А он властно двигает мои бедра. Вверх. Вниз. Нанизывает на свой стальной поршень. Имеет как куклу для сексуальных утех.
И это заводит. Быть его вещью. Игрушкой жестокого мужчины, который сам решает, когда и каким образом тебя взять.
— А если, — запинаюсь, подавляю порочный вскрик. — Если нас увидят?
— Кто?
— Твои люди. Уже светло и…
Он вбивает мои бедра в свои настолько резко, что яйца ударяются о промежность.
— Облизнутся, — его губы кривятся в ухмылке. — Любой мужик захочет полакомится такой горячей девкой.
— Но ты же… Ты не отдашь меня?
Марат мрачнеет. Вдруг отпускает зад. Разрывает наш контакт.
— Возьми в рот, — бросает холодно.
— Ты не ответил, — роняю глухо.
— Обслужи мой хуй, — говорит таким тоном, что спорить не решаюсь.
Вздрагиваю от столь грубого выражения. Будто обжигаюсь.
Может, ему и по вкусу, когда я проявляю характер, но сейчас явно не лучший момент, дабы качать права. Чувствую резкую перемену в его настроении. И это пугает.
Что странного в моем вопросе? Неужели он наиграется и пустит меня по рукам?
При мысли о подобном раскладе ледяной пот прошибает воспаленную плоть. Одно дело быть его личной забавой. И совсем другое стать всеобщим развлечением.
Но Марат не из тех, кто отдает свою собственность. Верно? Скорее уж прибьет насмерть, чем решит поделиться.
Я соскальзываю с его члена, опускаюсь на колени, оказываюсь в кольце крепких смуглых ног. Стягиваю презерватив, приближаю ко рту. Капли семени срываются на грудь, растекаются мутными кляксами.
— Хочешь, чтобы я высосала сперму? — спрашиваю ровно, очень стараюсь, чтобы голос не дрогнул.
Никаких лишних эмоций. Уточнение приказа.
— Размажь по груди.
Марат приподнимается на локтях, наблюдает за мной.
Я устраиваю очередной спектакль. Сцеживаю семя на собственное разгоряченное, перепачканное травой и землей тело. Выгибаюсь, демонстрируя торчащие соски. Отбрасываю бесполезную резину, растираю по коже сперму. Медленно, чувственно. Никуда не спешу, растягиваю удовольствие. Действую на нервы хозяину.
Если бы кто-то поведал мне о подобном будущем еще неделю назад, я бы сочла его психопатом и послала бы лечиться.
Голая. Между ног у мужчины. Размазываю его вязкое семя по собственной груди.
Я забавляюсь на самом краю пропасти.
— Возьми уже хер, — отрывисто заявляет Марат. — Хватит выкручиваться.
Вздыбленный член достигает полной боевой готовности. В момент. Выглядит чудовищно. Гигантский. Обвитый темными пульсирующими венами. Раздутый возбуждением до ужасающего размера. Угрожающий будто железный кол.
Мое представление завело его не на шутку.
Что же. Сейчас получит еще.
Склоняюсь над ним, еле обхватываю губами багровую головку, втягиваю в рот, посасываю. Сдавливаю ладонью толстый ствол. Подрачиваю, пытаюсь повторить излюбленный им жесткий и неистовый ритм. А потом вдруг выпускаю член изо рта, прекращаю движения, лишь сжимаю сильнее и увереннее. Опускаюсь ниже, провожу языком по яйцам. Едва дотрагиваюсь, вылизываю мошонку нежно и осторожно. Шумно вдыхаю его аромат. Даю ощутить, как приятен мне этот запах. Вжимаюсь лицом между мускулистыми мужскими ногами. Показываю, что поросль волос совсем не мешает. Погружаю яйца в рот, стараюсь взять полностью, грею и без того горячую плоть. Демонстрирую абсолютную покорность. После вбираю член в рот. Натягиваю губы на восставшую плоть, старательно обрабатываю огромную дубину. В таком положении даже до середины заглотить не могу, не представляю как прежде целиком приняла в горло. Вероятно не хватает стимула от Марата.
Впрочем, он мной и так доволен. Судя по рычанию. По тому, как тяжелая ладонь одобрительно поглаживает мою макушку.
— Хочешь весь мозг через член высосать? — спрашивает с насмешкой.
Читает меня без труда.
Ничего не отвечаю. Тружусь еще усерднее. Даже когда губы немеют от напряжения. Выпускаю член изо рта только чтобы вылизать мощный ствол, повторить языком рисунок набрякших вен.
— Думаешь, размякну и выпущу тебя отсюда? — продолжает поддевать.
— Нет.
Все-таки отстраняюсь, но лишь бы прильнуть к нему в следующее мгновение. Трусь своей грудью о его живот, движусь выше, прижимаюсь лоном к вздыбившемуся члену.
— Мне просто нравится отсасывать, — выдыхаю у застывших в оскале губ. — Тебе.
Черные глаза жаждут выдрать мою душу.
— Нравится твой вкус, — шепчу я. — Нравится твой запах.
Член у него стальной. Без преувеличения. Жесткий. Упругий. Таким орудием можно стену пробить.
— Нравится, что даже сейчас, лежа без движения, ты трахаешь меня в рот, — улыбаюсь, спокойно выдерживаю испепеляющий взор. — Ты всегда сверху.
Опять соскальзываю вниз, к его бедрам, заключаю раскаленную плоть в плен плотно сомкнутых губ.
Марат кончает. Практически сразу. И я глотаю все. Даже не пытаюсь выплюнуть. Поглощаю семя до последней капли.
— Блядь, — бросает он, наматывает мои волосы на кулак. — Гребаная ведьма.
Молчу. Просто облизываюсь.
И это доводит его до края.
Марат резко поднимается, забрасывает меня на плечи, уносит в дом.
Боже. В какую игру я играю? Сама не ведаю, что за силу пробуждаю. В себе. В нем. Ясно только одно. Затея не доведет до добра.
Глава 18
Марат берет меня в душевой кабине. Опять. Быстро. Резко. Наспех. Обхватывает ягодицы, сжимает до синяков, поднимает и насаживает на эрегированный орган. Вбивает в запотевшую стеклянную стену. Овладевает жесткими толчками. Заставляет задыхаться и хрипеть, издавать гортанные стоны. Достигает разрядки с диким рычанием, от которого электрический ток пробегает под кожей. После короткой передышки заканчивает процедуру омовения, вытирает меня насухо и раскладывает на кровати, трахает уже совсем иначе, долго и размеренно смакует, валяет со вкусом. Вынуждает извиваться змеей, умолять о большем, о гораздо большем. Комкаю простыни, кончаю снова и снова, теряю счет времени. Прежде я и не подозревала, что можно достичь оргазма просто ощущая огромный член внутри. Мне всегда требовалась дополнительная стимуляция, хотя бы пара прикосновений к самой горячей точке. А теперь я поняла, что та точка далеко не самая горячая. Есть еще. Куда хлеще. И от воздействия на них мое нутро сводят такие судороги и спазмы, что становится страшно.
— Мне нравится твоя пизда, — говорит Марат. — Горячая и голодная.
Толкается вглубь резко и мощно, ударяет раскаленным членом прямо в матку.
