— Я замерзну, — в отчаянии закусываю губу.
— Я согрею, — замечает нарочито елейно.
Разворачивается и уходит. Судя по всему, намерен тренироваться. Иначе бы не стал надевать спортивные штаны и кроссовки.
Он полон сил. До сих пор. А меня будто пропустили через мясорубку. Раз сто. Мышцы ноют в таких местах, о которых даже стыдно думать.
Ему не надо стараться. Прибегать к оружию. Я сдохну сама. Под идеально прокачанным телом. Я не выдержу.
Ощущаю себя животным. Тупым и бессловесным. Слежу за стрелками часов на стене. Нет. Не пойдет. Нужно собраться. Нужно сражаться.
Я поднимаюсь и отправляюсь в душ. Прилагаю всю свою волю. Простейшие движения даются с огромным трудом. Тянет рухнуть на пол. Но превозмогая слабость, обретаю баланс.
Никакой одежды. Постельные принадлежности также под запретом. Однако про аксессуары ничего не сказано.
Я отвоюю свои права. Пусть и по миллиметру. Я переверну эту долбаную игру.
* * *
Внизу накрыт стол. Не замечаю слуг. Нет никого постороннего вокруг. Огромный зал пуст. Людей здесь не найти.
Зверь восседает во главе. И не стоит рисковать, строить иллюзии. Его человеческое обличье лишь маска. Жутко притягательная. Опасная.
Дразнить его будет лишь отъявленный безумец. И тот, кому уже нечего терять.
Подхожу ближе, отмечаю детали. Стол накрыт на одну персону. Здесь один комплект приборов. А значит — знай свое место. В ногах хозяина.
Не спорю. Покорно опускаюсь на колени. Неприятное чувство. Царапины, оставленные прошлой ночью, саднят. Низ живота болезненно тянет.
— Господин, — трусь щекой о его ногу, старательно отыгрываю роль послушной сексуальной рабыни. — Чего изволите?
Тишина. Вопрос оставлен без ответа.
В черных глазах настоящее пекло.
— Вам не по вкусу мой наряд? — осведомляюсь невинно, моргаю часто-часто, хлопаю ресницами.
По вкусу. Явно.
В том и проблема.
— Я же говорила, — выгибаю спину. — Красный цвет идет мне намного больше. Но у вас в гардеробе нет ничего подобного.
Чистая правда. У него в гардеробе только темные галстуки. Черные. Серые. Синие. Ничего яркого. Мрачные тона.
Я не выбираю тьму. Тьма выбирает меня.
Обвязываю один галстук вокруг груди. Прикрываю соски. Из второго галстука сооружаю трусики. Закрепляю плотный материал зажимом. В таком импровизированном комплекте являюсь на ужин.
— Правила не для тебя, верно? — отрывисто произносит Марат.
Сгребает всю посуду со стола. Срывает скатерть. Одним движением уничтожает и низвергает в пыль. Звон битого стола. Лязг приборов.
Я не зажмуриваюсь. Только вздрагиваю.
Он подхватывает меня под локти, усаживает на деревянную поверхность, раздвигает ноги толчком, устраивается между бедрами.
— Жить по правилам скучно, — нервно передергиваю плечами.
Марат склоняется надо мной. Касается губами галстука. Прикусывает сосок. Сквозь гладкую материю. Смыкает зубы. Несильно. Не наказывает. Дразнит.
— Сучка, — обдает кожу клеймящим дыханием. — Борзая.
Берет за талию, притягивает ближе.
Похоже, главное блюдо снова я.
Глава 19
Это мой город.
Вырежу. На каждом. Кто забыл.
Хозяин вернулся? Нет. Хозяин никуда не уходил.
Шакалы делят чужую добычу. Метят территорию на свой манер. Гадят и жмутся по углам. Растаскивают жирные куски. Совсем расслабились, разленились. Забыли, как нужно сражаться. Мозги заплыли. Туши расплылись.
Я быстро освежу их память. Их самих — освежую. Кто не спрятался, будет мертв. Кто спрятался, далеко не уйдет. Достану всех до единого.
Пускай молятся. Бог не спасет.
А за спиной шепот.
— Он отморозок. Совсем отбитый. Без царя в голове.
— Бешеный пес. Такого только пристрелить.
— Никогда не выходи с ним один на один.
Этот шепот не обо мне.
Хотя похоже.
— Не приближайся к нему на расстояние удара, — очередной совет.
— Он череп пробивает, — дрожь в голосе. — Голыми руками.
Я улыбаюсь.
Жестом приказываю непрошенным помощникам держаться подальше. Отвергаю холодное оружие. Огнестрел тоже мимо.
Зачем портить то, что можно взять и применить с пользой?
Я делаю шаг вперед и запираю дверь на замок. Оставляю всех остальных по ту сторону. Вижу цель прямо по курсу.
Брюнет. Рост выше среднего. Физическая форма на уровне. Подтягивается на турнике как заводной. Без отдышки.
Татарин. Так его называют. Настоящее имя неизвестно.
— Зря закрыл себя в одной клетке со мной, — говорит он. — Твои ублюдки могли бы рискнуть и повлиять на исход. А теперь без шансов.
Не оборачивается. Продолжает тренировку. Спиной ко мне.
Абсолютная уверенность в победе.
Я смеюсь.
Это и правда забавно.
— Ты труп, — заявляет Татарин.
— Также сказал начальник твоей охраны, — отвечаю я.
И бросаю подарок к его ногам.
Мое подношение катится по полу, оставляя багровый след. Некоторые головы гораздо лучше смотрятся без тела.
Татарин разжимает захват и спрыгивает вниз. Медлит, разглядывая дар, а потом пинает ногой точно мяч, отправляет в стену. Удачный удар — фонтан кровавых брызг.
Он оборачивается, разглядывает исподлобья.
— Так вот какой ты, — усмехается, едко прибавляет: — Марат Ахметов. Ну, давай. С чем пожаловал?
— Будешь работать на меня — будешь жить.
Его глаза угрожающе сужаются.
— Шутник, — хмыкает.
— Двадцать процентов.
— Я уже имею все, — аж дергается. — На кой хер процент?
— Имел, — поправляю вкрадчиво. — Как раньше не пройдет.
— Улет, — присвистывает. — Порешил пару хмырей на клубе и корону словил. Пытаешься натянуть всех на болт? Я тебе твой же болт вгоню до гланд.
— Это мой город.
— Был, — кривится. — Давно.
— Иначе не будет.
— Тогда я сам назначу плату, — цедит сквозь зубы.
— Сколько?
Он надвигается на меня и бросает:
— Твоя голова.
Я перехватываю летящий в меня кулак. Зажимаю мертвой хваткой. Уклоняюсь от другого удара, ухожу от атаки в корпус.
