил на поле нашего боя.
Послушно подаюсь вперед. Мою грудь тут же сжимают сильные пальцы. Обводят, поглаживают. Крутят соски, заставляя взвизгнуть. Заключают в хватку точно в бюстгальтер.
— Красивая ты, — бросает монстр.
Ему явно нравится контраст нашей кожи. Светлой и смуглой. Нравится, как тьма поглощает меня.
Ощущаю, как лоно предательски увлажняется. Глухо постанываю. Смежаю веки. Скрыться бы. Сбежать.
Однако не суждено.
— Я хочу видеть твои глаза.
Покорно погружаюсь в пылающий мрак.
Марат начинает трахать меня. Опять. Просто крепко держит мои бедра. И долбит. Как здоровенным железным молотом. Вынуждая подскакивать. Засаживает до матки.
— Почему сняла подвязку? — спрашивает сквозь рычание.
— Захотела, — выдаю судорожно.
Он заваливает меня на спину, подминает под себя и берет так, что даже с широко открытыми глазами не вижу абсолютно ничего. Сплошная чернота.
Глава 15
Надежда умирает последней. А может, стоит убить ее первой? Пока под сердцем тлеет наивная вера в лучшее, едва ли есть возможность оценить реальность трезво.
